Империя наносит ответный удар - Орехов (Мельник) Василий - Страница 48
- Предыдущая
- 48/65
- Следующая
— Так и поступим, — заявил Саггети-старший. — Завтра в половине двенадцатого я встречаюсь с Колхейном для проведения переговоров. Поскольку предложение о переговорах поступило от него, место выбирал я. Я остановился на ресторане «Магма» — его держит клан Берковица, который достаточно силен и нейтрален. Встреча будет проведена только в том случае, если Скала предоставит нам солидного заложника. И вот еще что… — Джорджо нахмурился. — На встрече должен присутствовать один гражданский член семьи с каждой стороны. Это старый мафиозный обычай — чтобы избежать перестрелки прямо за столом переговоров. Честно говоря, я затрудняюсь сделать выбор. Мама Фиоре слишком стара, чтобы мучить ее переговорами. Наталия еще слаба после болезни. М’габе чересчур легкомысленна, и мне не хотелось бы…
— Возьмите с собой меня, босс! — неожиданно предложила Джулия. — Колхейны не знают, что я участвовала в операциях.
— В качестве кого я тебя возьму? — поморщился Саггети.
— В качестве невесты Глама, — невинно отвечала Джулия.
Глам мысленно зажмурился. Один раз он уже завел с отцом разговор на эту тему. Вышел очередной скандал. Джорджо заявил, что терпит шлюху и согласен терпеть ее дальше, но и только, а о женитьбе на этой дряни не может быть и речи: ему в качестве невестки нужна тихая, покорная и плодовитая девственница из хорошей семьи.
Однако бури не произошло. С удивлением Саггети-младший увидел, как его отец устремил на Джулию задумчивый взгляд, словно что-то прикидывая про себя.
— Что ж, девочка моя, поедем, — неожиданно сказал Джорджо Саггети после продолжительной паузы. — Будь готова к завтрашнему утру. И чтобы никаких топиков и шортиков.
Это был первый и единственный раз за всю историю их знакомства, когда он обратился к ней не «шлюха», не «сучка», не «эй, ты» и не «послушай». Впрочем, насчет «невесты» Глам по-прежнему не обольщался…
Уже вечером он понял, что присутствие на переговорах Джулии было для его отца прекрасным поводом больно щелкнуть Скалу Колхейна по носу. А возможно, у старшего Саггети была тайная мысль выдать ее Скале в знак доброй воли. Однако сделать это было весьма проблематично, поскольку, во-первых, Глам уже давно дал понять отцу, что об этом не может быть и речи, а во-вторых, взяв ее на переговоры в качестве гражданского родственника, Саггети фактически подтверждал ее статус и уже не мог по собственному произволу распоряжаться ее судьбой. Его не поняли бы даже свои.
Джо Стрелок лежал на заправленной койке и смотрел в потолок. Комната, которую он снимал за гроши, была образцом спартанской обстановки: четыре стены, пол, потолок, койка, стол и стул. Ничего лишнего, ничего, предназначенного для комфортной жизни. Только прожиточный минимум. На этой квартире Джо не жил — он здесь выжидал,словно паук в паутине.
Стрелок давно научился отстраиваться от реальности. Когда приходится часами, а то и целыми сутками лежать в засаде, умение не замечать пространства и времени становится очень ценным. Однако ему никогда не удавалось с такой же легкостью отодвинуть в сторону собственные воспоминания…
С неба падали звезды. Крупные яркие звезды. Они рассекали небо четкими белыми полосами, рассыпались множеством световых брызг, исчезали, достигнув поверхности медленно проворачивавшегося далеко внизу гигантского шара планеты Дальний Приют. Говорят, когда падает звезда, нужно загадать желание, и оно непременно исполнится. Сегодня падающих звезд было столько, что их хватило бы на то, чтобы выполнить желания всех жителей поселка, расположенного внизу.
Еще говорят, что, когда падает звезда, кто-нибудь умирает.
Число погибших на Дальнем Приюте вполне соответствовало количеству упавших сегодня звезд — ложных целей, отстреленных опустевших топливных баков и сбитых противником ботов Пятого имперского флота. Каким-то образом гарнизон космической крепости, неторопливо ползущей по орбите над ночной стороной планеты, засек приближающиеся боты Горностаев и немедленно открыл заградительный огонь. Песец полагал, что приблизиться к металлической громаде будет проще простого, а незаметно проникнуть внутрь — и того проще. Однако сейчас вокруг него один за другим раскалывались на части от прямых попаданий десантные корабли Пятого флота, вываливая в безвоздушное пространство едва различимые с такого расстояния фигурки его товарищей. Кого-то успевали подобрать идущие следом экипажи, но многих не спасали и скафандры высшей защиты, которые оказывались повреждены внезапной чудовищной декомпрессией и взрывной волной.
