Пепел розы - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 3

• Предыдущая
• 3/52
• Следующая

— Я увидела, что вы сделали для одной своей пациентки, — сказала она в тот день. — Недавно я получила наследство от тетки. Вы можете сделать меня хорошенькой?

Но доктор Смит сделал больше. Он преобразил ее. Сотворил настоящую красавицу. Теперь она работает в крупной рекламной фирме на Манхэт-тене. Умом Барбару природа не обделила, но лишь когда к этому добавилась изысканная красота, ее жизнь переменилась.

В половине седьмого доктор Смит принял последнюю пациентку. Потом прошел три квартала по Пятой авеню к своему дому на Вашингтон-мьюс.

У него вошло в привычку возвращаться домой пешком, где он сначала расслаблялся перед телевизором, слушая последние новости и попивая бурбон с содовой, а уже потом решал, куда пойти ужинать. Он жил один и почти никогда не ел дома.

Сегодня вечером его охватило странное беспокойство. Из всех предыдущих пациенток Барбара получилась самой похожей на нее. Уже просто видеть ее было удовольствием, почти катарсисом. Он случайно услышал, как Барбара в разговоре с миссис Карпентер обронила, что сегодня ужинает с клиентами в Дубовом зале отеля «Плаза».

Почти нехотя доктор поднялся. Дальше случится неизбежное. Он зайдет в бар отеля, а потом отправится в Дубовый зал. Может, там найдется свободный столик, и он сможет смотреть на Барбару, пока та ужинает. Если повезет, девушка его не заметит. Но даже если заметит, он просто помашет ей, только и всего. У нее не возникнет подозрений, будто он преследует ее.

Когда они вернулись домой от Хуверов, Робин почти сразу заснула, а Кэрри засела с бумагами в кабинете. Этот дом она приобрела после того, как Боб бросил их. Дом, который они покупали вместе, Кэрри продала, а новый выгодно купила в тот момент, когда цены на недвижимость упали. И он по-прежнему ей очень нравился. Построенный где-то полвека назад просторный коттедж под черепичной двускатной крышей стоял на участке, густо заросшем деревьями. Ей не нравилось здесь только осенью, когда собирались горы опавших листьев. Скоро начнется листопад, со вздохом подумала Кэрри.

Завтра ей предстояло вести перекрестный допрос по делу об убийстве. Когда обвиняемый давал свидетельские показания, его версия событий, закончившихся смертью начальницы, выглядела весьма правдоподобно. Актер он был хороший. Он заявлял, что начальница постоянно унижала его, и однажды, в приступе ярости, он убил ее. Его адвокат просил вердикта о непредумышленном убийстве в состоянии аффекта.

Кэрри собиралась разнести по кирпичику версию обвиняемого, показать, что это искусная ложь, а убийство — тщательно продуманная месть женщине-боссу, которая оказалась гораздо способнее и обошла его с повышением. В результате это стоило ей жизни. Теперь настал черед платить ему, решила Кэрри.

К часу она наконец закончила составлять список вопросов, которые собиралась задать завтра, и удовлетворенно улыбнулась.

Кэрри устало поднялась по лестнице на второй этаж. Взглянув на спящую Робин, она получше укрыла дочь одеялом и отправилась к себе.

Пять минут спустя, умывшись и почистив зубы, Кэрри надела любимую ночную рубашку и свернулась на огромной кровати с медными спинками, которую купила на распродаже в частном доме после ухода Боба. Ей было невыносимо видеть вещи, которые напоминали о нем: комод, ночной столик, пустую подушку на его стороне кровати.

Шторы были приоткрыты, и в слабом свете фонаря у подъездной аллеи Кэрри увидела, что зарядил мелкий дождик.

Что ж, хорошая погода когда-нибудь кончается. Слава богу, что не так холодно, как обещали, и дождь не переходит в ливень. Вдруг на нее накатила странная тревога. Кэрри прикрыла глаза и постаралась успокоиться, недоумевая, откуда взялось это ощущение.

Проснулась она в пять утра, но снова задремала, до шести. И тогда ей впервые приснился этот сон.

Она сидит в приемной доктора Смита. На полу лежит женщина, ее большие глаза бессмысленно уставились в никуда. Красивое, изысканное лицо обрамляют пышные темные волосы. А вокруг шеи туго затянут шнур.

