Ангелология - Труссони Даниэль - Страница 15

• Предыдущая
• 15/110
• Следующая

— Простите, — прервал ее Верлен. — Я знаю, что это незаконно и что мне не стоило приезжать сюда без разрешения, но я надеюсь на вашу помощь. Ваша компетентность могла бы выручить меня из очень трудной ситуации. Поверьте, я здесь не для того, чтобы причинить вам неприятности.

Эванджелина мгновение смотрела на Верлена, словно пытаясь понять, насколько он искренен. Затем, указав на деревянный стул около камина, она сказала:

— Нет такой неприятности, с которой я не могла бы справиться, мистер Верлен. Присаживайтесь, прошу вас, и расскажите, что я могу сделать, чтобы помочь вам.

— Спасибо.

Верлен сел на стул, а Эванджелина заняла место напротив.

— Думаю, из моего письма вам известно, что я ищу доказательства существования переписки между Эбигейл Рокфеллер и аббатисой монастыря Сент-Роуз зимой тысяча девятьсот сорок третьего года.

Эванджелина кивнула.

— Правду говоря, в письме я об этом не упомянул, но я сейчас пишу книгу. Это была моя докторская диссертация, но я надеюсь превратить ее в книгу об Эбигейл Рокфеллер и Музее современного искусства. Я прочел почти все, что о ней издавалось, а также множество неопубликованных документов, и нигде нет ни слова об отношениях Рокфеллеров с монастырем Сент-Роуз. Понимаете, существование подобной переписки может стать важным открытием, по крайней мере в моей области. Это может полностью изменить мою карьеру.

— Это очень интересно, — сказала Эванджелина. — Но я не понимаю, чем могу помочь вам.

— Позвольте мне вам кое-что показать.

Верлен достал из внутреннего кармана пальто пачку бумаг и положил на стол. На каждом листе были рисунки, которые на первый взгляд казались набором прямоугольников и кругов, но при ближайшем рассмотрении становилось понятно, что это чертежи здания. Поглаживая бумаги, Верлен пояснил:

— Это архитектурные планы Сент-Роуза.

Эванджелина наклонилась, чтобы присмотреться повнимательнее.

— Это подлинники?

— Да, конечно.

Верлен развернул листы, чтобы показать Эванджелине.

— Датированы тысяча восемьсот девятым годом. Подписаны аббатисой-основательницей.

— Мать Франческа, — пояснила Эванджелина, заинтересовавшись возрастом и сложностью чертежей. — Франческа построила монастырь и основала наш орден. Она сама разработала проект церкви. Часовня Поклонения — полностью ее творение.

— Ее подпись на каждой странице, — заметил Верлен.

— Разумеется, — ответила Эванджелина. — В ней было что-то от женщин эпохи Возрождения — она настаивала на том, чтобы самой утверждать планы.

— Смотрите, — воскликнул Верлен, раскладывая бумаги на столе. — Отпечаток пальца.

Эванджелина склонилась над столом. На пожелтевшей странице виднелось четкое, небольшое овальное чернильное пятнышко, в центре — круги и завитушки, похожие на годовые кольца на спиле дерева. Эванджелина улыбнулась при мысли, что Франческа сама могла оставить отпечаток.

— Вы тщательно изучили чертежи, — заметила Эванджелина.

— И все же кое-чего я не понимаю, — сказал Верлен, откидываясь на спинку стула. — Здания расположены совсем не так, как на планах. Я прошелся вокруг них, сравнивая, и обнаружил, что разница очень значительная. Например, монастырь находился совсем в другой части двора.

— Да, — сказала Эванджелина.

Она настолько погрузилась в рассматривание чертежей, что полностью забыла обо всех подозрениях в адрес Верлена.

— Здания были отремонтированы и восстановлены. Все изменилось после пожара, когда монастырь сгорел дотла.

— Пожар тысяча девятьсот сорок четвертого года, — произнес Верлен.

— Вам известно про пожар?

— Именно из-за пожара чертежи увезли из монастыря. Я нашел их в архиве среди старых планов зданий. Монастырь Сент-Роуз получил лицензию на строительство в феврале сорок четвертого года.

— Вам разрешили забрать чертежи из общественного архива?

— Я… взял их на время, — смущенно ответил Верлен.

