Рамсес II Великий. Судьба фараона - Мессадье Жеральд - Страница 32

• Предыдущая
• 32/78
• Следующая

Кони нетерпеливо гарцевали во дворе перед дворцом. Торопливо подбежали конюхи и подставили соединенные руки, чтобы всадники могли спешиться.

— Я благодарю небо за это знаменитое событие в истории нашего нома! — воскликнул наместник Осехру звонким голосом. — Сам Ра направил твои светлейшие стопы к нам, чтобы положить конец бесчинствам мятежников…

Мрачное выражение лица принца и его спутников обескуражило номарха. Он попытался выдавить из себя еще несколько цветистых фраз, потом умолк на полуслове.

Во двор въехало два десятка всадников. Вдалеке показались копейщики, послышался грохот подъезжающих колесниц.

Па-Рамессу устремил взгляд на номарха.

— Арестуйте его! — приказал он.

Солдаты подступили к испуганному наместнику.

— Светлейший принц…

— Ты — соучастник мятежников из этого нома и из других номов, наместник. Хватит, ты уже достаточно напакостил.

— Что происходит? — выкрикнул номарх, когда солдаты стали связывать ему руки за спиной.

Желая преподать ему урок, Па-Рамессу выпустил на волю свой гнев и ударил номарха по щеке с такой силой, что тот зашатался.

— Ты вор и клятвопреступник! Не ты ли, червь, лизал мне сандалии в день моего восхождения на трон, желая заполучить сбор налогов и еще получать за это плату! Мошенник!

— Я буду просить справедливости у божественного фараона! — проблеял номарх.

— Ты получаешь то, что заслужил! И первым делом ты вернешь пятнадцать тысяч мер зерна, украденные из государственных амбаров! Потом разберемся и с остальными твоими грешками.

Лицо Осехру стало мертвенно-бледным. На глазах оторопевших писцов солдаты увели его во дворец.

Это совершенно не походило на открытое противоборство с хеттами; впрочем, от любого мятежа попахивает предательством, а этот вонял еще и продажностью.

— Светлейший принц, в распоряжении мятежников намного больше солдат, чем мы предполагали, — сказал военачальник Именир. — Два боя, которые мы провели, боюсь, покажутся нам незначительной стычкой в сравнении с предстоящими сражениями. Предлагаю без промедления продолжить путь. Чем скорее мы окажемся в сердце мятежной провинции, тем лучше.

Па-Рамессу кивнул в знак согласия. Армия двинулась в путь.

Первый день прошел без происшествий. От самого Уасета армия продвигалась по дороге, идущей вдоль Великой Реки, по ней они теперь и продолжили свой путь. Вскоре солдаты подошли ко вторым речным порогам и ступили на территорию нома Бухен. Утро второго дня тоже прошло спокойно. В полдень, когда пришло время поить лошадей, Аамеду, прищурившись, посмотрел вдаль и нахмурился.

— Посмотри туда, светлейший принц, — сказал он, указывая пальцем на дорогу.

Па-Рамессу, военачальник Именир и несколько младших командиров, которые тоже услышали эти слова, устремили взгляды в указанном направлении. Далеко впереди над дорогой повисло черное облако.

— Я вижу языки пламени, — сказал Па-Рамессу.

— Они сложили в кучу сухие ветки и подожгли их, — пояснил Именир. — Воспользовались нашей же уловкой.

— Дорога перекрыта. Что будем делать? — спросил один из младших командиров.

Па-Рамессу на мгновение задумался, потом отдал приказ, указав на смоковницы:

— Нарубите самых длинных веток!

— Сколько? — спросил Аамеду, который разгадал суть маневра.

— Думаю, дюжины хватит. Выбирайте самые ровные. Будем надеяться, что ветер будет дуть с запада.

Тридцать пехотинцев приблизились к стене огня, держа по двое и по трое ветки длиной в шесть-восемь локтей, с которых не стали срезать ветви. Судя по тому, что пламя и не собиралось гаснуть, огонь «подкармливали» с противоположной стороны заграждения. Под руководством четырех младших командиров, которым Па-Рамессу объяснил свой план, солдаты вонзили ветви в преграду и стали делать в ней дыру. Справившись с этой задачей, солдаты армии Хора стали расшвыривать вязанки хвороста по обе стороны дороги. Через полчаса в заграждении образовался проход шириной в пять или шесть локтей, этого было достаточно для продолжения военной операции. Солдаты и офицеры быстро расступились.

