Бушующая стихия - Хантер Эрин - Страница 51
- Предыдущая
- 51/57
- Следующая
Не говоря ни слова, Крутобок вошел в воду и поплыл на другой берег. Огнегрив последовал его примеру, тщетно пытаясь угнаться за широкими гребками друга. Выбравшись на берег, друзья в ужасе застыли, глядя на то, что осталось от их любимого леса.
— Только и было у меня радости, что смотреть на лес через реку, — прошептал Крутобок. — Теперь мне будет еще тяжелее…
Огнегрив с жалостью посмотрел на друга. Он даже и представить себе не мог, как сильно Крутобок тоскует по родному дому. Крутобок резко сорвался с места, понесся к границе Грозового племени и легко перескочил через нее, лишь на миг задержавшись, чтобы освежить пограничную метку. «Интересно, о границах какого племени он заботится?» — невольно усмехнулся Огнегрив.
Он видел, что, несмотря на ужасное разорение, царящее в лесу, Крутобок счастлив снова очутиться на родной земле. На протяжении всего пути к лагерю он то обгонял Огнегрива, то вдруг отставал, тщательно принюхивался и вновь бросался вдогонку за другом. Огнегрив только диву давался — неужели Крутобок может хоть что-то узнать на этом выжженном пепелище? Лес изменился до неузнаваемости. Трава и подлесок выгорели дотла, в опустевшем воздухе не было слышно ни звука, ни запаха добычи. Лапы разъезжались на скользкой земле, прибитая дождем зола превратилась в едко пахнущую грязь, и вскоре шерсть сплошь покрылась черными брызгами. Капли дождя барабанили по мокрой спине Огнегрива, заставляя его передергиваться от холода. Вдали послышался голос одинокой птицы, и сердце глашатая сжалось от горечи по умолкнувшим навсегда.
Наконец они выбрались на вершину холма. Отсюда лагерь был уже хорошо виден — лишившись зеленого укрытия деревьев, он беззащитно распростерся внизу. Мокрая обугленная поляна сверкала, как гладкий камень. Только Высокая Скала осталась неизменной, если не считать покрывавшей ее мокрой копоти.
Крутобок в безмолвном отчаянии смотрел вниз, а у Огнегрива даже лапы задрожали от желания немедленно броситься на поиски Щербатой. Он понесся по склону, вздымая тучи грязи и пепла. От дерева, с которого он спас Златошейкиного котенка, осталась лишь куча обугленных веток, и он без труда перепрыгнул через них.
Он поискал глазами папоротниковый туннель, ведущий на поляну, но увидел лишь ворох обгорелых стеблей. Протиснувшись между ними, он вылетел на закопченную поляну, огляделся и вздрогнул, почувствовав настойчивый толчок друга. Проследив за его взглядом, Огнегрив увидел обугленное тело Кривули, лежащее возле самого входа на полянку целительницы. Видимо, Щербатая в последний момент попыталась оттащить бесчувственную кошку в безопасное место… Возможно, она надеялась, что расколотая скала, служившая ей пещерой, укроет их от безжалостного пламени.
Из оцепенения его вывел тихий голос Крутобока:
— Я похороню Кривулю, Огнегрив. Ищи Щербатую. Крутобок поднял неподвижное тело и потащил его прочь из лагеря, к погребальному месту.
Огнегрив смотрел ему вслед, сердце его окаменело от горечи. Он знал, что должен идти, но ослабевшие лапы отказывались повиноваться. Наконец он заставил себя повернуться и побрел вдоль обгоревших стеблей, ведущих на поляну целительницы. Зеленого туннеля больше не было, как не было и папоротниковых зарослей. Пещера Щербатой одиноко темнела на фоне неба. Было совсем тихо, только дождь барабанил по раскисшей земле.
— Щербатая! — хрипло позвал Огнегрив, выходя на поляну.
Скала, где жила Щербатая, почернела от копоти, но сквозь удушливую гарь Огнегрив отчетливо почувствовал знакомый запах старой целительницы.
— Щербатая? — снова позвал он.
Из глубины скалы послышался хриплый стон. Жива! Дрожа от радости, Огнегрив протиснулся в темную пещеру. Там было очень темно. Огнегрив раньше никогда не бывал здесь и на мгновение застыл, привыкая к полумраку. У подножия стены он заметил разложенные рядком травы и ягоды — потемневшие от копоти, но не тронутые огнем. Затем он заметил два горящих глаза, глядящие на него из дальнего угла узкой пещеры.
