Подражание королю - Климова Светлана - Страница 59

• Предыдущая
• 59/69
• Следующая

В нашу прошлую встречу я уже сообщил старшему лейтенанту о появлении в двадцать третьей Македонова и Бакса, коротко пересказав услышанный разговор и поинтересовавшись, не убрать ли «клопа», на что он лаконично ответил: «Пусть поживет». Теперь же, войдя вслед за мной в тамбур, он внимательно обследовал дверь Сабининого соседа с разорванной полоской с печатью и неразборчивой подписью сотрудника прокуратуры.

Сабина нас уже поджидала. Она также принарядилась: поверх спортивных штанов на ней была надета длинная голубая шелковая кофта, принадлежавшая скорее всего дочери, в ушах пожилой дамы сверкали ее каменья, а губы она подкрасила бледно-розовой помадой. Убранство довершали полосатые шерстяные носки и шлепанцы. В руках Сабина держала горшок с кактусом — наш приход застал ее в момент, когда она переносила цветы из спальни супругов в свою комнату.

Я поставил в прихожей сумку и принял из рук Домушника его видавший виды габардиновый плащ. Степан помалкивал, однако довольно подозрительно обнюхивал брюки участкового.

— Моим котом пахнет, Барсиком, — смущенно прокомментировал участковый, поразив меня этим откровением. Не много же мне было известно о его личной жизни.

— Позвольте представить вам, Сабина Георгиевна, так сказать, крестного отца нашего подрайона. Ян Овсеевич Домушник, прошу любить и жаловать.

— А вы не похожи на милиционера, Ян Овсеевич, — сообщила Сабина, пожимая Домушнику руку, — скорее на одного драматурга. Этот человек сидел со мной в лагере в пятидесятом году. Член Союза писателей,.. Умер от аневризмы аорты.

Домушник вежливо кивнул, но промолчал. Он с достоинством выдержал пристальный взгляд пожилой дамы и не торопился радоваться своему сходству с беднягой драматургом.

— Нет. Скорее вы напоминаете мне Николая Васильевича Гоголя, — милостиво продолжила тему Сабина.

На этом экскурс в историю отечественной литературы закончился, и мы перешли в гостиную, бывшую комнату Романова-младшего, — именно там хозяйка дома накрыла стол. Я пожалел, что не догадался купить цветов, они были бы кстати на белоснежной полотняной скатерти среди сверкающего хрусталя и аккуратно расставленных приборов. Степан, оставив в покое брюки участкового, растянулся под дверью балкона.

— Присаживайтесь, Ян Овсеевич, — сказала Сабина, — а мы с Егором слегка дополним этот натюрморт. В доме я нашла только картошку, морковь, лук, банку майонеза и орехи… Однако в моих тайниках сохранилось и кое-что попривлекательней.

Судя по тому, что уже имелось на столе, в тайниках Сабины водились крабы, неплохое вино, маслины и коробка шоколадных конфет. Растворимый кофе и сигареты лежали отдельно на журнальном столике, на подносе, имеющем вид плохо отреставрированной реликвии.

— Я сварганила пару салатов, — шепнула мне Сабина, когда мы направились распаковывать сумку, — на большее моей фантазии не хватило… — Я одобрительно кивнул. — И знаете что, Ежи, я получила самое настоящее удовольствие от приготовления ужина. Я никогда не была хорошей хозяйкой, но сегодня мне это страшно понравилось… Между прочим, сыр резать не следует, его подают на стол куском, а рядом кладут нож. А колбаса отлично расположится на этом блюде вместе с ломтиками мяса… Масленка там… И просто замечательно, что вы принесли водочки…

Наконец мы сели. Степан был уже тут, под столом, и недвусмысленно подталкивал мордой мою коленку. Старший лейтенант, держа на отлете хрустальный наперсток «Столичной», произнес короткую, но вдохновенную речь, смысл которой сводился к тому, что он, Ян Овсеевич Домушник, в этой жизни превыше всего остального ставит мужество и дружбу и оттого рад знакомству с Сабиной Георгиевной.

Сабина при этом посмотрела на меня более внимательно, чем обычно, я же дал ей понять, что Домушник в курсе происшедших с ней событий. К ужину мы приступили в торжественном молчании.

