Ты мне принадлежишь - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 9

• Предыдущая
• 9/73
• Следующая

Два года назад, в надежде поставить точку, он упаковал и убрал с глаз подальше несколько последних фотографий Кэти, которые еще оставались у него в спальне, но это ничего не изменило. В конце концов, он признался себе, что у него до сих пор осталось чувство незавершенности. И он сам, и родители Кэти хотели бы похоронить ее останки на семейном участке кладбища рядом с бабушкой и дедушкой, рядом с братом.

Она часто снилась ему. Иногда он видел ее лежащей в ледяной воде под одним из каменных уступов — Спящей Красавицей, уснувшей навсегда. Но порой ему снился другой сон. Ее лицо расплывалось, на его месте появлялись другие лица. И все они шептали: «Это твоя вина».

В книге «Пропавшие женщины» не было упоминания о Кэти и о том, что с ней произошло. Под его фотографией на четвертой странице обложки была напечатана краткая биографическая справка, сообщавшая, что доктор Дональд Ричардс всю жизнь прожил на Манхэттене, получил степень бакалавра в Йеле, докторскую степень по психиатрии в Гарварде и степень магистра криминологии в Нью-йоркском университете.

После программы «Спросите доктора Сьюзен» он поехал прямо домой. Рина, его экономка, родившаяся на Ямайке, уже ждала его с готовым ленчем. Она начала работать у него вскоре после смерти Кэти, а познакомились они через ее сестру, служившую экономкой у его матери, которая жила безвыездно в Таксидо-парке[8].

Дон не сомневался, что мать не упускает случая расспросить Рину о подробностях его личной жизни всякий раз, когда та навещает сестру в Таксидо-парке. Да она этого и не скрывала, прозрачно намекая сыну, что ему следует почаще выбираться из дому.

За ленчем Дон думал о Карен, женщине, позвонившей на радио во время передачи. Сьюзен Чандлер явно не обрадовало его предложение обсудить с ней то, о чем могла поведать эта женщина. Он улыбнулся, вспоминая, как вспыхнули упрямством зеленовато-карие, как лесной орех, глаза Сьюзен, стоило ему только заикнуться о своем присутствии на встрече.

Сьюзен Чандлер оказалась интересной и очень привлекательной женщиной. «Позвоню-ка я ей и приглашу на ужин, — решил он. — Может, в интимной обстановке она будет более сговорчивой и не откажется обсудить со мной это дело».

Любопытная складывалась ситуация. Регина Клаузен пропала три года назад. Женщина, назвавшая себя Карен, рассказала о круизном романе, случившемся два года назад. Очевидно, Сьюзен Чандлер пришла к неизбежному выводу: если один и тот же мужчина связан с обеими женщинами, не исключено, что он сейчас ищет очередную жертву.

«Сьюзен разворошила осиное гнездо», — подумал Дональд Ричардс. Хотел бы он знать, что тут можно сделать.

Диана Чандлер Гарриман возвращалась в Калифорнию на самолете, попивая «Перье». Она сбросила босоножки и откинулась на спинку сиденья, ее золотистые, как мед, волосы рассыпались по плечам. Она давно привыкла к восхищенным взглядам и ловко избегала общения с мужчиной, который сидел через проход и уже дважды пытался завести с ней разговор.

Из украшений она надела только гладкое венчальное кольцо без камня и узкое золотое ожерелье-ошейник. Деловой костюм в тонкую полоску, творение знаменитого дизайнера, поражал своей изысканной простотой и строгостью. Место рядом с ней осталось незанятым, чему Ди была несказанно рада.

Она прибыла в Нью-Йорк в пятницу после полудня, остановилась в представительских апартаментах, которые ее модельное агентство «Бель-Эйр» арендовало на постоянной основе, и встретилась там с двумя молодыми манекенщицами, с которыми рассчитывала подписать контракт. Встречи прошли успешно, весь день был удачным.

Увы, Ди не могла сказать то же самое о субботе, когда она приехала к матери. Больно было видеть, как мать страдает из-за предательства отца. Ди расплакалась от сочувствия.

«Я бог знает чего наговорила Сьюзен, — подумала Ди. — Надо было удержаться и промолчать. Сьюзен оставалась с мамой, когда папа ушел, она была рядом, пока они разводились, и приняла основной удар на себя. Зато у нее хотя бы есть высшее образование, а вот я к тридцати семи годам так и осталась со школьным аттестатом. А с другой стороны, к семнадцати годам я умела только позировать, на все остальное просто времени не оставалось. Нет, они должны были настоять, чтобы я поступила в колледж! За всю свою жизнь я сделала только два умных шага: вышла замуж за Джека и вложила все свои сбережения в модельное агентство».

