Повседневная жизнь российских подводников - Черкашин Николай Андреевич - Страница 29

• Предыдущая
• 29/102
• Следующая

А имя его должно быть в Пантеоне подводного флота России. Национальный герой. Увы, не признанный и никому неизвестный, как и большинство героев нашего флота. Их постигла судьба героев первой мировой войны. Тогда грянул октябрьский переворот и начался новый отсчет времени, новый счет заслугам и подвигам. Нечто подобное произошло и после августа 1991-го. До того - режим секретности, после того - режим ненужности…

И все-таки капитан 1 ранга Зеленский был первым в мире подводником, который увел свой корабль за километровую отметку глубины.

Рядом с ним находился старший на борту - председатель государственной приемной комиссии Герой Советского Союза контр-адмирал (ныне вице-адмирал в отставке) Евгений Дмитриевич Чернов. Вот его рассказ:

- Перед погружением были тщательно проверены все системы, имеющие забортное сообщение, торпедные аппараты, оружие… Понимали, с такой глубины можно и не всплыть…

Уходили в пучину медленно - по невидимым стометровым ступеням, задерживаясь на каждой из них для осмотра отсеков.

Младший штурман К-278 капитан 3 ранга Александр Бородин рассказывал:

- Гидроакустик, который обеспечивал наше погружение с надводного корабля, качал потом головой: «Я из-за вас чуть не поседел. Такой скрип стоял, такой скрежет… Думал каюк вам!» Но наш прочный корпус выдержал. Обжимало его так, что мою железную койку выгнуло как лук…

Погружение на километр заняло несколько часов. Наконец, боцман, управлявший горизонтальными рулями, доложил:

- Глубина тысяча метров! Крен ноль, дифферент ноль.

Старший на борту контр-адмирал Чернов вышел на связь с отсеками по боевой линии и, глядя на глубиномер, сказал вдруг дрогнувшим голосом совсем не уставное:

- Остановись, мгновенье!…

Потом он поздравил всех с величайшим достижением отечественного кораблестроения, и по отсекам пронесли флаг корабля.

Всплывать не торопились.

- Успех надо закрепить. - Сказал Чернов и обратился к главным конструкторам лодки, которые находились в центральном посту - Юрию Кормилицыну и Дмитрию Романову:

- Если еще на двадцать метров погрузимся, на возможный «провал», - выдержим?

- Должны выдержать… - Сказали творцы титанового рекордсмена. Главный строитель корабля Михаил Чувакин тоже кивнул - не раздавит.

И они ушли на глубину 1020 метров, туда, где еще никогда не вращались гребные винты подводных лодок.

По злой прихоти судьбы через пять лет подводный рекордсмен навсегда уйдет именно в эту котловину на дне Норвежского моря. Но тогда они были на вершине победы…

Минуты сверхглубинного плавания тянулись невыносимо. Будто чудовищное давление обжало не только прочный корпус, но и спрессовало в нем само время. Добрый час можно было прожить в такую минуту… А из отсеков поступали тревожные доклады - там потек фланец, там треснула от резкого уменьшения диаметра корпуса деревянная панель… Чернов медлил с командой на всплытие. Надо было испытать все до конца. Потом, как пули стали отлетать срезанные немыслимым обжатием титановые болты. Но в целом все механизмы работали без замечаний, корабль прекрасно управлялся как по глубине, так и по горизонту. А самое главное он мог стрелять из этой бездны, оставаясь неуязвимым для глубинных бомб и торпед противника, которые были бы раздавлены на полпути к цели.

- Я не выдержал и крепко обнял корабелов по очереди! - Вспоминает Чернов. - Спасибо, ребята…

Подумать только, они замыслили это титановое чудо еще 25 лет назад! В 1969 году… И будто по заказу мы погрузились как раз в день рождения «Плавника» (Это заводское имя К-278 и не надо было его менять в угоду нашим политикам).

Честно говоря, не хотелось уходить с такой глубины. Кто и когда на нее пришел бы? Никто больше и не пришел…

Всплыли. Пришли домой - в Западную Лицу. Встречал нас тогдашний командующий Северным флотом адмирал Иван Матвеевич Капитанец. Он вышел к строю и сказал, что «экипаж героев» будет представлен к государственным наградам. О выполнении важнейшего испытания было доложено Главнокомандующему ВМФ СССР Адмиралу Флота Советского Союза С. Горшкову и членам Правительства…

Однако «экипаж героев» так ничем и не наградили. Почему? Думаю, потому, что в списке представленных к орденам не было никого из политотдельцев, кроме штатного замполита К-278 В.Кондрюкова. Не поняли адмиралы из политуправления, какой корабль получил путевку в жизнь…

А рекорд наш до сих пор никем в мире не побит.

