Ласковые псы ада - Брук Мелджин - Страница 58

Так кто же он? Он говорит серьезно?

Непослушными пальцами она расстегнула манжеты. Кем надо быть, чтобы вот так ей доверять? Принять как свою? Она же им не родня. Единственная связь — импульсивное действие, совершенное Мэгги в прошлой жизни. Она для него должна быть пустым местом.

И все же… его безоглядное доверие стало ей небезразличным. Явно стало, потому что горло перехватил спазм, и ей тоже хотелось сказать «спасибо» в ответ.

Но она, выходя в ванную, сказала только: — Вы совсем не такой, как я думала, мистер Блейк.

С распушенными по плечам высушенными волосами она очень расслабленно выглядела и чувствоваласебя тоже слишком расслабленно, и потому перед выходом из ванны Мэгги заплела их в косу. Одета была она только в майку и белье, но смотреть на себя она не собиралась.

Сэр Щен так и лежал, занимая всю кровать. Мэгги посмотрела на него внимательно, гадая, как же решить этот вопрос. Раньше поспать никогда не бывало проблемой.

— По-моему, все просто, Винтерс. Здесь не найдется места даже для ребенка.

Она прищурилась:

— Он вполне может встать. Он не нуждается во сне. В еде, кстати, тоже, так что у меня не будет необходимостиутром покупать ему пакет колбасок.

Сэр Щен зевнул, показав здоровенные зубы, и перевернулся на спину.

Мэгги вздохнула и залезла на кровать рядом с Блейком.

— Отступаете? — спросил он.

Она потянулась к выключателю, потушила свет.

— А то он мне завтра есть не даст. Простой расчет.

— А это первый случай, когда женщина приходит ко мне в постель по расчету. Обычно они говорят, что это по ошибке.

— Я ошибок не делаю. — Она отвернулась от него. — Или делаю редко.

— Вы поверили Джеймсу.

— Да, — ответила она, глядя в темноту.

— Это не было ошибкой?

Она так не считала. Но думала, еще тогда, не стала ли ее симпатия к Джеймсу просто как к человеку — а потом и к другу — причиной слепого пятна, закрывшего страшную правду. Но все же она приняла решение и солгала, что выполнила приказ о ликвидации.

Причины приказа сообщены ей не были — их редко сообщают, но сам приказ был бессмысленным. Оперативники не ликвидируют оперативников. Даже если Джеймс предал свою страну, если он продавал государственные тайны или добывал секретную информацию, оперативнику не положенную, первым шагом было бы его судить. Пусть бы широкая публика никогда об этом не узнала, пусть бы не узнало даже большинство работников управления, но был бы процесс. И если бы Джеймс сбежал из заключения и представлял бы риск для системы безопасности — а он им не был, — не Мэгги должна была бы его устранять. Это сделал бы кто-нибудь более высокий по рангу, и очень тихо.

Поэтому с той самой минуты, как начальник дал ей этот приказ, интуиция орала, что здесь что-то не так. Очень не так. Она готова была бы ручаться жизнью, что Джеймс не создал угрозы национальной безопасности, но был свидетелем, как это сделал кто-то другой. Кто-то из ЦРУ. Кто-то на верхних этажах иерархии, кто мог дистанцировать себя от убийства, спихнув его нижестоящим.

Когда она в ту последнюю ночь говорила с Джеймсом, он ее подозрений не подтвердил — умел хранить секреты не хуже, чем она свои. Но она слишком давно с ним работала и слишком хорошо его знала. Хотя она не собиралась оставаться в управлении и выяснять, кто его подставил — это значило бы расписаться на собственном смертном приговоре, — убивать Джеймса ради этого типа она тоже не собиралась. И велела ему бежать.

Блейк у нее за спиной тяжело перевернулся, и она услышала удар кулака по взбиваемой подушке. Она мысленно видела, как он лежит на животе, повернув голову в сторону. И хотя он смотрел в другую сторону, Мэгги знала, что если она повернется на другой бок, он окажется лицом к ней.

— Нет, — сказала она негромко. — Я не думаю, что это была ошибка.

Когда он ответил, она поняла, что инстинкт ее не обманул: Блейк лежал лицом к ней… и ближе, чем она думала. Не вторгаясь в личное пространство, но и не на той стороне кровати.