Она смущенно припомнила, как разозлилась на Сьюзен, как попрекала сестру тем, что она не понимает, каково это — потерять мужа.

«Жаль, что мы вчера разминулись на вечеринке у папы, — думала Ди, — но я рада, что позвонила ей сегодня утром. А Алекс Райт и вправду неотразим».

Улыбка заиграла на губах у Ди, когда она вспомнила красивого мужчину с умным и теплым взглядом. Привлекательный, сексуальный, породистый, с чувством юмора! И он спросил, есть ли у Сьюзен постоянный поклонник. Попросил у нее телефон Сьюзен. По его настоянию она дала ему рабочий телефон сестры, но решила ни за что не давать ее домашний телефон.

Ди отрицательно покачала головой, когда стюард предложил ей еще порцию «Перье». Ощущение пустоты, охватившее ее в гостях у матери и еще больше углубившееся при виде отца и его второй жены, грозило перерасти в настоящую депрессию.

Она тосковала по замужеству. Ей хотелось снова жить в Нью-Йорке. Именно там Сьюзен познакомила ее с Джеком; он работал рекламным фотографом. Вскоре после свадьбы они перебрались в Лос-Анджелес.

Они прожили вместе пять лет. А два года назад, по его настоянию, отправились на выходные на лыжный курорт.

Ди почувствовала, как слезы щиплют глаза. «Мне надоело одиночество», — подумала она сердито. Торопливо запустив руку в объемистую сумку через плечо, она порылась внутри и нашла то, что искала: рекламный буклет, описывающий двухнедельный круиз через Панамский канал.

«А почему бы и нет? — спросила она себя. — Вот уже два года у меня не было полноценного отпуска». Турагент заверил ее, что еще не поздно забронировать хорошую каюту на следующий рейс. А вчера ее поддержал отец.

— Первым классом, малыш. За мой счет, — пообещал он.

Теплоход отправлялся из Коста-Рики через неделю. «Поеду», — решила Ди.

Памела Гастингс ничуть не возражала провести спокойный вечер в одиночестве. Ее муж Джордж уехал в командировку в Калифорнию, дочь Аманда училась на первом курсе в колледже Уэллзли. Занятия у Аманды начались всего месяц назад, и Памела, хоть и скучала по дочери, с удовольствием прислушивалась к тишине, царящей в квартире, наслаждалась молчанием телефона и удивительным порядком в комнате Аманды и ничего не могла с собой поделать.

На прошедшей неделе в Колумбийском университете у нее было вдвое больше работы, чем обычно: к традиционной педагогической нагрузке добавились совещание преподавателей и студенческая конференция. Она всегда с нетерпением ждала вечера пятницы, долгожданного оазиса покоя и отдохновения. Но на прошлой неделе у нее был день рождения, и, хотя она была благодарна Кэролин за вечеринку «банды четырех», как они называли себя в студенческие годы, тот вечер оставил у Памелы тяжелый привкус эмоциональной перегрузки.

Острое ощущение грядущей беды, пронзившее Памелу, как только она взяла в руки кольцо с бирюзой, все еще пугало ее. С того вечера она еще не говорила с Кэролин, и сейчас, поворачивая ключ в двери своей квартиры на углу Мэдисон-авеню и Шестьдесят седьмой улицы, дала себе слово позвонить подруге и посоветовать избавиться от кольца.

Памела бросила взгляд на часы. Без десяти пять. Она прошла прямо в спальню, сменила строгий темно-синий костюм на удобные домашние брюки и рубашку мужа, смешала коктейль с шотландским виски и уютно устроилась в кресле, чтобы посмотреть новости. Это будет тихий вечер, проведенный в одиночестве, пообещала себе Памела.

В пять минут шестого она в ужасе смотрела кадры огороженного участка Парк-авеню и Восемьдесят первой улицы, по обе стороны которого скопились колоссальные автомобильные пробки, а толпа любопытных с жадностью разглядывала забрызганный кровью автофургон с покореженной решеткой радиатора, и, не веря своим ушам, слушала закадровый комментарий:

• Предыдущая
• 9/73
• Следующая