Единственный в мире человек, которому удалось спастись с глубины в полтора километра - мичман Виктор Слюсаренко, штурманский электрик с атомной подводной лодки К-278, больше известной, как «Комсомолец».

История спасения людей с затонувших подводных лодок - это таинственная алгебра судьбы с коэффициентами роковых случайностей и счастливых шансов. Тут никаких общих формул, никаких законов. Бывало так: лодка тонула у родного причала, и никого не могли спасти. А то в открытом неспокойном море с предельной глубины подводники вырывались на поверхность с криками рожденных заново…

О гибели атомной подводной лодки "Комсомолец" в Норвежском море написано немало. Но случай со спасением мичмана Слюсаренко может быть единственное светлое пятно в этой мрачной морской трагедии.

Войти в внутрь этой уникальной атомарины можно было только через отделяемую от корпуса в случае нужды спасательную камеру. В ее огромной капсуле мог разместиться весь экипаж, все 69 человек плотно усаживались в два яруса, механик отдавал стопора, и яйцеобразная титановая камера всплывала на поверхность с глубины в 1000 метров. Так было в теории. В жизни вышло так, что в момент быстрого затопления корабля почти весь экипаж находился на верху, то есть в ограждении боевой рубки, и потому все люди сразу же оказались на поверхности моря. Из отсеков подводной лодки не успели выбраться ее командир капитан 1 ранга Евгений Ванин, командир дивизиона живучести Юдин, командир электротехнического дивизиона Испенков, а также мичманы Черников, Краснобаев и Слюсаренко. Всех их неожиданное погружение субмарины застало в центральном посту корабля. Четверо из этой обреченной шестерки уже находились в ВСК - во всплывающей спасательной камере. И только Испенков, несший вахту у дизель-генератора и Слюсаренко были в самой лодке.

СЛЮСАРЕНКО: Лодка уже тонула. Едва я влез в горловину нижнего люка спасательной камеры, как из верхнего люка с десятиметровой высоты на меня обрушился столб воды. Он сбил меня вниз. Я с ужасом понял, что "Комсомолец" погружается с открытым люком. Это конец!

Внезапно поток воды прервался. Это мичман Копейка, прежде чем спрыгнуть с рубки в воду успел захлопнуть входной люк. Ничего этого Слюсаренко не знал. Он только почувствовал, что водопад прервался и можно снова попытать счастья забраться в спасательную камеру. Лодка вздыбилась почти вертикально. Испенкова отшвырнуло вниз, на переборку отсека, ставшую теперь полом башни, в которую превратилась тонущая лодка. Слюсаренко же удалось вцепиться в горловину нижнего люка, и даже вползти в нее, благо стальной колодец теперь не нависал, а лег почти горизонтально. Но как только мичман пролез в него по пояс, лодка отошла в нормальное положение, и Виктор, уже изрядно обессиленный, застрял на полпути, отжимая увесистую крышку.

- Страха не было. - Рассказывал мичман. - Мне придало силы отчаяние. Я подумал, что там наверху ребята видят голубое небо, а его уже никогда не увижу. И еще как представил, что моя молодая красивая жена останется одна, и к ней будут подбивать клинья другие, то сразу же рванулся вверх.

- Да вытяните же его! - услышал Слюсаренко голос командира. Чьи-то руки подхватили его под мышки, втащили в камеру и тут же захлопнули нижний люк. Лодка стремительно провалилась в пучину. Слюсаренко окинул взглядом камеру. Сквозь дымку не рассеявшейся еще гари недавнего пожара он с трудом различил лица Ванина и Краснобаева - оба сидели на верхнем ярусе у глубиномера. Внизу - командир дивизиона живучести Юдин и мичман Черников тащили изо всех сил линь, подвязанный к крышке люка, пытаясь подтянуть ее как можно плотнее. В отличие от верхнего люка с накидной крышкой, нижняя о т к и д ы в а л а с ь, и потому задраить ее было куда труднее. Сквозь все еще не закрытую щель в камеру с силой шел воздух, выгоняемый водой из отсеков, он надувал титановую капсулу, будто мощный компрессор. С каждой сотней метров давление росло, так что вскоре камеру заволокло холодным паром, а голоса у всех стали писклявыми. Все-таки крышку втянули и стали обжимать кремальеру, чтобы как можно плотнее задраить люк, перекрыть наддув. Сделать это было совсем не просто. Шахта люка метра на полтора заполнилась водой, и Юдину приходилось погружаться с головой, нащупывая гнездо ключа. Вдруг снизу раздались стуки. Так стучать мог только человек. Это Испенков добрался-таки до входного люка и просился в камеру. Ванин крикнул сверху неузнаваемо сдавленным голосом:

• Предыдущая
• 29/102
• Следующая