Ловец Душ - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 2

Как вообще шедевр великого Астиафанта посмели назвать «предметом гончарного дела»?

Здесь лучей было меньше, они грубо перекрещивались в пространстве, не затрудняя движения между стойками экспонатов. Одним рывком я поднялась на ноги и остановилась ровно в четверти вершка от магической линии, воняющей жасмином. Сердце вмиг подскочило к горлу. Пришлось затаиться и перевести дыхание. Один неудачный разворот, и весь музей заполнится визгливым воем заклятия, и тогда меня поймают. Точно поймают – с этим чертовым Астиафантом я каждый раз едва не попадалась.

А он блистал под стеклянным колпаком на своем высоком постаменте, холодный и неприступный. На стройном глиняном теле кое-где потрескалась белая эмаль, тонкий зеленоватый рисунок нежно обнимал изящную шею. Он, мой!

Осторожно, чтобы не задеть лучи, я достала из напоясной сумки призму с заклинанием и глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь предвкушения. Сейчас я дотронусь до стеклянного колпака, потом сосчитаю до четырех и разобью заклинание. Надо быть спокойной, ведь Арсений никогда не подводил. Его призмы, как городские часы, работают точно и безотказно.

Только я потянулась к стеклянному колпаку, как услышала грубый простуженный голос:

– Руки, дамочка!

В спину в районе поясницы уткнулось острие меча, потом медленно опустилось до крестца, вернулось обратно. Я замерла на месте и медленно подняла руки, зажимая в ладони призму.

– Повернись!

Я стала поворачиваться лицом к незнакомцу.

– Медленнее! Осторожно, лучи заденешь!

Значит, не страж. Тогда какого рожна?!

– Ты кто? – Я уставилась в незнакомое лицо, обветренное, заросшее многодневной щетиной. Глаза маленькие, черные, немигающие. Взгляд колючий и злой. От крыльев носа до уголков рта опускались глубокие складки. Мужчина был не местный, торусских «умельцев» я знала как облупленных.

– Неважно, – прохрипел он.

– Тебе Астиафант нужен? – Я попыталась прикинуть, как бы половчее ускользнуть от приставленного к животу легкого меча.

– Кто такой Астиафант? – вроде как изумился он, на секунду маленькие глазки покруглели.

В этот момент я резво отпрыгнула назад, уже доставая нож, и налетела на постамент. Неизвестный от неожиданности шарахнулся в сторону, длинный плащ взметнулся в воздухе и полоснул по тонкой зеленоватой линии. Раздался оглушительный вой охранного заклятия, но даже через него я услышала, как звякнуло о мраморный пол хрупкое тело Астиафанта. Я метнула взгляд в сторону вазы, которая уже распалась на сотни крошечных кусочков, усеяв белой крошкой половину зала. Почти зачарованно я смотрела на них, пытаясь подавить идиотскую улыбку, и не могла поверить собственным глазам. Этот точно был последним!

К действительности меня вернул угрожающий топот тяжелых стражьих сапог. Не обращая внимания на ошалевшего от жуткого шума незнакомца, я кинулась к дверям, где уже стоял штатный маг, совсем мальчишка, с вытянувшимся и бледным от испуга лицом. За ним в помещение ворвался десяток охранников с приготовленными призмами заклинаний и оголенными мечами.

«Попалась!» – почти испуганно подумала я, роняя на пол призму.

Осень в этом году пришла незаметно, как-то враз, будто солнце устало греть, и земля стала быстро стареть без его тепла. Деревья расцвели немыслимым ярким букетом, и Торусу затопил золотой листопад. Сусальные купола Первостепенного храма одиноко блестели на фоне нежно-голубого неба в свете остывающего солнца.

Я отвернулась от крохотного тюремного окошка и облокотилась на холодную влажную стену. Полусгнившая лавка подо мной пошатнулась, готовая в любую минуту развалиться на дощечки. Толстую решетку камеры окутывал зеленоватый слой магического разряда. Дотронешься, и так тряхнет, что мало не покажется.

От приторного аромата колдовства меня тошнило, я пыталась дышать в порванный рукав (вот ведь музейные надсмотрщики! Я даже не вырывалась, когда меня схватили, а одежду все равно попортили!), но рубаха уже пропиталась тюремной сыростью. Отчего здесь магия не пахнет жасмином, а воняет, даже дурно делается!

