Мемуары принцессы - Сэссон Джин П. - Страница 29

Я надела изумрудно-зеленый шелковый костюм и вышла попрощаться с сестрами. Сара горько рыдала и не переставала твердить:

— Мужайся, Султана! Будь храброй девочкой!

Сердце мое разрывалось при виде ее слез. Я понимала, что воспоминания о собственном замужестве никогда не изгладятся из ее сердца. Понадобятся годы и годы, пока эти шрамы зарубцуются.

Я надела поверх своего модного костюма абайю и чадру и уселась на заднее сиденье мерседеса рядом со своим мужем. Мой багаж, состоящий из четырнадцати чемоданов, уже был доставлен в аэропорт.

Для того, чтобы никто не докучал нам, Карим выкупил все места первого класса на нашем самолете. Стюардессы-ливанки одаривали нас понимающими улыбками, глядя, как глупо мы себя ведем. Мы и вправду вели себя, как подростки, потому что совершенно не знали, что такое ухаживание.

И вот мы в Каире! Быстро пройдены таможенные формальности, и машина везет нас на роскошную виллу, стоящую прямо на берегу древнего Нила. Эта вилла, принадлежащая отцу Карима, была построена в восемнадцатом веке богатым турецким торговцем. Впоследствии ее отреставрировали в соответствии со вкусом нового хозяина. В ней было около тридцати комнат на разных уровнях, а полукруглые окна выходили в цветущий сад. Стены покрывали нежно-голубые изразцы с изображениями каких-то мифологических животных.

Я была в восторге от дома и сказала Кариму, что не могла бы и представить себе более подходящего места для начала супружеской жизни. Внутреннее убранство виллы говорило о безусловном вкусе ее хозяина, невольно вызывая в памяти несуразность дворца Нуры.

Я вдруг подумала, что количество денег отнюдь не свидетельствует о внутреннем мире их обладателя. Мне в ту пору было всего шестнадцать лет, по, к счастью, муж мой не забывал об этом. Он облегчил мое вхождение в мир взрослых при помощи решения, которое я считаю уникальным для Саудовской Аравии.

Карим так же, как и я, резко отрицательно относился к традициям брака в нашей стране. Он сказал, что малознакомые люди не должны вступать в интимные отношения, даже если они муж и жена. По его мнению, мужчина и женщина должны получше узнать друг друга, тогда появится и желание близости.

Карим сказал, что давно уже решил, что после свадьбы будет ухаживать за мной таким образом, чтобы завоевать мою любовь. Он хотел, чтобы именно я в один прекрасный день произнесла фразу:

— Я хочу узнать все о тебе! Мы проводили дни и ночи в развлечениях — обедали в ресторанах, ездили верхом к пирамидам, бродили по шумным каирским базарам, читали книги и разговаривали друг с другом. Слуги пораженно смотрели на веселую молодую чету, особенно когда мы расходились на ночь по своим спальням.

На четвертую ночь я сама затащила Карима в свою постель. Позже, уютно устроив голову у него на плече, я прошептала, что я, по-видимому, похожа на тех скандальных молодых женщин в Эр-Рияде, которые во всеуслышание заявляют, что получают наслаждение от занятий любовью со своими мужьями.

Я никогда не была в Америке, и мне не терпелось составить свое мнение о народе, распространившем свою культуру по всему свету, по, как мне казалось, так мало знающем о других народах и странах. Грубые и напористые ныо-йоркцы испугали меня, и я с облегчением вздохнула, когда мы прилетели в Лос-Анджелес.

Город показался мне гораздо более спокойным, а люди в нем добрыми и любезными. В Калифорнии мне пришлось встречаться со многими американцами, которые съезжаются туда практически из всех штатов, и я в конце концов заявила Кариму, что мне нравятся эти странные, шумные люди. Когда он спросил меня, почему они пришлись мне по душе, я не сразу смогла объяснить. Наконец я сказала:

— Я уверена, что смешение различных культур, которое произошло в Америке, привело эту цивилизацию куда ближе к реальности, чем любую отдельно взятую страну.

