Наваждение - Квик Аманда - Страница 7

Двадцать минут спустя Бакстер покидал особняк Аркендейл с видом победителя. Ему даже показалось, что ледяной мартовский ветер, который час назад пронизывал его до костей, сейчас бодрит и освежает.

Все это мало напоминало научный эксперимент, думал он, окликая возницу наемного экипажа. Ему пришлось нелегко, но в конце концов он добился того, зачем пришел. Как Бакстер и подозревал, Шарлотта Аркендейл действительно оказалась единственной из обитателей особняка, а может, и единственной во всем мире, кто отличил бы его в толпе.

Ее замечания касательно его наружности ничего не объясняли, но лишний раз доказывали справедливость мнения, которое сложилось о ней у Маркла: Шарлотта Аркендейл – своеобразная особа.

Но вряд ли можно ожидать подобного от шантажистки и убийцы, заключил Бакстер.

– Не понимаю, Шарлотта, что тебя так беспокоит. – Ариэл помедлила, бросив взгляд на блюдо с яичницей, стоявшее на буфете. – Мистер Сент-Ивс, мне кажется, именно тот человек, который тебе нужен. Из него получится отличный поверенный – он не будет привлекать к себе излишнего внимания во время исполнения своих непосредственных обязанностей. Кроме того, он, похоже, в отличной форме. Правда, ростом невысок, зато широк в плечах и вполне сможет быть надежным телохранителем, если такая необходимость возникнет.

– Мне он показался довольно высоким, – заметила Шарлотта, хмуро удивляясь про себя, зачем ей вдруг вздумалось защищать Бакстера. И какое ей, спрашивается, дело, если сестра считает его низкорослым? – Я смотрела на него снизу вверх.

Ариэл усмехнулась:

– Все потому, что ты маловата ростом, и это придает тебе еще больше очарования.

Шарлотта поморщилась.

– Ну конечно.

– По правде говоря, мистер Сент-Ивс выше меня всего на дюйм.

– Но ты ведь высоковата для женщины.

«А также изящна, грациозна и очень, очень мила», – добавила про себя Шарлотта с внезапным приливом сестринской гордости. Возможно, в ее гордости больше материнского, чем сестринского. Как-никак, она заботится об Ариэл с тех пор, как умерла их мать.

Ариэл, очаровательная юная леди девятнадцати лет, была настоящей красавицей: светловолосая, голубоглазая, с правильными чертами лица и великолепной фигурой – живая матушкина копия.

Шарлотта все эти годы не позволяла себе предаваться горестным мыслям, но некоторые вещи вызывали у нее сожаление, она прекрасно понимала: того, что потеряно, ничем не заменить. Ариэл шел одиннадцатый год, когда умер их любящий отец – высокий, красивый джентльмен. Ей было тринадцать, когда они потеряли красавицу мать. Потом Винтербурн промотал наследство, которое дало бы Ариэл свободу выбора во всем, включая будущего спутника жизни.

Больше всего Шарлотта жалела о том, что не могла вывозить сестру в свет. С ее внешностью, статью, образованностью и благородными манерами (ее воспитанием занималась сперва матушка, отличавшаяся педантизмом и аккуратностью, затем и сама Шарлотта) Ариэл имела бы большой успех. Кроме того, сестра могла бы ездить в оперу, посещать театры, балы и вечера. Она унаследовала от своих родителей любовь к искусству и развлечениям. У нее была бы возможность встречаться с людьми, равными ей по положению в обществе, танцевать с молодыми джентльменами.

Всего этого Ариэл была лишена.

Шарлотта вернулась мыслями к насущным проблемам, не давая грустным воспоминаниям повергнуть ее в уныние. Она стала думать о будущем, которое в данный момент связывалось у нее с Бакстером Сент-Ивсом.

– Мне бы твою уверенность в отношении мистера Сент-Ивса, – задумчиво произнесла Шарлотта, опершись локтем о стол и подперев подбородок рукой.

– Он идеально подходит на должность поверенного, – твердо заявила Ариэл.

Шарлотта вздохнула. Теперь ей стало ясно, что она единственная из обитателей особняка догадывается о том, что скрывается за обманчиво заурядной внешностью Бакстера Сент-Ивса. Вчера Ариэл и миссис Витти, экономка, заявили, что полностью одобряют кандидата для замены Маркла. Обе были настолько убеждены в правильности своей оценки, что Шарлотта начала уже почти сомневаться в своих инстинктивных подозрениях.

