Я буду просто наблюдать за тобой - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 15

• Предыдущая
• 15/68
• Следующая

В голове у нее зародилось подозрение, столь невероятное, что пока она даже не могла заставить себя задуматься над ним. Она лишь чувствовала, что ей совершенно необходимо немедленно просмотреть все личные бумаги отца.

Порядок во всех ящиках стола не удивил ее. Аккуратность была врожденной чертой Эдвина Коллинза. Почтовая бумага, конверты и марки лежали в отведенных для них местах. Его календарь-ежедневник был заполнен на январь и начало февраля. После этого были помечены только некоторые предстоящие события: день рождения матери; ее день рождения; осенняя встреча в гольф-клубе; круиз, который родители планировали совершить в июне по случаю тридцатилетней годовщины их свадьбы.

«Зачем нужно тому, кто собирается исчезнуть, помечать важные даты в календаре на несколько месяцев вперед? — удивилась она. — В этом нет никакого смысла».

Дни, в которые он отсутствовал в январе или планировал находиться в отъезде в феврале, были помечены названиями городов. Она знала, что подробности этих поездок расписаны в книге деловых встреч, которую он возил с собой.

Правый нижний ящик стола был закрыт на замок. Меган безуспешно пыталась найти ключ, затем остановилась в нерешительности. Завтра она могла бы пригласить слесаря, но ей не хотелось ждать. Она прошла на кухню, нашла ящик с инструментами и достала из него полотно пилы. Как она и рассчитывала, замок оказался старым и быстро поддался.

В этом ящике лежали пачки конвертов, перетянутые резинками. Меган взяла верхнюю и просмотрела ее. Все, кроме первого конверта, были подписаны одной и той же рукой.

В этом конверте находились только вырезки из газеты «Филадельфия бюльтэн». Под фотографией симпатичной женщины шли слова некролога:

Аурелия Кроули Коллинз, семидесяти пяти лет, жительница Филадельфии, умерла в больнице святого Павла 9 декабря от сердечного приступа.

Аурелия Кроули Коллинз! У Меган перехватило дыхание, когда она рассматривала фотографию. Широко посаженные глаза, вьющиеся волосы, окаймляющие овальное лицо. Это была та же, только состарившаяся женщина, чей портрет постоянно находился на столе отца, и которая приходилась ей бабушкой.

Вырезка была датирована двумя годами ранее. Ее бабушка была жива еще два года назад! Меган быстро перебрала остальные конверты этой пачки. Все они пришли из Филадельфии. Последний был отправлен два с половиной года назад.

Она прочла одно письмо, затем другое, третье. Не веря своим глазам, просмотрела другие пачки, выбирая письма наугад и прочитывая их. Самое раннее из них было тридцатилетней давности. Во всех содержалась одна и та же мольба.

Дорогой Эдвин,

Я надеялась, что хоть на это Рождество получу от тебя весточку. Я молилась, чтобы у тебя и твоей семьи все было хорошо. Как бы мне хотелось увидеть свою внучку. Может быть, когда-нибудь ты позволишь мне это.

С любовью, мама.

Дорогой Эдвин,

Всегда надо смотреть вперед. Но когда подступает старость, все чаще оглядываешься назад и с горечью отмечаешь ошибки прошлого. Неужели нам нельзя поговорить, хотя бы по телефону? Это доставило бы мне такую радость.

Любящая мать.

Через некоторое время Меган больше не могла читать. По потрепанному виду писем можно было догадаться, что отец провел над ними немало часов.

"Папа, ведь ты был таким добрым, — думала она. — Почему же ты говорил всем, что твоя мать умерла? Что она сделала тебе такого, чего ты не мог простить ей? Зачем ты хранил все эти письма, если не собирался помириться с ней? "

Она нашла конверт с некрологом. Фамилии на нем не было. Стояло только название улицы в Чеснат-Хилл. Ей было известно, что Чеснат-Хилл — это один из самых привилегированных районов Филадельфии.

Кто же был отправителем письма? И, важнее всего, каким человеком в действительности был ее отец?