Кэрри застыла от ужаса, и тут женщина поднялась, сдернула с шеи шнур и подошла к секретарше, чтобы записаться на прием.

Несколько раз за вечер у Боба Кинеллена возникало желание позвонить и узнать, как дела у Робин и что сказал доктор. Но так и не позвонил. Энтони Бартлетт, его тесть и старший партнер в фирме, совершил необычный поступок — пришел к Кинелленам после ужина, чтобы обсудить предстоящее судебное разбирательство по делу уклонения от налогов Джеймса Форреста Уикса, самого крупного, но и самого сомнительного клиента фирмы.

Уикс, мультимиллионер, занимающийся недвижимостью, за последние тридцать лет стал крупной фигурой в Нью-Йорке и Нью-Джерси. Он активно участвовал во всевозможных политических кампаниях и щедро жертвовал на благотворительность. При этом ходили упорные слухи о его тайных сделках и влиянии в определенных кругах. Поговаривали даже, что он связан с крестными отцами мафии.

Уже несколько лет Генеральная прокуратура США пыталась предъявить Уиксу хоть какое-то обвинение, поэтому он был очень выгодным клиентом для Бартлетта и Кинеллена, которые представляли его интересы во всех расследованиях. И до сегодняшнего дня у федералов не хватало улик, чтобы состряпать серьезное обвинение.

— Но на этот раз у Джимми крупные неприятности, — сообщил зятю Энтони Бартлетт, когда они сидели в кабинете дома Кинелленов в Инглвуд-Клиффс. Он отпил бренди. — А это означает, что у нас тоже определенные сложности.

За десять лет, которые Боб работал в фирме, он наблюдал, как она стала практически филиалом «Уикс Энтерпрайз» — так тесно они переплелись. В сущности, без обширной империи Джимми у них осталось бы лишь несколько мелких клиентов и гонорары, с которыми не удержаться на плаву. Оба понимали: если Джимми признают виновным, с «Бартлетт и Кинеллен» как с солидной юридической фирмой, считай, покончено.

— Меня беспокоит Барни, — спокойно ответил Боб. Барни Хаскелл был главным бухгалтером Джимми Уикса и соответчиком по делу. Оба знали, какое на Хаскелла оказывают давление, чтобы в обмен на договор о минимальном сроке он стал свидетелем обвинения.

— Согласен, — кивнул Энтони.

— Но дело не только в этом, — продолжал Боб. — Я говорил тебе о несчастном случае в Нью-Йорке? И что Робин пришлось везти к пластическому хирургу?

— Да. Ну и как? Обошлось?

— С ней все хорошо, слава богу. Но я не назвал тебе имя доктора. Это Чарльз Смит.

— Чарльз Смит… — Энтони сосредоточенно нахмурился, припоминая. Потом брови у него поползли вверх, и он резко выпрямился. — Не тот, который…

— Вот именно, — кивнул Боб. — И моя бывшая жена, помощник прокурора, регулярно возит дочь к нему на прием. Зная Кэрри, можно догадаться — это только вопрос времени, она обязательно свяжет, что к чему.

— Господи! — выдохнул Бартлетт.

В офисе окружной прокуратуры Бергена, расположенном на втором этаже западного крыла здания суда, находились тридцать пять помощников прокурора, семьдесят следователей, двадцать пять секретарей, а также Франклин Грин, прокурор.

И хотя часто приходилось работать внеурочно, почти все дела были сложные и запутанные, в офисе царила дружелюбная атмосфера. Кэрри здесь нравилось. Она постоянно получала заманчивые предложения о работе от юридических фирм, но предпочитала оставаться в прокуратуре. Недавно она получила должность главного обвинителя, а также заработала репутацию умного, крепкого, жесткого и скрупулезного юриста.

Только что двое судей, которым исполнилось семьдесят, вышли на пенсию, в результате открылись две вакансии. На одно место сенатор Джонатан Хувер предложил кандидатуру Кэрри. Она даже себе не признавалась, как мечтает занять этот пост. Юридические фирмы предлагали солидное жалованье, но кресло судьи — это достижение, с которым не сравнятся никакие деньги.

Набирая код на входной двери, Кэрри думала о возможном назначении. Раздался щелчок, и дверь открылась. Махнув на ходу дежурному, она быстро прошла в свой кабинет.

• Предыдущая
• 3/52
• Следующая