Почти, но не совсем. У нее имелся опыт общения с джентльменами, и она могла оценить их по достоинству. Интуиция еще ни разу не подводила ее. Нельзя сбрасывать это со счетов.

Ее очень удивляло, что остальные не могли разглядеть за стеклами очков Бакстера его истинную суть. Он утверждал, что интересуется химией, но ничем не напоминал современного ученого. У него были глаза алхимика – одного из тех легендарных исследователей, которых мучил вопрос о существовании философского камня. Она легко могла вообразить, как он склоняется над раскаленным тиглем, придумывая очередной эксперимент по превращению свинца в золото.

Недюжинный ум, несгибаемая решимость и железная воля горели в глубине его янтарных глаз. То же можно было прочесть и в твердых, резких чертах его лица. Она чувствовала в нем еще что-то, похожее на грусть.

С давних пор в искусстве и литературе существовала традиция приписывать алхимикам мрачные черты. Те, кто посвятил свою жизнь разгадыванию тайн природы, обречены временами испытывать тоску, разочарование и даже отчаяние.

После долгих раздумий Шарлотта вынуждена была признать, что Бакстер Сент-Ивс, несомненно, один из самых интересных мужчин, которых ей приходилось встречать. Но качества, которые так ее заинтриговали, при определенных обстоятельствах вполне могли сделать его опасным. Во всяком случае, уступчивым и покладистым он уж точно не будет.

А ей требовался поверенный, который получал бы от нее указания, не рассуждая. Ей вовсе не нужен помощник, постоянно ждущий от нее объяснений и оправданий. Вряд ли она сможет приказывать Бакстеру. Судя по всему, это будет нелегко.

– Возможно, теперь, когда мистер Сент-Ивс поступил к тебе на службу, он сменит портного. – Ариэл хмыкнула, усаживаясь за стол с тарелкой в руке. – Его сюртук давно вышел из моды, а жилет одноцветный, без узора. Ты заметила – он носит бриджи вместо панталон.

– Заметила.

Только слепой не увидел бы узкие бриджи, обтягивавшие гладкие мускулы его бедер, подумала Шарлотта. Она вспомнила Бакстера, сидящего перед ней в кресле в помятом голубом сюртуке, рубашке без кружев, старомодных бриджах, нечищеных сапогах, и слегка нахмурилась.

– Одежда его, впрочем, отличного качества.

– Да, но ужасно старомодная. Даже для джентльмена со скромными возможностями. – Ариэл откусила кусок колбасы и продолжала: – А галстук он повязал просто ужасно. По-моему, наш новый поверенный совершенно не обладает чувством стиля.

– Ну, поверенному в делах не обязательно быть щеголем.

– Конечно, конечно. – Ариэл лукаво подмигнула сестре. – Это лишний раз доказывает, что он и правда тот, за кого себя выдает, – джентльмен в поисках выгодного места. Возможно, он третий сын какого-нибудь эсквайра. Ну, не мне тебе рассказывать – ты сама все знаешь.

Шарлотта задумчиво вертела в руках кофейную чашку.

– Да, это верно. – Ни для кого не секрет, что младшие сыновья мелкопоместных дворян, не питающие особого интереса к фермерству, вынуждены становиться поверенными или священниками.

– Ладно, не падай духом, – продолжала Ариэл. – Я уверена, старый зануда Маркл никогда бы не прислал к тебе Сент-Ивса, если бы не убедился в его профессиональной пригодности.

Шарлотта молча наблюдала, как сестра уничтожает яичницу и колбасу. У нее обычно тоже был хороший аппетит, но сегодня Шарлотта не могла проглотить ни кусочка.

– Не знаю, Ариэл. Ничего не знаю.

– Ах, Шарлотта, это на тебя не похоже. Что за мрачный вид? Обычно по утрам ты полна энтузиазма – энергия из тебя так и брызжет.

– Я плохо спала эту ночь.

И это только наполовину правда. На самом деле она почти не сомкнула глаз и беспрестанно вертелась в постели, охваченная тревожным предчувствием. Ариэл права: сегодня утром настроение у нее мрачнее мрачного.