Это случилось осенью - Клейпас Лиза - Страница 53

• Предыдущая
• 53/68
• Следующая

Он широко улыбнулся в ответ:

— Похоже, что да. Боюсь, однако, мне придется поспешить со свадебными приготовлениями, а то она опомнится и сбежит.

— Чушь! — сурово заявила графиня. — Ни одна женщина не откажется стать графиней Уэстклиф. У вас древнейший титул в Британии. В тот день, когда вы женитесь, ваша жена превзойдет знатностью любую некоронованную особу на земле. А теперь скажите же, кто она.

— Мисс Лилиан Боумен.

Графиня чуть не подавилась от возмущения:

— Хватит дурацких шуток, Уэстклиф. Назовите ее имя.

Зато Ливия от восторга едва могла усидеть на месте. Нагнувшись к матери, она произнесла громким театральным шепотом:

— Думаю, он вполне серьезен, матушка. Это и в самом деле мисс Боумен.

— Не может быть! — Графиня была ошеломлена. На ее щеках ясно выступили кровеносные сосуды. — Я требую, чтобы вы пришли в себя, Уэстклиф. Подумайте! Никогда не признаю эту отвратительную девицу своей невесткой.

— Вам придется это сделать, — безжалостно сказал Маркус.

— Ты мог выбрать любую девушку здесь или на континенте, девушку безупречного происхождения и воспитания…

— Мне нужна мисс Боумен.

— Из нее никогда не получится подходящая жена для Марсдена. Не тот металл, чтобы заливать его в нашу форму.

— Значит, я разобью эту форму.

Графиня рассмеялась так грубо и некрасиво! Ливии пришлось вцепиться руками в стул, чтобы избежать соблазна заткнуть себе уши.

— Какое безумие! Эта девица Боумен просто дворняжка. Как вы можете допустить, чтобы матерью ваших детей стала особа, которая подрывает наши устои, высмеивает традиции, презирает наши правила? Она смеется над хорошими манерами. Зачем вам такая жена? Боже правый, Уэстклиф!

Она замолчала, чтобы перевести дух. Взглянув на Ливию, старая дама снова разъярилась.

— С какой стати наша семья так полюбила этих американцев?

— Это интересный вопрос, матушка, — весело сказала Ливия. — Так или иначе, никто из ваших детей не захотел жениться на себе подобных. Маркус, как ты думаешь, почему?

— Полагаю, ответ на этот вопрос не польстит никому из нас.

— Вы обязаны жениться на девушке с хорошей кровью! — закричала графиня, перекосившись от гнева. — Ваше жалкое существование оправдано лишь тем, что вы продолжите наш род и передадите титул и состояние наследнику. Пока что от вас никакого проку.

— Никакого проку? — вмешалась Ливия, сверкнув глазами. — После смерти отца Маркус увеличил наше состояние вчетверо, не говоря уж о том, что он облегчил жизнь каждому слуге и арендатору в поместье. Он оказывает денежную поддержку парламентским законам, направленным на улучшение жизни людей. Он дает работу не одной сотне мужчин на локомотивном заводе. А еще он самый добрый из братьев…

— Ливия, — сказал Маркус, — не надо меня защищать.

— Нет, надо. После всего, что ты сделал для нас всех, ты заслужил право жениться по собственному выбору. На чудесной и энергичной девушке, должна я добавить. С какой стати тебе выслушивать глупые речи о чистоте рода?

Графиня со злобой посмотрела на младшую дочь.

— Не тебе судить о чистоте рода, дитя мое. Вряд ли ты можешь вообще считаться одной из Марсденов! Напомнить тебе, что ты явилась на свет после единственной ночи, проведенной в обществе заезжего лакея? Графу пришлось признать тебя своей дочерью, иначе он заполучил бы клеймо рогоносца. Тем не менее…

— Ливия, — вмешался Маркус, протягивая руку сестре. Ливия сидела бледная как смерть. Слова графини не были для нее новостью, но вслух об этом не говорили. Ливия вскочила и бросилась к брату, ее глаза горели на бледном лице. Маркус обнял ее и прошептал на ухо: — Будет лучше всего, если ты сейчас уйдешь. Нам с графиней нужно поговорить. И тебе ни к чему попадать под перекрестный огонь.

— Все в порядке, — сказала Ливия с легкой дрожью в голосе. — Пусть говорит, мне все равно. Ей уже не причинить мне ту боль, которую она причинила много лет назад…

— Но мне не все равно, — ответил он мягко. — Иди к мужу, пусть он тебя утешит, а я пока улажу здесь дела.

