Железные бабочки - Нортон Андрэ - Страница 24

• Предыдущая
• 24/57
• Следующая

Я ей верила. Отвечая мне, девушка оглянулась через плечо и подальше отошла от двери, хотя та и была плотно закрыта.

– Они что-нибудь говорили обо мне?

Она снова пристально посмотрела на меня.

– Со мной – нет. Но я слышала…

– Что слышала? – быстро спросила я, когда она замолчала. Наверное, ей трудно было преодолеть многолетнюю привычку, ведь нас почти ничего не связывало.

– Что вы останетесь здесь… пока не приедет другой… с важным сообщением. Послали человека в Хольстанхоф, это деревня по ту сторону гор. Это произошло, когда фрау Верфель прочла письмо, которое передал ей кучер. Мне кажется, они не знают, что я это слышала и видела, как передавали письмо. И, благородная леди… – она вернулась к формальной речи. – На вашем месте я была бы очень, очень осторожна. Графиня не то, чем кажется, и у неё есть свои планы, много планов…

– А ты, Труда, ты ведь тоже из хозяйства графини…

В ней произошла перемена, которую я не смогла бы определить. Тем не менее она произошла. Труда снова перевела взгляд на дверь, потом опять на меня, так многозначительно, что мне показалось, я понимаю, что она хочет мне сказать. Как и полковник в Аксельберге, она намекала на возможность подслушивания.

– Как сказала благородная леди, я из хозяйства графини, – покорно ответила девушка, но взгляд её говорил другое. Я не могла поверить, что она такая актриса, что способна играть двойную роль. Но ведь в конце концов именно ей доверил полковник тайну моей поездки во дворец.

– Она говорила, что у твоего отца есть гостиница, – я сменила тему, стараясь кружным путём подойти ближе к своей цели – к необходимости получить нужные сведения.

– Это правда, благородная леди. Он держит гостиницу в Химмерфельсе, как и мой дед, и отец моего деда. Но наша семья многочисленна, и нам необходимо самим зарабатывать приданое…

– Приданое? Ты обручена, Труда?

Она снова стала воплощением образцовой служанки, глаза опущены, руки сжаты перед собой поверх вышитого передника.

– Обручена, да, благородная леди. С Кристофером Клингерманом, сыном мельника. Но Кристофер теперь отбывает службу в гвардии. И я тоже пока буду работать, чтобы получить хорошее приданое. Так делают все девушки в Химмерфельсе. Мне повезло, потому что моя мама смогла поговорить с мадам Хаммель, которая останавливается у нас каждый год по пути на воды в Сплитцен. Она меня знает с детства и выхлопотала мне хорошее место у графини. Да, мне очень повезло.

И хотя она сохраняла скромную и покорную позу, Труда в сущности нарушала все традиции своего класса и воспитания. Но меня в её словах прежде всего заинтересовало одно – гостиница. У меня имелось очень смутное представление о Гессене, я никогда не видела его на карте. Гостиница, существующая так долго – ведь Труда сказала об этом, – должна стоять на проезжей дороге. Источники посещают часто, и, хотя я никогда раньше не слышала о Сплитцене, я не сомневалась, что это цель многих путников.

Источник и гостиница говорят о дороге с оживлённым движением и в хорошем состоянии. Кто может лучше рассказать мне о том, как выбраться из этой страны, чем Труда?

– Расскажи мне о гостинице, Труда. Она далеко от Аксельбурга? Много ли в ней посетителей? – я пыталась сформулировать вопрос, который приведёт меня к нужным знаниям.

– Химмерфельс в двух милях от границы с Гановером, он на большой дороге, благородная леди. Войны теперь закончились и путников много, есть даже приезжие из Вены в Австрии. Многие приезжают часто, как английские милорды, в своих каретах, иногда с семьями. Гостиница бывает так полна, что отцу приходится искать место в сельских домах для слуг милордов. Химмерфельс находится к северо-западу от Аксельбурга, он расположен на перекрёстке двух дорог, одна идёт в Вену, на восток, другая в Баварию, на юг. Туда от Аксельбурга полтора дня пути, если есть смена свежих лошадей.

– А для путников, у которых мало денег и нет слуг, как у милордов, о которых ты говорила, Труда, существует ли для них общественный транспорт? Дилижанс?

