Нет места лучше дома - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 70

• Предыдущая
• 70/75
• Следующая

Бенджамин Флетчер сидел прямо передо мной с видом старого льва, готового вонзить когти при малейшей опасности. Несмотря на это, я рассказала Джефу все, что мне было известно о Заке. Я рассказала, что, будучи десятилетней девочкой в центре содержания малолетних преступников, я испытывала спазмы от наката горя при звуке его имени. И только теперь, в последние две недели, мне удалось ясно вспомнить последние слова матери:

«Ты сказал мне, когда был пьян. Ты убил моего мужа. Ты сказал, что Зак видел тебя при этом».

— Вот почему моя мать выгнала его, — сказала я Джефу. В комнате также присутствовали детектив Ортиз и стенографистка, но мне не было до них никакого дела. Я хотела, чтобы этот человек, давший присягу защищать достоинство и права граждан нашей страны, понял, что моя мама была достаточно мудрой женщиной, и потому боялась Тэда Картрайта.

Он позволил мне говорить и почти не перебивал. Думаю, я отвечала на все вопросы, которые он предполагал задать мне. Когда я описывала, как ехала к Заку, звонила в звонок и как увидела его в машине, он попросил уточнить детали.

Закончив рассказ, я посмотрела на Бенджамина Флетчера и, зная, что ему это не понравится, сказала:

— Мистер Макингсли, я хочу, чтобы вы задали мне любые вопросы, какие хотите, о Джорджет Гроув и Чарли Хетче. Полагаю, вы знаете сейчас, почему я добралась до дома так быстро с Холланд-роуд. Эту дорогу я знала с детства. Моя бабушка жила неподалеку.

— Подождите, — перебил Бенджамин Флетчер, — мы договорились, что не будем обсуждать другие дела.

— Но мы должны, — сказала я. — Все равно выяснится, что я Лиза Бартон. — Я посмотрела на Джефа Макингсли. — Средства массовой информации уже знают?

— На самом деле как раз журналистка Дрю Перри первой раскрыла нам ваш секрет, — подтвердил Джеф. — Возможно, вы захотите с ней переговорить. Я думаю, она отнесется с сочувствием и пониманием. — Потом он добавил: — А ваш муж знает, что вы Лиза Бартон?

— Нет, — ответила я. — Это было огромной ошибкой, но я обещала отцу Джека, моему первому мужу, никому не раскрывать мое прошлое. Конечно, теперь я расскажу Алексу, и мне остается только надеяться, что наши отношения це пострадают.

На протяжении последующих сорока минут я отвечала на все вопросы прокурора, связанные с моим кратким знакомством с Джорджет Гроув и с моей полной неосведомленностью о Чарли Хетче. Я даже рассказала ему о телефонных звонках с вопросами про Малютку Лиз и о посланиях, которые получала.

Без десяти пять я поднялась:

— Если это все, я должна вернуться домой, — сказала я. — Мой ребенок очень беспокоится, если меня долго нет. Если у вас появятся еще какие-нибудь вопросы, просто позвоните мне. Я с удовольствием отвечу на них.

Джеф Макингсли, Флетчер и детектив Ортиз тоже поднялись. Я не знаю почему, но у меня возникло чувство, что все трое смотрят на меня так, словно им кажется, что меня нужно защищать. Мы с Флетчером попрощались, и я вышла из кабинета. За секретарским столом Джефа сидела женщина с пышными седыми волосами. Она была явно очень рассержена. Я узнала ее и вспомнила, что она была в «Обители» в тот день, когда дом разукрасили, представительница средств массовой информации, появившаяся на месте преступления.

Она сидела спиной ко мне, и я услышала, как она говорила:

— Я рассказала Джефу о Силии Нолан, потому что считала своим долгом предупредить его. И в благодарность я потеряла свое эксклюзивное право. «Нью-Йорк Пост» собирается посвятить всю третью страницу и, возможно, даже первую полосу «Возвращению Малютки Лиз», они фактически собираются обвинить ее в совершении всех трех убийств.

Кое-как я добралась до машины. Кое-как я сумела остаться спокойной, прощаясь с Бенджамином Флетчером. Кое-как я очутилась дома. Я заплатила Сью, поблагодарила ее и отказалась от ее предложения приготовить нам ужин; она предложила приготовить ужин, потому что я выглядела очень бледной, как она сказала. Думаю, так и было.

«Разумеется, я расстроена, подумала я. — Завтра я буду в главной роли в „Возвращении Малютки Лиз“, и с того дня я уже никуда не смогу уехать или скрыться без того, чтобы меня не называли Малюткой Лиз».