— Джеймс знал, как с вами связаться. Как вы думаете, где он был до того?

— Я не скрывалась, ему легко было меня найти. — Она помолчала, взвешивая «за» и «против», и решила, что говорить можно: — Я не хотела знать, где он. Мы договорились: никогда никаких контактов.

— Потому что управление вас держало под наблюдением.

— Да. — Может быть, не очень пристальным, но все же. — Но не настолько плотным, чтобы Эймс-Бомонт счел мою работу на него угрозой для егобезопасности.

— Никакая угроза мимо Сави не прошла бы.

Мэгги кивнула, ощутив щекой прохладную мягкую наволочку. Потом вспомнила, что надо отвечать словами.

— Да. — Снова услышала, как он взбивает подушку. — Ваша сестра сейчас спит?

— Да.

— Расскажите мне о ней.

— Разве вы сами не знаете?

Мэгги вспомнила материалы, которые удалось посмотреть на пути в Нью-Йорк.

— Я знаю, что она — полицейский инспектор в Лондоне. С высоким индексом раскрываемости. — Необычайно высоким. — Продукты покупает по средам и субботам, берет на просмотр романтические комедии или фильмы ужасов…

— Между этими жанрами куда больше общего, чем вы думаете.

Она улыбнулась, подумала, не повернуться ли. Если начать ощупывать его руками, ртом, он будет упругий и теплый. Он ее поцелует, войдет глубоко, а она вокруг него обернется.

А вот спать много не придется. Оба они будут усталые, вероятно, станут неосторожными, когда завтра снова пустятся в погоню. Кэтрин они нужны в самой лучшей форме оба.

Мэгги молча сунула руку между бедрами, сжала, стараясь угасить огонь, разожженный воображением.

— Полезно послушать кого-то, кто ее хорошо знает. Выученные данные — это не совсем то.

— Да, — согласился он, — не то. Спрашивайте, Винтерс.

— Она восемь лет жила с одним человеком. Месяц назад они разъехались. Он знал о ее способностях? О вас?

— Нет.

— Вы уверены?

— Да.

У Кэтрин была такая долгая связь — и она скрывала от своего партнера? Более того, даже не показала, что ей есть что скрывать. Как это сказалось на отношениях? Это было труднее, чем просто сказать, что она чего-то не может ему открыть?

Зависит, наверное, от того, кто этот другой.

— Каково было ее эмоциональное состояние?

— Когда Гэвин ушел, это было потрясением. Но сейчас ей не до переживаний: к сложившейся ситуации она относится как к работе: сохраняет хладнокровие и ищет выход.

Мэгги закрыла глаза.

— Надеюсь, мы завтра ей его предоставим.

Коммуникатор Мэгги запиликал в четыре утра. Она нашарила его на ночном столике, прищурилась на тусклое белое свечение и прочла сообщение от Сави: «Посмотри почту и досыпать будешь в самолете».

В самолете? В каком самолете?

Она потерла лицо, включила в телефоне режим шифрования и вошла в сеть. Господи, уже много лет так каждое утро. Но никогда еще ей не приходилось смотреть почту из кровати, в тепле и уюте, завернувшись в одеяло и ощущая спину и плечи Блейка.

Ей пришлось подавить желание прижаться к нему теснее. Почему-то такая позиция была еще более близкой, чем лицами в одну сторону, и чем-то странно знакома — как входить в дверь спиной к спине с надежным товарищем.

Она прочла письмо, потом, покачиваясь, вышла в ванную под горячий двухминутный душ. Когда она вышла в трусах и в лифчике, Джефф что-то делал с ее телефоном, а Сэр Щен, всего с одной головой, заглядывал ему через плечо.

Пес обернулся к ней — телефон чуть не выскочил у Блейка из руки.

По дороге к кровати она взглянула на экран, потом присмотрелась получше.

Блейк открыл свою почту и читал такое же письмо, как Сави прислала ей… но так не должно быть. Любая функция, кроме разговора, требует личного пароля Мэгги.

Она подняла руки и стала закручивать волосы в пучок на затылке.

— Вам Сави дала пароль от всей моей аппаратуры?