Она забыла свою подготовку и просто кивнула.

– Дважды в неделю, благородная леди. Но хотя карета останавливается у гостиницы, её пассажиры редко живут у нас. Наша гостиница для высокорожденных, вы понимаете, – она гордо подняла подбородок. – У нас повар из Вены. Моя мама очень хорошо обучает служанок. Посетители хорошо о нас отзываются, один путешественник рассказывает другому, и нам часто заранее присылают извещения, заказывают номера для высокорожденных!

– Значит, тех, кто едет в дилижансе, не пускают?

Труда пожала плечами.

– Пускают всех, кто умеет себя вести. Но если у них нет денег, чтобы заплатить за гостиницу, они туда не войдут. Это крестьяне, мелкие торговцы, студенты с пустыми карманами, люди, которым не повезло, понимаете?

– Понятно, – я теперь была уверена только в том, что дилижанс существует. Если бы я смогла – с помощью Труды – добраться до этой превосходной гостиницы, то даже если бы для меня не нашлось места в дилижансе, я могла бы купить себе транспорт. Это меня приободрило.

– Многие ездят в Сплитцен на воды, – продолжала Труда. – Те, кто не любит фешенебельную жизнь, как в Бадене. Им у нас очень удобно, и поэтому они приезжают каждый год. Мадам Хаммель бывает у нас ежегодно с тех пор, как я была совсем маленькой. Она очень хорошая леди и очень добрая. Муж её погиб на войне, семьи у неё нет, и поэтому она много путешествует. Была в Вене, в Риме, даже в Англии. Я часто думала, как хорошо путешествовать, видеть новые места и потом вспоминать их.

– Я бы хотела побывать в вашей гостинице, Труда… – осторожно начала я.

Впервые я увидела улыбку девушки.

– Благородная леди, мой отец сочтёт это большой честью, мы все будем польщены! Но… – её улыбка поблекла… – это далеко отсюда и…

– И у нас могут возникнуть неприятности, – закончила я за неё. – Скажи мне, Труда, этот Кристофер, который в гвардии, это он привёл меня к полковнику?

Она ответила еле слышным шёпотом, и было очевидно, что она возбуждена.

– Это так, благородная леди. Благодаря полковнику он и поступил в гвардию, понимаете? Туда отбирают людей по росту, фигуре, за верность. И служить там большая честь! – голос её прозвучал гордо.

– Ты имеешь право гордиться им, – ответила я. А про себя подумала, что если у полковника неприятности, то не будут ли они и у тех, кому он помогал.

– Они не любят полковника, – Труда придвинулась ко мне и заговорила ещё тише. – Ему причинили бы вред, если бы могли…

Я наугад попробовала определить, кто такие эти «они».

– Граф… графиня…

– Да… и другие. Об этом говорят, Кристофер слышал. Говорят, что он иностранец, что старый курфюрст дал ему слишком много власти, ставил его выше других, кто имел на это право. Кристофер всегда говорил, что это неправильно… Полковник человек долга, он очень предан его высочеству. Может быть, его высочество больше доверял ему, потому что он не из тех, кому всего мало, кто хватает всё, до чего может дотянуться. А теперь… теперь, благородная леди, будут перемены, и, может быть, к худшему.

Её слова совпали с моими мыслями. Что происходило в Аксельбурге? Я сделала свой выбор, ушла от ситуации, показавшейся мне опасной, и теперь почти устыдилась этого. Но ведь я была ничем ему не обязана – ничем! Если бы этот незнакомец не вошёл в мою жизнь, я находилась бы в полной безопасности за морем и ещё за половиной континента от этой комнаты, и весь клубок интриг не имел бы для меня никакого значения.

– Пока мы ничего не можем сделать, – я скорее высказывала свои мысли, чем отвечала Труде. – Пока не узнаем больше.

– Это так, благородная леди, – Труда кивнула. – Ничего нельзя сделать – пока.

Если она и хотела сказать ещё что-то, у неё не было возможности. В дверь постучали, и Труда сразу её открыла. Там стояла фрау Верфель с лампой в руке, как будто освещала ей дорогу по коридору. Тут я заметила, что действительно уже стемнело и вечер перешёл в ночь. Труда быстро скрылась в тени, оставив меня лицом к лицу с экономкой.

• Предыдущая
• 24/57
• Следующая