Деляга - Полищук Вадим Васильевич "Полищук Вадим" - Страница 47

• Предыдущая
• 47/57
• Следующая

Тут до Вовы дошло, что его берут на понт или, проще говоря, тупо разводят. Мысли в голове ворочались тяжело и медленно, да еще и на дорогу надо смотреть, а то бы быстрее сообразил. Сейчас еще и вербовать начнет.

— Ну чего замолк, отвечай, когда тебя спрашивают.

— Я, товарищ старший лейтенант, вперед смотрю, мне от дороги отрываться нельзя. Не ровен час, в аварию попадем.

«Шевроле» медленно полз по глубокой, накатанной в украинском черноземе колее и, если бы Вова бросил руль, никуда из нее не делся.

— А что до вчерашней пьянки, так все пили.

— Ты, Лопухов хвостом не виляй. Ты конкретно скажи: кто организовал, кто участвовал, какие разговоры вели.

Ага, счаз-з-з! Сериалы смотрели и в интернет лазили. Знаем мы эти ваши штучки, сначала расскажи, потом напиши, а потом и подпиши. Тем более что основным организатором попойки сам Вова и был.

— Да не помню я ничего, по мозгам сразу дало, я и заснул. Вот утром только и растолкали.

— Не хочешь, значит, сотрудничать, — подвел итог особист, — а зря, придется тебя одного за пьянку наказать, если других грешков за тобой не обнаружится.

А вот хрен вам, товарищ старший лейтенант из компетентных органов. Алкотестеров еще наверняка не изобрели и никаких норм на всякие промилле еще в природе не существует. Шофера, если он машину не пропил или по пьяной лавочке кого-нибудь не задавил, наказать невозможно. Могут от рейса отстранить, и то, если он на четвереньках в кабину заползает. И Вова это прекрасно знал, и старлей знал, что он это знает, но роль свою следовало доиграть до конца.

— Да за что же, товарищ старший лейтенант? Я же, как все, — начал канючить Вова.

Однако особист уже потерял к разговору интерес и грубо Лопуховские излияния, абсолютно наигранные и неискренние, оборвал. Остаток пути проехали молча, чему Вова был только рад. По особистскому лицу была видна напряженная работа мысли. Похоже, красноармейца Лопухова ни в чем еще не подозревают, иначе бы не предложили пойти в стукачи. Но если согласиться, то самого сексота, даже внештатного, обязательно проверят, вот тогда точно хана. Нет, соглашаться на такое ни в коем случае нельзя, но ведь особист не успокоится, других начнет вербовать, рано или поздно кого-нибудь на чем-нибудь поймает и завербует. «Надо будет за языком строже следить, — решил Вова, — и мужиков обязательно предупредить. И Кальмана».

После нескольких попыток, особист понял, что автороту в лоб не взять и на некоторое время притаился, но не успокоился окончательно. А потом стало не до него, началось освобождение левобережной Украины. Сначала бригаде предстоял небольшой марш, всего-то сто пятьдесят километров. По карте. На деле пришлось двигаться по разбитой и забитой войсками фронтовой дороге. Танки раскатали ее так, что даже полноприводный «шевроле» не везде мог проехать самостоятельно. Вова даже пожалел, что ему не достался экземпляр с лебедкой за передним бампером. Многочисленные деревянные мостики на этой пересеченной оврагами, ручьями и речушками местности, на такие нагрузки рассчитаны не были. Танковые траки в щепки стирали настил, проседали и трескались опоры. Саперы с ремонтом успевали не везде. Танковая армия шла на запад, навстречу грохочущему фронту.

Армия шла, а Вовин «шеви» стоял на обочине и ни девяносто с лишним лошадей под капотом, ни два десятка пехотинцев в кузове не могли сдвинуть его с места. И причина-то пустяковая — обычный прокол. Но это был уже третий прокол камеры за сегодня. Запаска уже стояла, запасная камера была использована, другой не было. И даже одолжить не у кого, пока ремонтировался, остальная колонна ушла вперед. Несколько раз останавливались другие водители, но кто ж отдаст свою камеру дяде? Тем боле, что американская размерность в дефиците. Вот и метался Вова по обочине, пытаясь хоть у кого-то получить помощь.

А время шло. И чем больше времени проходило, тем больше Лопухов паниковал. За опоздание в такое время можно и под трибунал загреметь запросто. На Вовин призыв о помощи остановилась драная полуторка. Водитель — совсем еще зеленый парнишка, какая от него помощь?

