Малыш и Буйвол - Кликин Михаил Геннадьевич - Страница 8

• Предыдущая
• 8/95
• Следующая

– Опасные игры, – покачал головой Буйвол, когда они с Малышом остались наедине.

– Ерунда. Никакой опасности. Я же вижу их глаза и руки, вижу, куда они целят, и чувствую момент, когда они пускают стрелу. У них всё написано на лицах. А кроме того, я обычно немного ослабляю тетиву.

– А! – неодобрительно и едко хмыкнул Буйвол. – Тогда понятно. Тогда, конечно, никакой опасности.

– Да ладно тебе! – отмахнулся Малыш. – Как будто в первый раз… Питаться нам на что-то же надо.

– Мертвым еда не нужна.

– А я еще живой.

– Я не ругаться с тобой пришел, – Буйвол сердито потер переносицу согнутым указательным пальцем. – Есть работа.

– Это я уже понял. Какая?

– Похоже, мы нашли Чета Весельчака.

– Пять тысяч?

– Да. Уже пять тысяч.

– Кому он потребовался на этот раз?

– Все тем же.

– Монахам?

– Им самым. Служителям Локайоха.

– И где он сейчас?

– В Мертвой Котловине.

Малыш присвистнул.

– Жаркое место.

– Зато недалеко.

– А Чет не дурак. Знает, где можно спрятаться. Кстати, откуда ты узнал, что он там?

– Пойдем, я вас познакомлю…

Вдвоем они вернулись к воротам. Возле столба, закрыв лицо шляпой, вытянув ноги, дремал Шалрой.

– Это он? – хмыкнул Малыш, разглядывая спящего босяка.

– Да. Чет угнал у него стадо. И пометил, отстрелив ухо.

– Ухо? – Малыш заинтересовался, присел, заглянул Шалрою под шляпу. – Со скольких шагов?

– Не знаю.

– Как его зовут?

– Не знаю.

– Тогда буди его. Будем знакомиться…

Шалрой спал крепко и на легкие толчки не реагировал. В конце-концов Буйволу надоела эта затянувшаяся возня, и он схватил пастуха за плечи, приподнял рывком, рявкнул в умиротворенное грязное лицо:

– Подъем!

Шалрой с трудом разлепил веки. В глазах его была пустота.

Буйвол отпустил пастуха, и тот упал задом на жесткую землю, больно ударившись копчиком, сдавленно охнул, окончательно пришел в себя.

– Знакомься, это мой напарник. Его зовут Малыш. А тебя как?

– Шалрой.

– Вставай и пошли.

– Куда, господин?

– Спасать твое стадо.

– Вдвоем? – Шалрой приподнялся, отряхнул штаны, выбив из них целое облако пыли.

– Втроем.

– Их было не меньше десяти, – сказал Шалрой.

– Это я уже слышал.

– С какого расстояния он отстрелил тебе ухо? – заинтересованно спросил Малыш.

– Я плохо помню, господин.

– И хватит тебе называть нас господами, – Буйвол поморщился. – Я – сын лесоруба, он – сын ткача. Его зовут Малыш, меня – Буйвол. И больше никаких господ. Понятно?

Шалрой кивнул, не рискнув ответить вслух, ведь «господин» так и вертелось на языке.

Вечером они оставили город, его грязные темные улицы, пропахшие вонью помоев.

Они ушли налегке, купив три фляги пива, три каравая хлеба и три больших куска вяленого мяса. Все имущество было при них: у Буйвола – меч и мешок с провизией, у Малыша – лук со стрелами и кошель с остатками денег, у Шалроя – шляпа и посох.

Пешком они шли недолго. Вскоре их нагнала скрипучая телега. Малыш дружелюбно улыбнулся вознице, сказал несколько слов, и крестьянин, возвращающийся из города в родную деревню, натянул поводья, мотнул головой – залезайте. Он был рад попутчикам – уже смеркалось, а ехать одному в ночи было жутковато.

Шалрой почти сразу заснул, а Малыш и Буйвол разговорились с возницей. Впрочем, говорил больше Малыш. Буйвол помалкивал, слушал, смотрел по сторонам.

Старая кобыла не торопилась, ноги переставляла медленно, скрипучую телегу тащила словно через силу. Поднялась на горизонтом серая луна. Поползла ввысь, в темнеющее небо, к разгорающимся звездам. Малыш опрокинулся на спину, лег, заложив руки за голову, разглядывая далекие небесные искры, холодные, мерцающие, и все говорил, говорил… Крестьянин улыбался чему-то, сонно кивал, изредка чмокал, подгоняя лошадь, теребил вожжи. Буйвол, держась за рукоять меча, зачаровано следил, как смыкается вокруг них ночь.