Когда доставили пиццу, мы с Джеком съели по паре кусочков. Джек определенно заболевал. Я увела его наверх в спальню в восемь часов.

— Мама, я хочу уснуть с тобой, — закапризничал Джек.

Меня это устраивало. Я закрыла дверь и завела будильник, потом позвонила Алексу на мобильный. Как я и думала, он не ответил. Ранее он говорил мне что-то о деловом обеде. Я оставила сообщение, что рано лягу спать и выключу телефон, и попросила позвонить мне в шесть утра по чикагскому времени. Я сказала, что мне необходимо сказать ему что-то важное.

Я приняла снотворное, забралась в постель, обняла Джека и крепко уснула.

Не знаю, как долго я спала, но было очень темно, когда я почувствовала, как чьи-то руки приподнимают мою голову, и услышала шепот:

— Выпей это, Лиза.

Я попробовала сжать губы, но сильная рука разжала мне рот и заставила меня глотать горькую жидкость с раздавленными таблетками снотворного.

Откуда-то доносился удаляющийся плач Джека.

— Дрю, утечка информации произошла не из этого кабинета, — выпалил Джеф, вконец выведенный из себя репортершей. — Мне кажется, ты забываешь, что Клайд Эрли, в том числе, тоже знает, что Силия Нолан — это Лиза Бартон. Мы не знаем, скольким еще известно, кем она является на самом деле. Честно говоря, я думаю, что режиссер безобразия в доме на Олд-Милл-лейн был хорошо осведомлен о том, кто такая Силия Нолан. «Пост» будет копаться в старой истории и будет пытаться связать ее с тремя недавними убийствами, но газета действует в ошибочном направлении. Будь рядом, и, возможно, я смогу рассказать тебе правду, и ты обнаружишь для себя что-то новое.

— Ты играешь со мной в открытую, Джеф? — злость Дрю почти прошла, ее взгляд стал мягче, сжатые губы расслабились.

— А я и не думал, что ты подозревала меня в неискренности с тобой, — ответил Джеф тоном, в котором чувствовалось как раздражение, так и понимание.

— Ты предлагаешь мне ждать поблизости?

— Я лишь говорю, что в скором времени нас ожидает нечто сенсационное.

Они стояли в дверях кабинета Джефа. Джеф вышел, как только услышал, что Дрю начала разговаривать на повышенных тонах.

Анна подошла к ним.

— Ты не представляешь, что ты сделала с той бедной девочкой, Дрю, — набросилась она на нее. — Надо было видеть выражение ее лица, когда ты кричала о «Возвращении Малютки Лиз». Она вынуждена жить в «Обители Малютки Лиз», бедняжка. Она была в отчаянии.

— Вы говорите о Силии Нолан? — спросила Дрю.

— Она ушла, как только вы вошли, — ответила Анна. — Она была со своим адвокатом, мистером Флетчером.

— Он снова адвокат Лизы, то есть Силии? Он предсташтяет ее интересы?

Дрю поняла слишком поздно, что Джеф скрыл от Анны, кем является Силия на самом деле.

— Я побуду здесь, Джеф, — виноватым голосом добавила Дрю.

— Я жду Генри Палея и его адвоката, — сказал Джеф Анне. — Уже пять часов. Ты можешь идти.

— Ни за что, — сказала ему Анна. — Джеф, Силия Нолан — на самом деле Лиза Бартон?

Джеф так взглянул на Анну, что ее следующий вопрос застрял у нее в горле.

— Я проведу мистера Палея к вам в кабинет, когда он придет, — сказала Анна. — Цените вы или нет, но я умею отличать действительно конфиденциальное.

— Вот как? А я и не знал, что есть разница между чем-то «конфиденциальным» и «действительно конфиденциальным», — сказал Джеф.

— Разница существует, — живо заверила его Анна. — Смотрите, не мистер ли Палей направляется сюда?

— Да, это он, — сказал Джеф. — А за ним его адвокат. Проводите их сразу ко мне.

Генри Палей прочитал заявление, которое, конечно же, было подготовлено его адвокатом.

Он был младшим партнером Джорджет Гроув в агентстве недвижимости на протяжении более двадцати лет. Хотя у него с Джорджетт были разногласия по поводу совместного владения недвижимостью на 24-й магистрали и того, не пора ли ему выйти из бизнеса, они оставались хорошими друзьями.

• Предыдущая
• 70/75
• Следующая