Когда придет Арсений, будь он неладен?!

Наступил вечер. Солнце садилось, и последние лучи льнули в окошко, раскрашивая каменный пол клетчатым узором. По коридору туда-сюда шастал охранник, печатая шаг тяжелыми сапогами. Он изредка кидал в мою сторону сальные взгляды и глумливо улыбался. Подозреваю, будь его воля, давно бы забрался ко мне в камеру, да жаль, без штатного мага не мог решетку отпереть.

Арсений меня спасать не торопился.

Я ни минуты не сомневалась, что уже к вечеру выберусь отсюда. Арсений мой друг, мой наставник, в конце концов, большой человек в Магическом пределе при дворе и вряд ли оставит меня в беде.

Или оставит?

Отчего-то с каждым часом, проведенным в холодном подземелье, уверенности у меня убавлялось. К сумеркам и вовсе накатила такая тревога, что захотелось завыть волком и покусать шута-охранника.

– Эй, убогая! – крикнул он с подленькой ухмылочкой. – К тебе гости пожаловали!

Как только я увидела грузную фигуру, завернутую в грубую монашескую рясу, то соскочила со скамьи и кинулась к решетке. Арсений отчего-то обожал представлять себя святошей, хотя с таким магическим потенциалом его бы близко не подпустили к алтарю. Испокон века магия и вера – лютые враги, хотя первыми ведьмаками были именно монахи. Кстати, нашего Распрекрасного пару лет назад предали анафеме за Магический предел у себя под боком.

Арсений, между тем, вошел в камеру, осмотрелся, покачал патлатой башкой, погладил длинную бороду и уставился на меня тяжелым немигающим взглядом. В моей душе шевельнулась змейка страха, что-то шло не так. Колдун вел себя очень, очень странно.

– Оставь нас, сын мой! – трубным голосом приказал он. Охранник моментально исчез, боясь ослушаться приказа правой руки первого мага Окского королевства. Когда смолкли торопливые шаги, Арсений кивнул:

– Ты как?

Я пожала плечами, помолчала, а потом задала главный мучивший меня вопрос:

– Ты когда вытащишь меня отсюда?

Мы неотрывно смотрели друг другу в глаза, напряжение росло и уже грозовым облаком нависало над нами. Арсений поспешно отвел взгляд, нахмурился, словно тянул время:

– Я не могу.

– Что?! – Я даже не вскрикнула – взвизгнула, поперхнувшись собственной слюной. – О чем ты говоришь, колдун? – прохрипела я через приступ кашля. – Что значит ты не можешь?! Ты, едва ли не главный человек этого чертова королевства, и не можешь?! Это смешно, – я почувствовала, как на глаза навернулись слезы, – ей-богу, смешно! – От отчаяния я схватилась за голову.

– Стражий предел хочет расправы, – буркнул он в бороду. – Наташа, я отношусь к тебе, как дочери, – начал он почти торжественно.

– Что же ты не отнесешься ко мне действительно как к дочери и не вытащишь отсюда?! – снова заорала я, перебивая его.

Последовавшая за этим пощечина оглушила и отбросила меня на пол. Я лежала на холодных камнях и пыталась прийти в себя, перед глазами равномерно плыли желтые круги, в ушах стоял отвратительный звон.

– Девчонка! – прошипел он. – Я не буду рисковать всем ради глупой воровки, попавшейся на самом простом деле!

Сил подняться не было, я повернула голову и бросила на Арсения яростный взгляд:

– Послушай ты, колдун, когда меня будут судить, я все выложу! Слышишь? Ты пойдешь на дно вместе со мной, крыса, бегущая с корабля!

Тут Арсений оскалился, и его лощеное лицо с расчесанной, напомаженной бородой стало действительно похоже на звериную морду.

– Может, я и крыса, – он наклонился ко мне, намотал косу на кулак, – но, заметь, я свободная крыса! – и прошипел прямо в лицо, потом брезгливо отпустил мои волосы и величественно вышел из камеры.

Я вскочила и бросилась к решеткам. Раздался щелчок, и прутья покрылись магическим разрядом. Меня едва не тряхнуло, я шарахнулась назад, но руку все равно слегка обожгло.

– Арсений! – крикнула я ему в спину. Колдун на секунду остановился. – Почему?