Соглядатай - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 51

Пэт ответила, постаравшись тщательно подобрать слова:

— По-моему, эти угрозы так и останутся угрозами. Не думаю, что кто-то действительно хочет расправиться со мной. Скорее, неизвестный просто решил испугать меня. Но все-таки я думаю, кто-то отчаянно не хочет, чтобы программа вышла в эфир, и считает, что, если я откажусь от проекта, работу с ней некому будет завершить. — Она выдержала паузу, потом добавила: — Этот человек не знает, что я простая пешка в кампании проталкивания Абигайль Дженнингс в вице-президенты.

— Вы намекаете?..

— Не намекаю, а утверждаю. Я как дура попалась на вашу удочку. Своими посулами и сладкими речами вы добились того, что я сломя голову примчалась сюда и за неделю сделала работу, на которую любому другому журналисту потребовалось бы месяца три, при этом еще позволила вам и сенатору всучить мне давно заготовленный и пережеванный материал. Если эта программа может хоть мало-мальски претендовать на объективность, то лишь благодаря отрывкам, которые я вам чуть ли не силой навязала. А шумихе, которая поднялась вокруг меня, лишь способствовала тому, что программа работает на сенатора. Но предупреждаю вас: когда все закончится, я намерена самостоятельно расследовать один-два момента.

— Например, какие?

— Например, дело Элеонор Браун — девушки, которую обвинили в присвоении денег из фонда избирательной кампании. Я видела ее сегодня. Она собирается сдаться полиции и вновь заявить, что не касалась этих денег...

— Элеонор Браун пойдет в полицию? — перебил Пелхэм. — Что ж, это нам даже на руку. Поскольку она нарушила условия освобождения, на поруки ее не выпустят.

— Конгрессмен Кингсли будет добиваться ее освобождения под залог.

— Напрасно, напрасно. Я позабочусь о том, чтобы она оставалась в тюрьме, пока президент не объявит о своем выборе. А после назначения Абигайль кого все это будет волновать? В конце концов Элеонор Браун судил суд. Мы расскажем об этом деле, как планировали, только добавим, что благодаря нашей передаче Элеонор Браун явилась с повинной. Тем самым мы выбьем из ее рук оружие, если она намерена воспользоваться им, чтобы устроить нам неприятности.

Пэт почувствовала себя предательницей.

— А я, как это ни покажется вам странным, считаю, что она невиновна. Более того, если удастся это доказать, я буду добиваться повторного суда.

— Элеонор Браун виновна, — отрезал Пелхэм. — Если бы это было иначе, то разве она бы сбежала? Наверняка припрятала семьдесят пять тысяч баксов и теперь хочет пожить чистенькой, спокойно тратя денежки. Не забывайте: суд присяжных единогласно признал ее виновной. Надеюсь, известные вам факты способны плохо отразиться на репутации сенатора?

Пэт рассказала ему о Кэтрин Грэни.

— Так она собирается подать в суд на телесеть? — против ожидания Лютер выглядел очень довольным. — И это вас встревожило.

— Если она начнет распространять слухи о семейной жизни Дженнингсов... хотя бы о том, что свекровь не оставила сенатору ни цента...

— То Абигайль завоюет горячее сочувствие каждой американки, которой приходится мириться с враждебностью свекрови. А что до семейной жизни Дженнингсов, то почему кто-то должен поверить Кэтрин Грэни, а не Тоби? Не забывайте, он работал у Вилларда вплоть до гибели Дженнингса и, уж конечно, лучше осведомлен о его отношениях с женой. И как насчет письма Абигайль к мужу, которое вы мне показали? Оно ведь написано всего за несколько дней до катастрофы.

— Это мы так считаем. А кто-нибудь другой может заметить, что там не проставлен год.

— Если вопрос только в этом, то не поздно вписать его и сейчас. Что-нибудь еще?

— Насколько мне известно, создать неблагоприятное мнение о сенаторе в глазах общественности могут только эти два момента. Готова дать честное слово.

— Ладно. — Лютер явно расслабился. — Вечером отправлю бригаду снимать возвращение Абигайль домой. Сцена окончания рабочего дня.

— Вы не хотите, чтобы я участвовала в съемке?

