Победители чудовищ - Страуд Джонатан - Страница 9
- Предыдущая
- 9/80
- Следующая
С громким чавканьем голова, плечи и верхняя часть туловища Лейва исчезли из виду. Ноги его остались торчать вверх, как-то причудливо дрыгаясь; подол роскошного, черного с серебром плаща мягко осел на влажный скат кучи.
Мальчишки, которые поначалу ахнули от ужаса, уставились на кучу, изумленно выпучив глаза.
Халли усмехнулся.
— Ты гляди, как глубоко он воткнулся! Я и не думал, что она такая мягкая.
Куги-свинарь вскинул руку.
— Я только что вывалил туда целую тачку свежего навоза!
— А, это многое объясняет. Но вот каким образом он умудряется стоять торчком? Вы только посмотрите, как он дрыгает ногами! Акробат, да и только. Ему стоило бы выступить с этим на ярмарке.
Однако тут ноги наконец опустились, и торчащая из навоза спина быстро согнулась. Теперь Лейв стоял на коленях, а его голова и плечи по-прежнему были погружены в навоз. Он уперся руками, напряг мышцы, раздалось звучное «чпок!», и наружу появилась его верхняя половина. С нее лило ручьем. По переулку стремительно распространилась нестерпимая вонь.
Мальчишки, все как один, принялись отступать к ближайшим проулкам и дверям хижин.
Халли решил, что пора потихоньку слезть со стены.
Лейв кое-как поднялся на ноги. Башмаки его скользили в навозной луже. Он стоял к ним спиной; его плащ свисал, промокший и жалкий. Лейв медленно развернулся, угрожающе поднял свою грязную, взлохмаченную голову и уставился на мальчишек. На миг все застыли; он их будто околдовал.
А потом разлетелись во все стороны, как семена одуванчика на ветру.
Халли мчался быстрее всех. Хотя лица его брата было почти не видно, чувства, отражавшиеся в его глазах, ничего хорошего не сулили. Мальчик спрыгнул с троввской стены. Приземлившись, он услышал грохот камней — брат карабкался на стену с той стороны.
Халли понесся по переулку мимо кожевенной мастерской Унн. Его ноги так и мелькали, но, увы, шаги его были слишком короткими. Он услышал, как Лейв взревел и спрыгнул на мощеную дорожку. Впереди женщина несла стираное белье; она преграждала ему путь. Мальчик шмыгнул вбок, в мастерскую, промчался между распялок, на которых скоблили шкуры, поскользнулся на овечьем жире и рухнул на спину рядом с дубильным чаном.
К нему подошла Унн. Лицо у нее раскраснелось, руки были в пятнах.
— Халли? Что такое?..
Тут ворвался Лейв; он увидел Халли и ринулся к нему. Халли откатился в сторону, под ножки распялки. Лейв, разогнавшись, проскочил мимо и врезался прямиком в чан. Чан опрокинулся, и мерзкая желтая жидкость разлилась по полу. Унн горестно вскрикнула. Бруси, ее сын, завопил и отпрыгнул в сторону, спасаясь от потопа: он ухватился за потолочную балку и так и повис. Лейв даже не обратил на них внимания: он устремился к главной двери, куда стремительно улепетывал Халли. По пути схватил скребницу и запустил ее в голову Халли, однако же не попал: скребница отскочила от дверного косяка и угодила Лейву в глаз.
На главном дворе Свейнова Дома завершались приготовления к Собранию. Мальчишки подметали булыжную мостовую; столы были расставлены ровными рядами; весело развевались флаги. Арнкель с Астрид стояли на крыльце чертога, раздавая пиво усталым работникам.
И тут во двор выбежал Лейв. Где же Халли? Ах, вот он — нырнул под стол! Лейв бросился туда, опрокинул козлы, на которых держался стол; горшки со стола полетели во все стороны. Люди кинулись врассыпную, шарахнулись назад, натыкаясь друг на друга; блюда и товары посыпались на камни.
Халли увернулся от протянутой руки Лейва и вскочил на стол, где были разложены ткани. Лейв последовал за ним, топча чистые холсты башмаками, заляпанными навозом. Халли спрыгнул на землю и вбежал в шатер, где хранилось пиво. Лейв ворвался следом и увидел, как Халли карабкается на стойку с пивными бочками. Лейв отпихнул в сторону какую-то женщину, ринулся вперед, точно волк на добычу, и тяжело приземлился на бочки, сбив со стойки несколько бочонков. Бочонки выкатились из шатра, покатились через двор, посшибав, точно кегли, всех, кто очутился у них на пути, и в конце концов разбились о стены ближайшей из хижин.