Ливия немного успокоилась.

— Пойду к мужу, хотя меня не надо утешать.

— Умница.

Он поцеловал сестру в макушку.

Удивленная таким открытым выражением нежности, Ливия издала нервный смешок и отстранилась.

— О чем вы шепчетесь? — раздраженно крикнула графиня.

Не обращая на нее никакого внимания, Маркус проводил сестру до двери, потом повернулся к матери. Его лицо было суровым.

— Обстоятельства появления Ливии на свет не отразились на ее характере, — сказал он, — зато сказались на вашем. Мне безразлично, что вы развлекались с лакеем и родили от него ребенка, но я не допущу, чтобы позор за ваши грехи пал на Ливию. Она всю жизнь прожила под вашим тлетворным гнетом и дорого заплатила за ваши былые увлечения.

— Я не стану оправдываться, — отрезала графиня. — Ваш отец не любил меня. Мне приходилось получать удовольствие там, где я могла его найти.

— И вы возлагаете вину на Ливию? — скривился он. — Я видел, как плохо с ней обращались в детстве, но тогда я не мог ее защитить. Теперь могу. Отныне эта тема закрыта. Навсегда. Вы поняли?

Маркус был взбешен, хоть и говорил тихим голосом. Должно быть, графиня поняла — спорить с ним опасно. Ее горло судорожно дернулось, и она молча кивнула.

Они помолчали, пытаясь привести чувства в порядок. Наконец графиня сделала новый оскорбительный выпад:

— Уэстклиф, — сказала она, стараясь говорить спокойно, — вам не приходило в голову, что ваш отец презирал бы мисс Боумен и все, что с ней связано?

Маркус смерил ее долгим взглядом.

— Нет, мне это не приходило в голову.

Удивительно! Мать считает, что Маркусу важно, что подумал бы отец. В последнее время он его и не вспоминает! А уж задаваться вопросом, какого мнения был бы отец о мисс Лилиан Боумен…

Графиня решила, что дала сыну пищу для размышлений, и набросилась на него с удвоенной энергией.

— Вы всегда хотели заслужить его одобрение, — продолжала она. — И у вас это получалось, хотя отец редко хвалил вас вслух. Вероятно, вы не поверите, если я скажу, что намерения у него были самые лучшие. Он хотел, чтобы из вас получился мужчина, достойный славного титула. Могучий и властный мужчина, которому никто не смеет навязать свою волю. Он хотел, чтобы вы стали таким, как он сам. И ведь отчасти он добился успеха.

Она хотела польстить Маркусу, но вышло все наоборот. Ее слова поразили Уэстклифа, как удар топора в грудь. Он резко выкрикнул:

— Нет, ничего подобного!

— Вы знаете, какую женщину он хотел бы видеть матерью своих внуков, — продолжала графиня. — Девица Боумен вам не пара. Она недостойна ни вашего имени, ни вашего титула. Представьте, что было бы, если бы они встретились? Эта девица и ваш отец. Вы знаете, как он назвал бы ее.

Маркусу вдруг представилось, как Лилиан стоит перед этим дьяволом, его отцом, который внушал ужас всем, кто его знал. Но Лилиан, с ее обычным легкомыслием и непочтительностью, вряд ли испугалась бы старого графа.

Маркус молчал, и графиня смягчила тон:

— Разумеется, она очаровательна. Я очень хорошо понимаю, насколько привлекательными для нас кажутся иногда люди низших сословий. Мы находим их экзотичными, в нас говорит стремление к романтике… Нет ничего удивительного, что вы, как и все мужчины, ищете в женщинах разнообразие. Если вы ее хотите, тогда просто воспользуйтесь ею. Это очень просто устроить. Вы женитесь, она выйдет замуж… и у вас может случиться связь. Потом она вам наскучит. Люди нашей породы всегда находят любовь на стороне. Вы увидите, так намного лучше.

В щетиной воцарилась зловещая тишина. На него нахлынули воспоминания, разъедающие душу. Он снова слышал горькие упреки — эхо из далекого прошлого. Ему претило выступать в роли мученика, однако, сколько он себя помнил, у него были только обязанности. Что до его желаний… они никогда не сбывались. И вот теперь он нашел женщину, которая может дать ему тепло и радость. Черт подери! Неужели у него нет права требовать, чтобы семья и друзья поддержали его в эту минуту? Пусть даже в душе они с ним не согласны.

• Предыдущая
• 53/68
• Следующая