Ласковые псы ада - Брук Мелджин - Страница 43

— Здравствуйте. Меня зовут Джессика. Добро пожаловать в «Казино». Мастер Гастек просит передать свои глубочайшие извинения. Он занят делом, которое невозможно отложить, но дал мне инструкции отвести вас к нему. При всем искреннем сожалении о причиняемом дискомфорте, я вынуждена попросить вас оставить здесь все огнестрельное оружие.

Этого еще не хватало.

— Это почему?

— Во внутренних помещениях находится очень много тонкой и зачастую невосстановимой аппаратуры. У наших гостей иногда бывает резкое обострение чувства опасности и дискомфорта от присутствия вампиров, особенно же при посещении конюшен.

— Я спросил почему, — напомнил Рафаэль.

— Бывали инциденты, когда наши гости случайно разряжали оружие. Мы не просим вас сдать холодное оружие — только огнестрельное. Боюсь, что это правило обойти невозможно. Еще раз — мои глубочайшие извинения.

— Хорошо, я сдам, — сказала я, кладя на стол пистолеты.

Без них я сама себе казалась раздетой.

— Благодарю вас. Будьте любезны, за мной.

Вслед за этим созданием мы прошли по богатому коридору на лестницу, по ней, вниз, вниз, вниз, подальше от дневного света, к искусственному электрическому освещению. Вампирша пригибалась все ниже, шла уже на четвереньках и так тихо, что это казалось нереальным. Наш путь вился по лабиринту полутемных туннелей, иногда прерываемых случайной электрической лампочкой или темными футовой ширины щелями в потолке.

— А минотавр в этом лабиринте будет? — буркнул почти про себя Рафаэль.

— Лабиринт построен как средство безопасности, необходимое для правильного содержания, — ответил голос навигатора изо рта вампира. — Вампиры, лишенные навигатора, подчиняются инстинкту. Когнитивных возможностей для передвижения по туннелю им не хватает. В случае массового побега туннели сыграют роль буферной зоны. В потолках установлены прочные металлические решетки, выпадающие по тревоге. Они разделяют вампиров на группы, которыми уже куда легче управлять, и минимизируют ущерб от междоусобиц, вызванных жаждой крови.

— И как часто случаются у вас такие побеги? — спросила я. Вонь нежити стала почти невыносимой.

— Никогда. Сюда, пожалуйста. — Вампирша подползла к ярко освещенной двери. — Осторожнее, смотрите под ноги.

Мы вошли в просторное помещение и спустились на десяток ступенек к полу. С потолка бил резкий свет, озаряющий каждый дюйм пространства. К середине подземного грота вел узкий коридор, стены которого образовывали тюремные камеры. В каждой камере шесть на шесть футов сидел вампир, прикованный за шею к стене. Цепи были толще моей ляжки. Глаза вампиров горели неутолимой жаждой крови. Они не подавали голоса, не издавали ни звука, они только смотрели на нас, натягивая цепь при нашем проходе. У меня на загривке все волоски встали дыбом. Моя тайная личность где-то в глубине собралась в тугой ком, глядя на них в ответ и готовая прыгнуть при малейшей возможности.

Коридор оборвался круглой платформой, от которой отходили другие коридоры, как спицы от ступицы. На платформе стоял Гастек. Это был мужчина среднего роста, худощавого сложения. Светло-каштановые волосы отступили назад, оставив залысины, и внимание прежде всего привлекали его глаза: темные, со взглядом таким острым, что, кажется, может до крови порезать. Одет он был во все черное — от сшитых по мерке брюк и до рубашки с длинными рукавами — с расстегнутым воротом и рукавами, аккуратно закатанными до локтей. Но если у Рафаэля черный был цветом агрессивным, вызывающим, то у Гастека — сдержанным, неофициально-деловым, просто отсутствием цвета, а не выражением позиции.

Он посмотрел на нас, коротко кивнул и вернулся к трем молодым личностям, стоящим сбоку рядом с консолью. Они были в одинаковых черных брюках, серых рубашках и темно-фиолетовых жилетах. Подмастерья. Повелители Мертвецов на обучении. Один из троих, высокий рыжий юноша, был очень напряжен и стоял, сжав руки в кулаки. Он смотрел прямо перед собой, в клетку, где сидел на конце своей цепи одинокий вампир.

— Ты готов, Дантон? — спросил Гастек.

— Да, мастер, — ответил рыжий, стиснув зубы.

— Отлично. Действуй.