На том конце прохода появились озадаченные солдаты противника. Глаза на их черных лицах казались желтыми. Вид у них был, как у сумасшедших, но Па-Рамессу догадался, что они перед битвой жевали кат,чтобы взбодриться. А пока они так и продолжали стоять, разинув рты, перед проходом, думая, что стена огня разверзлась благодаря магическому воздействию. Но удивление их длилось недолго: по приказу командира лучники армии Хора, разместившиеся недалеко от заграждения, облив противника дождем стрел из дважды изогнутых луков, посылавших стрелы на сотню локтей дальше, чем обычный лук, рассеяли первые шеренги. По черной коже из ран на груди и животе потекла красная кровь. Противник ответил тем же, но луки у них были слабее, и стрелы ударялись о кирасы солдат Хора, не причиняя им особого вреда. Груда тел умирающих и убитых образовалась напротив прохода. Новый поток стрел заставил нубийцев отступить.

План Па-Рамессу сработал: преграда была устранена, но, возводя ее, противник рассчитывал скорее на устрашающее воздействие — она только отсрочила начало настоящего сражения. Не получая подпитки, огонь быстро пожирал остатки веток, и скоро от них остался один пепел. Пришло время для атаки.

— Пустим вперед колесницы! — предложил Аамеду.

Па-Рамессу не был уверен, что это лучшая тактика, поскольку в таком дыму было трудно видеть противника, но инициативу в свои руки он по-прежнему брать опасался, поэтому дал согласие. Как и в предыдущем бою, лучникам был отдан приказ расступиться, пропуская колесницы.

— А остальные силы? — спросил Па-Рамессу.

— Вероятнее всего, мятежники выстроились на дороге. Мы разделим копейщиков на два отряда и прикажем им зайти справа и слева, и противник окажется в тисках.

Па-Рамессу отметил, что, поскольку дорогу от Великой Реки отделяет лишь узкая полоска земли, пространства для маневра явно недостаточно и отрядам придется «растянуться» в длину. Но, с другой стороны, выбора у них не было.

— Давайте переместимся в арьергард, светлейший принц, — посоветовал Именир. — Я не хочу, чтобы вы оказались на линии столкновения.

Командиры, Па-Рамессу и военачальники поскакали к задним шеренгам, в то время как копейщики меняли позицию, уступая дорогу колесницам. Маневр еще не был завершен, когда издалека донесся шум. Над шеренгами армии Хора пронеслись тревожные крики. Хотя местность была ровная, Па-Рамессу не сразу сообразил, что происходит: они потратили на маневр слишком много времени и нубийцы первыми подошли к сгоревшему заграждению. Сидя на лошади, он видел, что колесницы не успели набрать нужную скорость. Стоявшие на бронзовых платформах колесниц копейщики уже вонзили свои острые копья в море нубийцев. Но, к своему ужасу, Па-Рамессу и военачальники быстро поняли, что недооценили силы противника — мятежников насчитывалось тысячи две-три, а на помощь им спешили еще тысячи. Колесницы не устоят перед таким напором…

Два младших командира во весь опор понеслись вперед, чтобы передать копейщикам приказ начинать атаку.

Но те уже сами сориентировались и проявили инициативу. В бой вступили десять первых шеренг врага. Одна колесница развернулась в обратном направлении, запряженные в нее лошади неистово брыкались, другая и вовсе перевернулась. Солдаты царской армии, облаченные в кирасы, были менее уязвимы, чем мятежники, сражавшиеся совершенно голыми. Скорее всего, они и питались лучше. Два солдата отбросили нубийца в ряды его же товарищей, и он был мгновенно затоптан. Над головами сражающихся пролетела отрубленная голова с высунутым языком и выпученными глазами. Атака войск мятежников захлебнулась. Вскоре арьергард оказался отрезанным от передних шеренг. Они, решив сражаться на дороге, совершили ошибку и вскоре стали пленниками. Колесницы понеслись дальше, на людское море.

По крайней мере, на это рассчитывало командование армии фараона. Но случилось непредвиденное.

• Предыдущая
• 32/78
• Следующая