В самый разгар трапезы, когда я еще не успел по достоинству оценить Сабинины салаты, скотч-терьер вдруг выбрался из-под стола и с рычанием направился в прихожую. Разговор угас, и все мы трое как по команде повернули головы к входной двери. В наступившей тишине стало слышно, как хлопнула дверь тамбура, а затем кто-то принялся довольно неумело возиться в замке Сабининой квартиры.

Домушник привстал, а я одним прыжком догнал Степана, которому Сабина приказала молчать. Пес едва сдерживал себя, чтобы не ринуться на звук, и мне пришлось оттащить его за ошейник к хозяйке. Свет в прихожей не горел, но ярко освещенное окно гостиной только слепой не заметил бы с улицы. Слепой, имеющий ключи от двадцать четвертой, — это что-то новенькое.

Входная дверь наконец открылась, и одновременно с этим раздалась визгливая трель домофона; я нажал выключатель в прихожей и схватил трубку, успев заметить, что Домушник уже стоит на пороге гостиной. В трубке зазвучал голос Кузьмича. Если судить по голосу, то он пребывал в бешенстве.

— Георгий, что ли? Ни хрена не уразумею… Тут какой-то амбал прорвался на шестой. Милицию вызывать?

— Спокойно, Кузьмич, сами разберемся. Дежурь себе. — Я дал отбой, повернулся к двери и оказался нос к носу с массивным дядей в зеленом долгополом пальто, лицо которого ничего не выражало, кроме озабоченности и досады. Он перевел взгляд с меня на Домушника, в руках которого я с изумлением обнаружил табельное оружие. «Макаров» смотрел как раз в широкий лоб незваного гостя.

— Не двигаться! — негромко произнес Домушник. — Вы что тут делаете?

— А вы? — довольно спокойно поинтересовался мужчина, скинул пальто, отвернулся и повесил его на вешалку. — Уберите эту вашу цацку, — произнес он и покрутил перед собой на пальце связку ключей, — я-то дома, а вот вы как тут оказались?

Домушник убрал пистолет в плечевую кобуру, но не пошевелился, по-прежнему загораживая вход в комнату, из которой донесся полный любопытства, слегка грассирующий на моем имени голос Сабины:

— Георгий Николаевич, куда это вы все пропали? Кто там пришел?

Не дождавшись ответа, Сабина уже через минуту возникла позади Домушника, возвышаясь над ним на полголовы и с недоумением разглядывая мужчину, его крепкую, чересчур упитанную фигуру, облаченную 8 деловой костюм. Затем она перевела взгляд на бесстрастное, покрытое ровным кварцевым загаром лицо визитера и его выпяченный подбородок, смахивающий на ковш экскаватора. В гостиной злобствовал Степан, но Сабина придерживала его ногой.

— Добрый вечер, — наконец произнесла она, — вы бы, молодой человек, хотя бы предупредили о своем визите…

— Какого дьявола вы все тут делаете? — перебил ее мужчина, приведя своим вопросом Сабину в совершенное изумление.

— Живем, — ответила она. — Ужинаем. Что касается вас…

— Так, — мужчина повысил голос. — И с какого времени, уважаемая, вы, так сказать, живете здесь?

— С начала февраля текущего года…

— Бывший хозяин, отдавая мне ключи, сообщил, что квартира полностью свободна. Несколько дней назад тут никого уже не было…

— Стоп, — сказала Сабина. — Как звали того, кто передал вам ключи?

— Эй, эй! — воскликнул мужчина. — Не морочьте мне голову! — Он вынул небольшой блокнот, раздраженно перелистнул его и проговорил:

— Я купил эту квартиру у Павла Николаевича Романова. Сделка оформлена по закону.

— Да. — усмехнувшись, произнесла Сабина, — узнаю Павлушины штучки…

Пройдемте, уважаемый, на кухню и спокойно во всем разберемся. Заодно разрешите представить вам моего адвоката, — она кивнула в мою сторону, — и моего близкого друга, полковника федеральной службы безопасности. Со своим псом я вас не стану знакомить, вы ему определенно не понравились.

Я отправился на кухню и расставил три облезлых табуретки вокруг стола, с которого смахнул немытую посуду и крошки. Мужчина вошел сразу же вслед за мной и, не садясь, брезгливо прислонился к стене у окна. Сабина проплыла к ближайшей ко мне табуретке; замыкал шествие сосредоточенный Домушник, из старших лейтенантов волею случая ставший без пяти минут генералом. Он также не стал садиться, а застыл на пороге, держа руки в карманах.

• Предыдущая
• 59/69
• Следующая