— Щербатая! — бросился к целительнице Огнегрив. Старуха лежала, подвернув под себя лапы. Она была вся покрыта грязью и копотью и тяжело хрипела, не в силах пошевелиться. Она была так слаба, что едва могла смотреть на Огнегрива, а когда заговорила, он ужаснулся — так тих и бесплотен был ее голос.
— Огнегрив… — прохрипела Щербатая. — Как я рада, что это ты!
— Разве я мог бросить тебя! — Он прижался щекой к ее свалявшейся шубе. — Мне так жаль…
— Ты спас Лоскута? Огнегрив тоскливо покачал головой.
— Он слишком наглотался дыма…
— И Кривуля… — прошептала Щербатая. — Она тоже…
Веки ее устало дрогнули и начали опускаться. Огнегрив испугался и в отчаянии крикнул:
— Но зато Златошейкин котенок жив!
— Который? — насторожилась Щербатая.
— Мальчик, — пробормотал Огнегрив и похолодел, увидев, как целительница быстро закрыла глаза. Теперь она знала, что он пожертвовал ее жизнью, чтобы спасти сына Когтя. Неужели Звездное племя все-таки открыло целительнице судьбу этого котенка? И судьба эта так ужасна, что Щербатая жалеет о его спасении?
— Ты… храбрый воин, Огнегрив, — Щербатая резко открыла глаза и сурово посмотрела на него. — Я горжусь тобой… Даже будь ты моим сыном, я не могла бы гордиться больше! Звездное племя знает, как часто я мечтала, чтобы ты и впрямь был моим сыном! — Она с трудом выдохнула, и Огнегрив понял, что каждое слово, словно кора, царапает ее несчастное горло. — Ты, а не Хвостолом!
Огнегрив вздрогнул. Он один знал тайну Щербатой — жестокий предводитель племени Теней был ее сыном, которого она оставила сразу после рождения, поскольку закон запрещает целителям иметь потомство. Страшно даже представить, какие страдания выпали на долю несчастной целительницы, когда ее сын сначала убил своего родного отца, чтобы стать предводителем, а потом из-за своей кровожадности едва не погубил собственное племя!
— Я убила его. Отравила. Я хотела, чтобы он умер, — прохрипела Щербатая и зашлась в мучительном кашле.
— Тише, тише, — зашептал Огнегрив. — Побереги силы!
Он знал и об этом. Он видел, как Щербатая дала Хвостолому ядовитых ягод, после того как тот присоединился к банде Когтя, атаковавшей Грозовое племя. Огнегрив стал случайным свидетелем смерти Хвостолома и слышал, что сказала ему мать на прощание.
— Давай я принесу тебе воды! — предложил он. Щербатая медленно покачала головой.
— Уже поздно, — проскрипела она. — Я хочу успеть рассказать тебе все, прежде чем…
Огнегрив замер, чувствуя, как сердце его превращается в кусок льда.
— Скажи, что мне сделать? Может, растереть тебе грудь языком? — спросил он, вспомнив, как прошлой ночью Пепелюшка приводила в чувство Златошейкиного малыша.
— Не трать время попусту! — сердито закашлялась Щербатая. — Я все равно умру, но я не боюсь смерти. Прошу тебя, выслушай меня! Он хотел умолять ее помолчать, поберечь силы, чтобы продлить уходящую жизнь хоть на несколько мгновений, но слишком уважал старую целительницу, чтобы противиться ее воле.
— Я хотела бы иметь такого сына, как ты, но это не возможно! Звездное племя послало мне Хвостолома, чтобы преподать мне урок…
— Тебе не нужны никакие уроки! — перебил ее Огнегрив. — Ты и так мудра, как сама Синяя Звезда!
— Я убила собственного сына!
— Он заслужил это!
— Но я была его матерью, — еле слышно прошептала Щербатая. — Пусть теперь Звездное племя судит меня… Я готова.
Наклонив голову, Огнегрив принялся лихорадочно вылизывать шерсть старой целительницы, в отчаянной надежде хоть ненадолго задержать ее на земле своей любовью.
— Огнегрив, — прошелестела Щербатая.
— Да? — на миг остановился он.
— Спасибо, что привел меня в Грозовое племя. Передай Синей Звезде, что я благодарна ей за то, что она подарила мне дом… Тут и умирать легко. Я жалею лишь о том, что не увижу, как исполнится твоя судьба, предсказанная Звездными предками, — голос ее оборвался, бока тяжело поднялись в мучительной попытке втянуть хоть немного воздуха в опаленные дымом легкие.
- Предыдущая
- 51/57
- Следующая