Мне показалось, что Карим не совсем понял мои слова, и я пояснила:

— Лишь немногие большие страны имеют возможность обеспечить полную свободу своих граждан без того, чтобы не ввергнуть государство в хаос.

Представь себе, что полную свободу предоставили бы людям в арабском мире: страна размером с Америку немедленно оказалась бы в состоянии гражданской войны, а каждый гражданин был бы уверен, что именно у него есть правильный рецепт для всех остальных. В наших странах люди не видят ничего дальше собственного носа, в этом-то и все различие!

Карим был потрясен моей речью. Он никогда не видел женщины, которая интересовалась бы чем-то, кроме дома, детей, украшений и одежды. До глубокой ночи он все задавал и задавал мне вопросы, стремясь узнать мое мнение по самым разным поводам. Было ясно, что мой муж не привык, чтобы у женщины было свое мнение, отличное от мнения мужчин.

Когда я принялась разглагольствовать о политике, он был уже в состоянии полного шока. В конце концов, несколько придя в себя, он поцеловал меня в шею и сказал, что мне следует продолжить мое образование, когда мы вернемся в Эр-Рияд.

Я была несколько раздражена его покровительственным тоном и заявила, что вопрос о моем образовании я в состоянии решить и сама. Запланированные восемь недель свадебного путешествия растянулись до десяти, и только после звонка отца Карима мы, наконец, стали собираться в обратный путь. Мы планировали жить в доме родителей Карима, пока для нас не построят отдельную виллу.

Я знала, что мать Карима не любит меня, и вполне отдавала себе отчет в том, что она постарается сделать мою жизнь невыносимой. Я уже жалела о своей несдержанности при нашей первой встрече, но, к сожалению, прошлого не вернешь. Знала я также и о том, что Карим, как и любой арабский мужчина, никогда не примет сторону жены в ее конфликтах со свекровю. Так что именно мне предстояло прибыть к ним в дом с оливковой ветвью мира и попытаться наладить контакт с новыми родственниками.

С тяжелым сердцем ступила я на бетон аэропорта в Эр-Рияде. Карим напомнил мне, чтобы я не забыла опустить чадру, и теперь я знала, что в течение долгого времени мне останется только вспоминать о тех прекрасных днях, когда я в полной мере могла наслаждаться свободой!

Горло мое перехватило от тоски, когда мы переступили порог виллы родителей Карима. В тот момент я еще не знала, что мать моего мужа настолько ненавидит меня, что уже начала плести интриги, целью которых было положить конец нашему счастливому союзу.

СЕМЕЙНАЯ ЖИЗНЬ.

Если и есть слово, которым можно охарактеризовать женщин поколения моей матери, то это слово ожидающие. Всю жизнь они проводили в ожидании чего-то. Они не имели возможности получить образование, им не дано было право работать, так что ничего не оставалось, как только ждать — ждать замужества, ждать рождения детей, затем рождения внуков, а потом оставалось только ждать старости*

В арабском мире старость — это благодать для женщины. Именно в старости она может в полной мере насладиться покоем, тишиной и уважением окружающих.

Моя свекровь всю свою жизнь ждала невестку, способную воздать ей все почести, которые, по ёе мнению, она заслужила.

Карим был ее старшим, горячо любимым сыном. Саудовские обычаи требуют, чтобы жена первенца во всем подчинялась его матери. Как и каждая молодая женщина, я знала об этом обычае, однако не вспоминала о нем до того момента, пока мне не пришлось столкнуться с ним.

Нет сомнения, что желание иметь сыновей распространено по всему свету, однако ни одно государство не сравнится в этом отношении с арабскими странами, где каждая женщина с самого детства мечтает о том, как она родит сына. Она знает, что сын, и только сын может удовлетворить ее мужа.

Мальчик — это такая ценность, что между матерью и сыном возникает тесная, почти благоговейная связь! Ничто не может встать между ними, кроме любви другой женщины.

С момента нашей свадьбы мать Карима смотрела на меня, как на соперницу, а не как па нового члена семьи. Она считала, что я встала между ней и ее сыном, и чувствовала себя из-за этого глубоко несчастной. Несколькими годами раньше в ее жизни уже случилось событие, повлекшее за собой резкую перемену в ее взглядах на жизнь.