Надавив краем ногтя на печать, так, что на ней остался тонкий полумесяц, он спросил:

— Вы знаете, на что указывает эта печать?

Эванджелина пристально вгляделась в золотую печать в центре часовни Поклонения.

— Скорее всего, на алтарь, — сказала она. — Но я могу ошибаться.

Она с новым интересом взглянула на Верлена. Если сначала она думала, что это обманщик, собирающийся ограбить библиотеку, то теперь поняла, что он простодушен и искренен, как подросток, мечтающий найти клад. Почему-то ей захотелось ему помочь.

Разумеется, она не показала Верлену, что смягчилась. Но он сам стал более уверенным, как будто почувствовал изменения в ее отношении к нему. Он посмотрел на нее сквозь заляпанные очки, словно увидел в первый раз.

— Что это? — спросил он, не отрывая от нее глаз.

— Что именно?

— Ваш кулон, — ответил он.

Эванджелина отпрянула, боясь, что Верлен дотронется до нее, и чуть не опрокинула стул.

— Извините, — покаялся Верлен. — Просто это…

— Мне больше нечего сказать вам, мистер Верлен, — проговорила она дрогнувшим голосом.

— Подождите секунду.

Верлен стал рыться в чертежах. Вытащив из груды один лист, он протянул его Эванджелине.

— Я думаю, это ваш кулон.

Эванджелина взяла документ и расправила его перед собой на столе. Она поразилась, насколько точно здесь изображена восьмиугольная часовня Поклонения, алтарь и статуи — то, что она ежедневно наблюдала многие годы. В самом центре алтаря на чертеже была золотая печать.

— Лира, — сказал Верлен. — Видите? Та же самая.

Дрожащими пальцами Эванджелина сняла с шеи кулон и аккуратно положила его на чертеж. Золотая цепочка походила на сверкающий хвост кометы. Кулон ее матери был как две капли воды похож на золотую печать.

Эванджелина достала из кармана письмо, которое нашла в архиве, — послание Эбигейл Рокфеллер матери Инносенте, написанное в сорок третьем году. Она не понимала связи между печатью и кулоном, и надежда, что Верлен может объяснить эту связь, внезапно заставила ее поделиться с ним своим открытием.

— Что это? — спросил Верлен и взял письмо.

— Возможно, вы скажете мне, что это.

Но когда Верлен развернул письмо и стал его изучать, Эванджелину одолели сомнения. Вспомнив о предупреждении сестры Филомены, она подумала, что предает орден, показывая такой документ постороннему. Сердце у нее упало, она почувствовала, что делает серьезную ошибку. Но она смотрела на него и нетерпеливо ждала, когда он дочитает.

— Это письмо подтверждает, что Инносента и Эбигейл Рокфеллер состояли в постоянной переписке, — наконец произнес Верлен. — Где вы нашли его?

— Сегодня утром я некоторое время провела в архиве. Я не сомневалась, что вы ошибаетесь по поводу матери Инносенты. Я была уверена, что никакой связи между ними не существовало. Я считала, что в наших архивах вообще не может быть ничего о такой светской даме, как миссис Рокфеллер, не говоря о документе, который подтверждал бы сам факт переписки. Можно сказать, я отправилась в архив, чтобы доказать вашу неправоту.

Верлен пристально смотрел на письмо, и Эванджелине показалось, что он не слышал ни слова. Наконец он достал из кармана клочок бумаги и написал свой номер телефона.

— Вы сказали, что нашли только одно письмо от Эбигейл Рокфеллер?

— Да, — ответила Эванджелина. — Вы его только что прочли.

— Но на все письма Инносенты к Эбигейл Рокфеллер были получены ответы. Это означает, что где-то в вашем архиве лежат три-четыре письма Рокфеллер.

— Вы правда думаете, что мы могли не заметить такие письма?

Верлен дал ей бумажку с номером телефона.

— Вы позвоните мне, если что-нибудь найдете?

Эванджелина взяла бумажку. Она не знала, что сказать. Позвонить ему было невозможно, даже если бы она нашла то, что он искал.

— Я попробую, — наконец ответила она.

— Спасибо, — сказал Верлен, с благодарностью глядя на нее. — Вы не будете возражать, если я скопирую письмо?

Эванджелина взяла цепочку, снова надела на шею и повела Верлена к дверям библиотеки:

• Предыдущая
• 15/110
• Следующая