В очаровательном доме Элен Петровик, выстроенном в колониальном стиле в Лоренсвилле, штат Нью-Джерси, ее племянница Стефани была рассержена и обеспокоена. Ребенок должен был появиться через несколько недель, и у нее болела спина. Она постоянно чувствовала усталость. Ей оказалось трудно даже приготовить горячий ланч для Элен, которая обещала вернуться домой к полудню.

В час тридцать Стефани попыталась позвонить своей тете, но к телефону на квартире в Коннектикуте никто не подходил. Времени было уже шесть часов, а Элен все еще не приехала. Неужели с ней что-то случилось? Наверное, в последнюю минуту она получила поручение и забыла сообщить об этом, потому что долго жила одна и не привыкла ставить в известность других о своих делах.

Стефани была поражена, когда Элен сказала ей по телефону вчера, что бросает работу, причем немедленно. «Мне нужен отдых и меня беспокоит, что ты все время одна», — заявила она.

Дело было в том, что Стефани любила одиночество. Она никогда не имела возможности лежать в постели, пока не захочется выпить кофе и взять в руки доставленную на рассвете газету. В редкие дни безделья, лежа в кровати, она все утро смотрела телевизор.

Ей было двадцать лет, но выглядела она старше. Подрастая, Стефани мечтала последовать за младшей сестрой своего отца, которая уехала в Соединенные Штаты двадцать лет назад после смерти мужа.

Теперь эта самая Элен была ее опорой и ее будущим в мире, который больше не существовал в том виде, в каком она знала его. Непродолжительная, но кровавая революция стоила жизни ее родителям и разрушила их дом. Стефани поселилась у соседей, в крошечном доме которых не было комнаты для лишнего человека.

Время от времени Элен присылала немного денег и подарки к Рождеству. Отчаявшись, Стефани отправила ей слезную просьбу о помощи.

Несколькими неделями позже она сидела в самолете, направлявшемся в Соединенные Штаты.

Элен была такой доброй, а Стефани ужасно хотелось жить в Манхэттене, получить работу в салоне красоты и вечерами учиться на косметолога. Языком она уже вполне овладела, хотя приехала, зная всего несколько слов на английском.

Ее время почти наступило. В поисках однокомнатной квартиры в Нью-Йорке они с Элен уже присмотрели одну в Гринвич Виллидж, которая должна освободиться в январе, и Элен пообещала, что скоро они займутся покупкой обстановки для нее.

Этот дом был выставлен на продажу. Элен всегда говорила, что не собирается оставлять свою работу и квартиру в Коннектикуте, пока он не будет продан. "Что же заставило ее так неожиданно изменить свои планы? " — недоумевала Стефани.

Она откинула светло-каштановую прядь, упавшую на ее высокий лоб. Вновь подступило чувство голода. Ей тоже не мешало бы поесть. А разогреть ужин для Элен она всегда успеет, когда та приедет.

В восемь часов, когда она с улыбкой смотрела повторный показ «Золотых девушек», у входной двери раздался звонок.

В ее вздохе одновременно отразилось и облегчение, и раздражение. Наверное, руки у Элен заняты пакетами с покупками и она не хочет доставать свой ключ. Она бросила последний взгляд на экран. Фильм заканчивался. "После стольких часов не могла Элен прийти на минуту позднее? " — мелькнуло у нее в голове, когда она нехотя вставала с дивана.

Приветливая улыбка исчезла с ее лица, когда в дверях появился высокий полицейский моложавого вида. Как во сне, она услышала о том, что Элен Петровик застрелена в Коннектикуте.

Опережая печаль и шок, в голове отчаянно пронеслось: «Что будет со мной?» Всего лишь на прошлой неделе Элен говорила о своем намерении изменить завещание, в котором она все оставляла клинике Маннинга. Теперь уже было слишком поздно.

К восьми часам во вторник вечером движение в гараже почти прекратилось. Берни, который часто работал сверхурочно, провел в гараже уже двенадцать часов и собирался уходить домой.

Он не возражал против сверхурочных. Оплата была хорошей, да и чаевые тоже. Все эти годы его дополнительный заработок уходил на покупку радиоаппаратуры.

• Предыдущая
• 15/68
• Следующая