Соглядатай - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 32

— Да, надо бы сфотографировать, — согласилась сенатор.

Они любовались рождественской елкой в гостиной Абигайль. В столовой уже были составлены столы для рождественского ужина а-ля фуршет.

— Завтра утром здесь наверняка будут крутиться репортеры, — сказала миссис Дженнингс. — Выясни, когда начинается утренняя служба в кафедральном. Я хочу заглянуть туда.

Абигайль не собиралась упустить ни единой мелочи. С тех пор как президент сказал «я назову ее», Абигайль не находила себе места.

— Моя кандидатура предпочтительнее, — повторяла она то и дело, словно пытаясь убедить себя в грядущем успехе. — Клер — его землячка, это минус для нее. Ох, если бы мы только не связались с этой проклятой программой!

— Она может принести пользу, — успокаивал Тоби, хотя в душе и сам сомневался в этом.

— Тоби, в этом был бы какой-то смысл, если в я баллотировалась на выборную должность. Но мне не верится, что президент, посмотрев эту чертову передачу, подпрыгнет и закричит: «Она-то мне и нужна!» А теперь, возможно, он решит выждать, не последует ли отрицательной реакции на программу, и только потом объявит о своем решении.

Тоби знал, что хозяйка права, и попытался хоть как-то ее успокоить:

— Не переживай. Все равно отступать некуда. О передаче уже объявили.

Миссис Дженнингс долго раздумывала, кого следует пригласить на Рождество. В окончательный список вошли два сенатора, три конгрессмена, член верховного суда и Лютер Пелхэм.

— Какая жалость, что Сэм Кингсли уехал в Калифорнию! — посетовала она.

К шести часам все было готово, и миссис Дженнингс сунула в духовку гуся, которому предстояло украсить завтрашний стол. Густой прияный аромат скоро распространился по дому, напомнив Тоби запахи кухни Сондерсов в те дни, когда они учились в школе. В том доме всегда что-то жарилось или пеклось, постоянно возбуждая аппетит. Фрэнси Форстер была отличной поварихой, этого у нее не отнимешь.

— Ну, Эбби, наверное, мне пора.

— Важное свидание, Тоби?

— Не слишком важное. — Официантка «Стекбургера» уже ему поднадоела. Как и все они, рано или поздно.

— Увидимся утром. Разбуди меня пораньше.

— Договорились, сенатор. Желаю хорошо выспаться. Завтра ты должна выглядеть сногсшибательно.

Тоби вернулся к себе, принял душ, натянул слаксы, рубашку и спортивную куртку. Малышка из «Стекбургера» дала ему понять, что не намерена сегодня возиться на кухне. Для разнообразия он поведет ее куда-нибудь пообедать, а потом они заглянут к ней на квартиру выпить по рюмочке на сон грядущий.

Вообще-то Тоби не доставляло удовольствия тратиться на еду. Лошадки привлекали его куда больше.

Он надел темно-зеленый галстук и посмотрел в зеркало. В это время зазвонил телефон.

— Спустись на улицу и раздобудь мне экземпляр «Нэшнл миррор», — потребовала Эбби.

— "Миррор"? Зачем?

— Ты слышал, что я сказала? Немедленно отправляйся и принеси газету! Только что звонил Филипп. На первой странице номера красуются «Мисс Эйпл-Джанкшен» и ее очаровательная мамаша. Кто откопал эту фотографию? Кто?!

Тоби стиснул телефонную трубку. Пэт Треймор заходила в редакцию газеты в Эйпл-Джанкшене... Джереми Сондерс звонил Пэт Треймор...

— Сенатор, если кто-то пытается подложить нам свинью, я сверну ему шею.

Пэт вернулась домой в полчетвертого, предвкушая, как соснет часок-другой до вечера. Вчерашние хлопоты — походы по магазинам, украшение елки, возня с картинами — не прошли бесследно для ее ноги, и привычная ноющая боль давала о себе знать все настойчивее.

Но не успела она закрыть за собой дверь, как раздался звонок. Звонила миссис Тэтчер.

— Как я рада, что поймала вас, Пэт! Я следила за домом, все боялась вас пропустить. Что вы делаете сегодня вечером?

— Ну, вообще-то... — Захваченная врасплох, Пэт не смогла сразу придумать отговорку.

Миссис Тэтчер не позволила ей договорить.