Было спокойно. Тихо.

Только негромко разговаривал Малыш, не нуждаясь больше в собеседнике. И скрипела телега.

И где-то далеко-далеко в стороне кто-то подвывал – не то волк, не то собака.

Этой же ночью в город вошел высокий худой человек.

До самого утра он бродил по улицам и переулкам, и стук его посоха тревожил чуткий сон горожан. Незнакомец обошел все гостиницы. Он барабанил в запертые двери до тех пор, пока ему не открывали. Иногда ждать приходилось долго. Так долго, что в окрестных домах загорались окна, и мелькали за стеклами пятна лиц. Хозяева постоялых дворов выходили с ножами в руках, готовые дать отпор, если ночной гость окажется грабителем.

Но незнакомец лишь спрашивал, не остановились ли здесь два воина – лучник и мечник. Малыш и Буйвол – кажется так их зовут. Может их где-то видели? Нет? Не слышали?..

Ночной гость стоял на пороге и не собирался входить. Одет он был бедно, оружия при нем, вроде бы, никакого не было, но хозяева гостиниц почему-то смиренно отвечали на все его вопросы. Они чувствовали что-то необычное в этом человеке, нечто странное. Его манера держаться, разговаривать… Его осанка и взгляд… Он словно бы считал себя равным богам. Или даже нет – казалось, что он считал себя выше богов.

Это было странно, тем более, что на его щеках темнели круглые монашеские клейма. Печати бога Локайоха.

Странный человек…

– Они ушли, – сказал хозяин гостиницы, что пряталась за глухим забором, по верху которого часто торчали острые шипы. – Малыш снимал у меня комнату. И Буйвол приходил, да. Впрочем большую часть времени он проводил у Барта-Самогонщика. Малыш часто показывал свое представление. Там, на заднем дворе. Уворачивался от стрел, знаете, слышали? Нет? Это надо видеть!

– Куда они ушли? – спросил высокий человек.

– Я не знаю, – пожал плечами хозяин. Он стоял в воротах, переступая с ноги на ногу, позевывая и часто оглядываясь. Ему было неловко из-за ножа в руке, и он прятал его за спиной.

– Давно?

– Этим вечером.

– Не знаешь, куда они могли направиться?

– Не знаю. Но с ними был третий.

– Кто?

– Никогда его раньше не видел. Босяк. Не наш, пришлый. Может кто про него что-нибудь знает?

– Хорошо… – Ночной гость кивнул и пожелал: – Легкой судьбы.

– Легкой судьбы, – откликнулся хозяин.

Высокий человек ушел. Хозяин гостиницы запер ворота и потом долго стоял возле них, уже не зевая и не оглядываясь. Он напряженно слушал, как стучит по мостовой посох. И как разносится эхо по тесным ущельям улочек.

Спать ему не хотелось.

Крестьянин простился с ними возле самых предгорий. Ему надо было сворачивать направо, в родную деревню, им – идти прямо, к перевалу, о котором знал лишь Шалрой.

– Спасибо тебе, друг, – сказал Малыш, спрыгнув с телеги.

Крестьянин широко улыбнулся, кивнул:

– Удачной дороги вам.

Малыш взял лук, забросил колчан со стрелами за спину. Буйвол подхватил мешок с провизией. Шалрой, придерживая рукой шляпу, разглядывал горную цепь.

Солнце еще не взошло. Небо на востоке пламенело, у самого горизонта висели багровые облака – словно раздавленные рыбины с окровавленными брюхами. Со стороны гор тянуло свежестью, но день обещал быть жарким. Как обычно в эту пору.

Крестьянин легко хлестнул кобылу кнутом, прикрикнул:

– Пшла! – обернулся, помахал рукой остающимся попутчикам. Малыш весело крикнул ему:

– Не загони животину!

Крестьянин хохотнул, помотал головой. Потом развернулся и больше уже не оглядывался.

– Куда теперь? – спросил Буйвол у Шалроя. Пастух показал в сторону гор:

– Туда.

– Ты здесь и шел?

– Да. Но это не единственный путь в Мертвую Котловину.

– Сколько бы дорог не было, идти можно лишь по одной, – разумно заметил Малыш.

– Я хочу есть, – сказал Буйвол и уселся на пыльной обочине.

• Предыдущая
• 8/95
• Следующая