— Я хочу, чтобы вы держались как можно дальше от Абигайль Дженнингс, пока она не успокоится. Пэт, вы внимательно читали условия договора с нашей студией?

— Надеюсь.

— Значит, вы знаете, что мы имеем право расторгнуть контракт, выплатив оговоренную компенсацию. Честно говоря, я не поверил в сомнительную историю о злоумышленнике, желающем сорвать программу. Но я почти восхищаюсь вашей ловкостью, благодаря которой вы стали знаменитостью в Вашингтоне. Но самое занятное — вам удалось добиться этого, манипулируя фактами биографии женщины, вся жизнь которой отдана служению людям.

— А вы сами мой контракт читали? — в свою очередь полюбопытствовала Пэт.

— Я его составлял.

— Значит, вы помните, что мне предоставлена творческая свобода при работе над порученными проектами. А как вы считаете, выполнялось ли это условие в последние дни? — Пэт направилась к выходу и открыла дверь кабинета. Она не сомневалась, что все, кто был в этот момент в отделе новостей, навострили уши.

— Мы обсудим условия вашего контракта на будущей неделе, — сухо отозвался Пелхэм.

Это был один из немногих случаев в жизни Пэт, когда она хлопнула дверью.

Спустя четверть часа она назвала свое имя привратнику многоквартирного дома, где жил Сэм. Когда лифт остановился, Сэм уже ждал в холле.

— Пэт, ты выглядишь измученной, — заметил он.

— Так и есть. — Она посмотрела на него. Сэм надел тот же свитер с ромбиками, в котором был накануне. Пэт ощутила болезненный укол, снова отметив, как свитер оттеняет синеву его глаз. Сэм взял ее руку и повел вдоль длинного коридора.

Первым впечатлением от квартиры было удивление — Пэт никак не ожидала, что у Сэма подобная обстановка: темно-серая секционная мебель занимала центр комнаты. На стенах висело несколько неплохих гравюр и две превосходные картины. Пол был накрыт огромным — от стены до стены — паласом с черно-серо-белым рисунком.

Пэт почему-то представляла себе жилище Сэма совсем иным, более традиционным, что ли. Она ожидала увидеть здесь диван с подлокотниками, легкие стулья, многочисленные семейные безделушки. Восточный ковер, даже старенький и потертый, смотрелся бы лучше паласа.

Сэм поинтересовался, как ей нравится у него.

— Похоже на холл какого-нибудь мотеля.

В глазах Сэма запрыгали чертики.

— А ты определенно умеешь добиваться повторных приглашений, не правда ли? Я собирался вышвырнуть все подчистую, начать жизнь заново — и, разумеется, пока отложил этот решительный шаг. Согласен, уютным мое жилье не назовешь.

— Тогда зачем здесь оставаться? Неужели нет других вариантов?

— Ну, квартира-то сама по себе прекрасная, — непринужденно возразил Сэм, — но меня раздражает эта мебель. Старую я распродал, а какой именно должна быть новая — не знаю.

Это полушутливое замечание неожиданно обрело слишком большой вес.

— Конгрессмен, у вас случайно не найдется капелька виски для усталой дамы?

— Конечно, найдется. — Сэм направился к бару. — Побольше содовой, один кубик льда, чуть-чуть лимонного сока, если возможно, но не переживайте, если лимона нет. — Он улыбнулся.

— Уверена, я не такая зануда.

— Не зануда, разумеется, просто очень основательная девушка. — Он смешал напитки, поставил стаканы на столик. — Садись, непоседа. Как дела в студии?

— На следующей неделе скорее всего потеряю работу. Лютер убежден, что все неприятности подстраиваю я сама. Этакий рекламный трюк. Он даже выразил восхищение моей ловкостью.

— Полагаю, Абигайль придерживается той же точки зрения.

Пэт подняла бровь.

— Ты наверняка узнал бы об этом первый. Сэм, я вовсе не собиралась тебе звонить после вчерашнего так скоро. Я думала устроить хорошую трехмесячную паузу, мы бы оба как следует остыли и возобновили общение, встретившись как старые приятели. Но сейчас мне действительно необходима срочная помощь, и я ни в коем случае не могу обращаться за ней к Лютеру. Так что, боюсь, мне пришлось выбрать тебя.