— Отложите дела. Посол по традиции приглашает на сочельник гостей. Я сказала ему, что хотела бы привести вас — ведь в конце концов теперь вы наша соседка. Он пришел в восторг.

Восьмидесятилетний посол в отставке по праву считался одним из самых выдающихся государственных деятелей старшего поколения. Редкий официальный гость Вашингтона, приезжая сюда с визитом, упускал случай навестить старика.

— Мне очень приятно. Спасибо, что подумали обо мне, — тепло поблагодарила Пэт.

Положив трубку, она поднялась в спальню. Гости посла наверняка будут разодеты в пух и прах. Пэт решила надеть черный бархатный костюм с отороченными соболем рукавами.

У нее еще оставалось время принять ванну и немного вздремнуть.

Нежась в горячей воде, Пэт заметила, что уголок светло-бежевых обоев отошел от стены. Под ним можно было рассмотреть веджвудскую лазурь. Пэт вылезла из ванны и отогнула край обоев.

Да, именно это она и помнила — чудесный фиолетово-лазурный рисунок.

А на моей кровати было кремовое атласное стеганое покрывало... и голубой ковер на полу спальни.

Она машинально вытерлась и накинула махровый халат. В спальне было прохладно, в углах сгущались вечерние тени.

На всякий случай Пэт поставила будильник на полпятого. Очень скоро ее одолела дрема.

Сердитые голоса... одеяло, натянутое поверх головы... громкий звук... еще один громкий звук... ее босые ноги шлепают по лестнице...

Пэт разбудил настойчивый звон будильника. Она потерла лоб, вспоминая размытые образы сна. Вероятно, рисунок старых обоев сыграл роль спускового крючка в ее памяти. И как назло этот сон-воспоминание так резко оборвался!

Она медленно встала и подошла к зеркалу. Ее лицо походило на бледную напряженную маску. От скрипа половиц в коридоре сердце ухнуло вниз, и Пэт резко обернулась, обхватив руками горло. Но, конечно, звук был лишь порождением старого дома, живущего незримой жизнью.

Миссис Тэтчер зашла за ней ровно в пять. Когда стояла в обрамлении дверного проема, она была похожа на пожилую фею с розовыми щечками и белоснежными волосами. Серебристо-серая норковая шубка и рождественский букетик, приколотый к широкому воротнику, придавали ее наряду праздничный вид.

— У нас есть время выпить стаканчик шерри? — спросила Пэт.

— Думаю, да. — Лайла бросила взгляд на изящный мраморный столик и зеркало в мраморной раме. — Мне всегда нравились эти вещицы. Приятно увидеть их снова.

— Вы меня узнали, — сказала Пэт утвердительно. — Я поняла это в тот вечер, когда мы познакомились.

Она провела гостью в комнату и выставила на столик для коктейлей графин с шерри и тарелку с печеньем. Лайла задержалась на пороге гостиной.

— Да, вы проделали здесь большую работу. Насколько я помню, много лет назад комната выглядела так же. Этот чудесный ковер, этот диван. Даже картины, — пробормотала она. — Неудивительно, что я так встревожена. Пэт, вы уверены, что поступаете мудро, пытаясь восстановить здесь все?

Они уселись, и Пэт разлила шерри по бокалам.

— Не знаю, мудро ли я поступаю, но убеждена, что это необходимо.

— Что вы помните?

— Немного. Клочки... обрывки. Никакой целостной картины.

— Я звонила тогда в больницу, справлялась о вас. Вы не приходили в сознание несколько месяцев. Потом вас увезли, а нам дали понять, что, если вы и выкарабкаетесь, то останетесь неполноценной. А потом появился некролог.

— Вероника — сестра моей матери — и ее муж удочерили меня. Бабушка не хотела, чтобы меня всю жизнь преследовала эта скандальная история... Да и их тоже.

— И поэтому они изменили вам имя?

— У меня двойное имя — Патриция Кэрри. Полагаю, что Кэрри — это идея отца. А Патрицией меня назвали в честь бабушки с материнской стороны. Во избежание неприятных случайностей решено было воспользоваться моим первым именем.

— И Кэрри Адамс превратилась в Патрицию Треймор. Что вы надеетесь разыскать здесь? — Миссис Тэтчер пригубила шерри и поставила бокал.

Пэт встала и сделала несколько шагов к роялю. Потянулась к клавишам, потом отдернула руку.