— Что случилось?

— Камера вот…

— Понятно, бывает.

Водитель полез обратно в кабину, но вместо того, чтобы уехать вылез обратно с деревянным ящиком для инструментов.

— Сейчас сделаем, через полчаса все будет готово.

Оказалось, способ ремонта камер прямо на дороге давно уже нашими водителями отработан, вот только Вова о нем еще не знал. Парнишка ножом очистил резину вокруг прокола, залепил его черной массой — сырой резиной, потом поставил сверху закопченный поршень от двигателя, плеснул в него точно отмеренную дозу бензина и поджог. Через несколько минут процесс вулканизации закончился.

— Вот и все, бывай земляк.

Водитель полуторки забросил еще горячий поршень обратно в ящик, крутанул кривым стартером движок своего пепелаца и поехал. Изумленный Вова с трудом оторвался от чудесным образом починенной, еще теплой камеры.

— Эй, подожди…

Куда там, уехал, Вова даже спасибо сказать ему не успел. Дальше он лихорадочно, с помощью пехотинцев, запихивал камеру под покрышку, бортировал колесо, орудовал насосом и закручивал гайки. Дальнейшая дорога прошла без больших приключений, к обозначенному сроку он опоздал, но к началу наступления все-таки успел.

Прибыл «шеви» далеко за полночь, а в пять утра бригада уже начала движение. Оборона немцев была уже прорвана стрелковыми, частями, корпус сразу же вышел на оперативный простор, началась гонка к Днепру. Хотя гонкой это назвать можно было только с большой натяжкой. Отступая, немцы взрывали все, даже самые мелкие мостики на дорогах. Танки еще могли двигаться вперед, но колесные машины с пехотой отставали в ожидании, пока саперы приведут очередной мост в порядок и сдерживали рвущиеся вперед колонны.

К вечеру горючее у танков начало подходить к концу, Вова решил, что сейчас его пошлют в тыл, но ошибся. Он не знал, что быстрый и относительно легкий прорыв немецкой обороны стал неожиданностью для нашего командования. Горючее для танков осталось в ранее предполагаемом месте сосредоточения корпуса, который с ходу поспешно бросили в образовавшийся прорыв. Подвезти его по забитым наступающими войсками дорогам не успели, и командование корпуса приняло другое решение.

— Лопухов, завтра пойдешь с передовым отрядом.

В прежнее время эта новость довела бы Вову до желудочного расстройства, а сейчас выслушал ротного и даже не огорчился. Привык, наверное, а может, виной тому была предыдущая, почти бессонная ночь — еле успел перехватить пару часов перед самым рассветом, и сейчас спать ему хотелось смертельно, а осмысление всего происходящего можно отложить до завтра, до завтра, завтра…

Растолкали Лопухова пехотнцы.

— Подъем, заводи свою шарманку.

«Шарманка» у Вовы заводилась электрическим стартером. Поддержание этого хозяйства в исправном состоянии было Вовиной гордостью, хоть и требовало постоянных трудозатрат, но каждый раз крутить ручку ему категорически не хотелось. Не успев опомниться, и даже не перекусив, он оказался в колонне из четырех танков, пары «голожопых фердинандов» и десятка грузовиков.

Первая половина дня прошла в борьбе с дорогой и разрушенными мостами. После полудня, Вова даже успел перехватить, пока чинили очередной мостик, «второго фронта с куском черствого хлеба, внезапно обнаружилось, что эти танки, да еще идущий впереди «студебеккер», единственная прослойка между ним и кучей злых фрицев. Передовой отряд бригады догнал отступающих немцев.

Немцев было больше, с батальон. Еще совсем недавно подобная встреча вылилась бы в серьезный бой, но времена были уже не те. И фрицы тоже. Немцы обнаружили их раньше, грохот «тридцатьчетверок» никуда не спрячешь, но времени на то, чтобы развернуться и встретить русских как полагается, у них уже не было. Бой был коротким, немцев просто смахнули с дороги, с ходу, как надоедливую муху. Без потерь, правда, не обошлось. Танки расползлись с дороги, а шедший впереди «студер», приняв на себя пулеметную очередь, осел на дырявых покрышках и запарил пробитым радиатором.

• Предыдущая
• 47/57
• Следующая