Террористы заранее знали, с какого направления будет нанесен тайный удар, и хорошо подготовились к нему. Вывод напрашивался один: предательство.
На месте командующего Песец, наверное, отменил бы операцию ко всем чертям. Процент потерь среди Горностаев оказался слишком высок. И в то же время он понимал и адмирала Воропаева, понимал, что прекращать высадку никак нельзя. Внизу, на Дальнем Приюте, непрерывно погибают мирные люди, и пока эта несокрушимая орбитальная крепость с системой военных спутников прикрывает территории мятежников, Пятый имперский флот подойти к планете не сможет. Песец не взялся бы решить наверняка, что предпочел бы сам — атаковать крепость, как сейчас, каждую секунду рискуя присоединиться к звездопаду, или стоять в рубке флагманского крейсера перед объемной виртуальной картой боя и кусать губы от бессильной ярости, наблюдая, как твоих ребят рубят в капусту, но при этом не имея морального права отозвать звездный спецназ. Наверное, все-таки первое: рисковать собственной жизнью куда проще, чем жизнями других. По крайней мере, для него, командира подразделения Горностаев Пятого имперского флота. Впрочем, он был уверен, что и для адмирала Воропаева, прошедшего всю флотскую табель о рангах с самого низа, легендарного ветерана Каосской битвы, собственноручно уничтожившего в ней пять истребителей противника, — тоже.
Громада орбитальной крепости медленно наползала, перекрывая своей серой тушей все поле зрения. Рысь, сидевшая рядом с Песцом и управлявшая ботом, понемногу выводила их десантную посудину на заданную точку стыковки. Она была штатным пилотом подразделения. В принципе, каждый из Горностаев умел водить бот, но у Рыси это получалось просто идеально, поэтому Песцу перед очередным заданием не приходилось ломать голову, кого именно посадить за штурвал.
Командир окинул взглядом свое подразделение. Его десантники были собраны, сосредоточены и готовы к высадке. Могучий Медведь, флегматичный Морж, надменный, но добродушный Лось, шустрая Синица, непоседливый Термит, язвительный Клык. Каждый имел свою специализацию, каждый знал свое место и порядок действий после высадки, однако любой из них мог заменить любого выбывшего товарища. Их подразделение считалось одним из лучших в дивизии. Многие хотели бы попасть под начало к Песцу, однако очень немногим это удавалось — ротация личного состава в его подразделении была очень незначительная.
Звериные клички присваивал своим бойцам сам Песец. У него не было, как в других подразделениях, Фантомов, Квадратов или Меченых. И даже когда в его группу приходили люди с уже сложившимися боевыми прозвищами, вскоре они сами отказывались от них в пользу новых, придуманных обожаемым командиром.
На мгновение Песец задержал взгляд на Термите. Парнишка совсем недавно попал под его начало, заменив выбывшего Леща, который пошел на повышение и теперь командовал собственным подразделением. Надо за ним приглядывать — слишком горяч и все время лезет вперед, пытаясь доказать, что он ничем не хуже своих новых товарищей, хотя никто его об этом не просит.
У Термита определенно имелся комплекс неполноценности. В миру его звали Миша Карпентер, и был он американским эмигрантом во втором поколении. Его папа, боевой пилот Соединенных Миров Америки, во время одной операции против пиратов в поясе Лагранжа был сбит противником и брошен своими дрейфовать в спасательной капсуле в открытом космосе. Песец не собирался осуждать ведомых майора Карпентера, сам знал, что ситуации в бою бывают разные, иногда приходится, скрипя зубами, собственноручно жертвовать своими ребятами, потому что иначе никак. И все же Горностаи, да и любой другой боец или пилот Пятого флота все равно в любой обстановке пытались спасти своего, попавшего в беду. Видимо, майор Карпентер полагал это правильным, потому что, когда русский сторожевик двое суток спустя подобрал его, уже полумертвого, он наотрез отказался возвращаться на родину. Присягнув на верность Российской Империи, он еще несколько лет летал в составе боевого охранения в приграничных мирах, а потом стал инструктором в Академии Пятого флота. На Светлом Владимире он женился, жил счастливо, имел пятерых детей и, судя по всему, не жалел о своем решении.
- Предыдущая
- 48/65
- Следующая