Лейв надвигался. Халли сидел на самом верху стойки, и деваться ему было некуда. Мальчик в отчаянии огляделся и увидел веревку, свисающую с крыши шатра. Он подпрыгнул, ухватился за эту веревку, раскачался — и рухнул на землю, поскольку половина шатра обрушилась. Мальчик приземлился в мягко оседающую груду ткани и флажков, шагнул в сторону — и застыл.
Позади него вырос Лейв.
— Ну, братец!..
Он тоже остановился. Огляделся по сторонам. Перед ними стояли Арнкель и Астрид, с мрачным взглядом и каменными лицами, а со всех сторон подступали люди Свейнова Дома: мужчины, женщины, ребятня, и все молчали.
Светлые волосы Астрид были туго заплетены и сколоты в прическу; ее открытая шея выглядела тонкой и белой. Выражение лица у нее было как в чертоге во время вынесения приговоров, когда рыдающих преступников уволакивали на виселицу. Она мельком взглянула на Лейва, на Халли, снова на Лейва…
— Вы выглядите как мои сыновья, — произнесла она, — но, судя по вашим делам, вы для меня чужие.
Оба они ничего не ответили. Толпа смотрела и ждала. Где-то заплакал младенец.
— Я жду объяснений, — продолжала Астрид тем же ровным тоном.
Лейв выступил вперед. Его рассказ был сбивчивым, в нем звучали обида и жалость к себе. Их отец, Арнкель, поднял руку.
— Довольно, сын мой. Отступи чуть подальше, а то у меня глаза слезятся от вони. Что скажешь ты, Халли?
Халли пожал плечами.
— Да, я столкнул его в навозную кучу. А почему нет? Он ударил меня и оскорбил меня и моих товарищей, как они легко могут подтвердить.
Он огляделся по сторонам, но Стурла, Куги и прочие растаяли в толпе. Халли вздохнул.
— Как бы то ни было, я счел, что это вопрос чести и такое нельзя оставить без ответа.
— Это звучит достаточно разумно! — сказал из толпы дядя Бродир.
— Твоего мнения, Бродир, никто не спрашивая! — резко ответила Астрид. — Не смей говорить мне о чести, Халли! Ты мерзавец, и никакой чести у тебя нет!
— Если ты счел, что Лейв тебя оскорбил, — добавил Арнкель, — тебе следовало бы бросить ему честный вызов, а не пинать его в зад!
— Но ведь Лейв намного сильнее меня, отец. Если бы мы дрались честно, он сделал бы из меня отбивную. Верно, Лейв?
— Да! И я охотно это докажу!
— Вот видишь, отец? Скажи по совести, много ли проку мне бы в том было?
— Ну…
— А ведь сам великий Свейн не раз подстерегал других героев в засаде до заключения договора и Битвы на Скале! — воскликнул Халли. — Он-то не стал бросать Хакону вызов по всем правилам, когда увидел, как тот едет один мимо водопада. Просто взял да и швырнул в него валун с Отрога. Представь, что мой башмак — это Свейнов валун, а задница Лейва — это задница Хакона: принцип-то тот же самый! Только я целился лучше.
Арнкель неловко переминался с ноги на ногу.
— Отчасти ты прав, но…
— Достойным поведением с твоей стороны, Халли, — перебила его мать, чей голос сделался колючим и холодным, как осколки стекла, — было бы вообще не обращать внимания на поступки Лейва. Точно так же, как и ему не следовало обращать внимание на твои поступки. А теперь вы оба меня опозорили! Нам потребуется очень много труда, чтобы исправить все, что вы натворили, до прибытия гостей. Однако нам придется это сделать. Пусть все отставят в сторону кружки с пивом и берутся за работу! Назначенный на вечер пир придется отложить.
По толпе пробежал недовольный ропот.
— Однако прежде надлежит назначить вам наказание. Лейв! Твой внешний вид и поведение — это стыд и позор. Я запретила бы тебе присутствовать на Собрании, но ты наследник Арнкеля и должен там быть. Довольно с тебя этого публичного унижения. Немедленно иди вымойся в колоде.
Лейв тут же исчез.
— Теперь Халли, — сказала Астрид.
— Он всего лишь мальчишка! — воскликнул дядя Бродир. — Это все от избытка юношеского пыла. Этот беспорядок не так уж трудно прибрать…
- Предыдущая
- 9/80
- Следующая