Вампир дернулся, будто его хлестнули голым проводом.

— Легче, — подсказал Гастек. — Помни: без страха.

Кровосос сделал два медленных шага назад. Голод в рубиновых глазах слегка потускнел. Провисшая цепь лязгнула об пол.

— Хорошо, — сказал Гастек. — Мария, можешь разблокировать клетку.

Женщина-подмастерье с длинными черными волосами набрала на консоли команду, дверь клетки поползла вверх. Вампир стоял неподвижно.

— Сними ошейник, — скомандовал Гастек.

Вампир расстегнул ошейник.

— Подай его вперед.

Вампир осторожно шагнул вперед. Еще шаг…

Глаза твари полыхнули жаждой крови, как два раздутых угля. Дантон вскрикнул, кровосос бросился на нас, разевая челюсти, глаза его горели. Когти рванули платформу.

Нет пистолета!

Я бросилась вперед, выхватывая нож, но Рафаэль опередил меня — занес нож, описав точную дугу. И остановился, не нанеся удара.

Вампир застыл. Просто застыл, окаменев, одной когтистой ступней касаясь пола, остальное все в воздухе. Нож Рафаэля завис примерно в дюйме от горла нежити.

— Великолепная реакция, — одобрил Гастек. — Оборотень?

Рафаэль молча кивнул.

— Приношу свои самые искренние извинения, — сказал Гастек. — Сейчас его пилотирую я, так что он больше нам не доставит хлопот.

Вампир отпрыгнул, приземлился у ног Гастека и обнял пол, прижимаясь лбом к камню. Лицо Гастека было совершенно спокойно. Просто безмятежно.

Рафаэль шагнул назад, нож исчез в ножнах на поясе.

Дантон на платформе рухнул кучей, тихо постанывая, пуская ртом клочья белой пены. Из бокового коридора показалась бригада медиков с носилками, тут же положили Дантона на носилки и пристегнули.

Двое подмастерьев смотрели на него, пораженные ужасом.

— Вы можете идти, — сказал им Гастек.

Они исчезли.

— Опозорились, — тихо сказал Гастек.

— Что с ним случилось? — спросила я.

— Страх. Контакт с разумом нежити, хотя для некоторых отвратителен, но при правильном выполнении совершенно безвреден. — Вампир развернулся, встал и выпрямился. При жизни он был высоким, но теперь передвигался на четвереньках. И все же он стоял прямо, как стрела, вероятно, страдая от боли, но глядя прямо в глаза Гастека. Повелитель Мертвецов внимательно смотрел в две точки красной ярости. — Однако страх контакта может привести к страшным последствиям — как вы только что видели.

Вампир рухнул на четвереньки.

— Наверное, нам лучше будет продолжить этот разговор у меня в офисе, — сухо улыбнулся Гастек. — Прошу вас.

Я пошла рядом с ним, Рафаэль справа от меня, вампирша — слева от Гастека.

— Пилотирование вампира подобно катанию на большой волне: надо оставаться наверху, или она завернется гребнем и утащит тебя в глубину. К сожалению, Дантон позволил себе утонуть. Если ему посчастливится, он сохранит достаточно когнитивных способностей, чтобы самостоятельно есть и совершать гигиенические процедуры. Если не повезет, проведет остаток жизни как растение. Могу я предложить вам кофе?

Вампирша убежала вперед.

— Нет, спасибо. Когда я вижу, как у человека идет пена изо рта, это закорачивает у меня в мозгу цепи жажды и голода.

Меня потрясло то, что случилось с Дантоном, но я знала, каковы контракты у Народа. Все произошедшее закону не противоречило. Ученик, приходящий в Народ, подписывает отказ от собственной жизни.

— Еще раз прошу прощения. Я мог бы отложить испытание, но Дантон уже дважды от него уклонялся, посмев перед этим бахвалиться, как он отлично справится. Демонстрации необоснованного самовосхищения я терпеть не намерен, и испытание должно было пройти, как запланировано. Это редкий случай — обычно ученик проваливается без такой мелодрамы.

Мы поднялись по лестнице и пошли путаницей коридоров, пока Гастек не открыл дверь какой-то комнаты. Просторное помещение напоминало скорее гостиную, нежели офис: полукруг секционированного дивана теплого красного цвета, простой письменный стол в углу, книги на полках. Слева находилась дверь в кухоньку, и какой-то вампир там уже смешивал коктейли. Справа из окна от пола до потолка открывался вид на конюшни.