На улице, где ты живёшь (На нашей улице) - Кларк Мэри Хиггинс - Страница 8

• Предыдущая
• 8/56
• Следующая

Двадцать первого марта Ник Тодд с отцом допоздна задержались, готовясь к очередному процессу, а потом Ник вместе с родителями поехал ужинать в «Плазу», где Уолтер Тодд и его супруга занимали просторные апартаменты.

Без десяти одиннадцать Ник собрался уходить, но потом решил подождать одиннадцатичасовых известий по Си-би-эс.

— Может быть, скажут что-нибудь о нашем деле, — заметил он. — Кругом все говорят о том, что мы якобы готовим частичное признание.

Но в этот вечер главной новостью была история Марты Лоуренс.

— Несчастная семья, — тяжело вздохнула миссис Тодд. — Конечно, лучше узнать правду, но потерять ребенка... — Голос Анны Тодд дрогнул.

Когда Нику было два года, его мать родила девочку, которую назвали Эмилией. Она прожила всего один день.

"На следующей неделе ей бы исполнилось тридцать шесть, — подумала Анна Тодд. — Она была так похожа на меня! "

В своем воображении Анна видела Эмилию живой — молодой привлекательной женщиной с темными волосами и светлыми глазами. Анне казалось, что ее дочь непременно должна была бы любить музыку так, как любила ее сама Анна.

Анна сморгнула слезы, всегда наворачивавшиеся на глаза, когда она думала об умершей дочери.

До сознания Ника наконец дошла давно уже подспудно таившаяся где-то мысль.

— Это не в Спринг-Лейк купила дом Эмили Грэхем? — спросил он.

Уолтер Тодд кивнул.

— Сам не знаю, почему я позволил ей не приступать к ее обязанностям до мая, — сказал он сердито, — мы бы ей и сейчас работу нашли.

— Может быть, увидев ее в Олбэни, ты подумал, что в ней есть что-то, чего стоит подождать, — улыбнулся Ник.

Образ Эмили Грэхем возник у него в памяти. Прежде чем предложить ей работу, они с отцом ездили в Олбэни понаблюдать за ней в суде. Эмили была великолепна, добившись оправдания клиента, обвиняемого в убийстве по неосторожности.

Она приняла их приглашение на ленч. Ник вспомнил похвалы, расточаемые Эмили его обычно сдержанным отцом.

«Отец и Эмили похожи как две капли воды, — думал он сейчас. — Взявшись защищать кого-то, они на убийство пойдут ради клиента». Распрямив все шесть с лишним футов своей худощавой фигуры, он поднялся.

— Мне пора. Я хочу утром позаниматься в спортзале, да и день сегодня выдался нелегкий.

Мать проводила его до дверей.

— Ты бы шляпу надевал, — сокрушенно сказала Анна. — Очень холодно.

Наклонившись, Ник поцеловал ее в щеку.

— Ты забыла напомнить мне надеть еще и шарф.

После секундного колебания Анна оглянулась. Ее супруг по-прежнему внимательно слушал известия, не отрывая глаз от телевизора. Понизив голос, Анна взмолилась:

— Ник, прошу тебя, скажи мне, в чем дело. Потому что я знаю, что что-то неладно. И не возражай, потому что это так. Ты болен и скрываешь это от меня?

— Поверь мне, я совершенно здоров, — попытался успокоить Ник свою мать. — Просто меня беспокоит дело Хантера.

— Но отца оно почему-то не беспокоит, — возразила Анна. — Он уверен, что самый худший сценарий — это роспуск присяжных, если они не придут к единогласному решению. Но ты весь в меня. Ты всегда беспокоишься насчет своих дел.

— Мы квиты! Ты беспокоишься обо мне, а я о процессе.

— Не хмурься, — сказала Анна, целуя сына на прощание.

— От этого бывают морщины, — закончил Ник и рассмеялся.

— И не беспокойся о процессе. Ты же знаешь, что непременно выиграешь!

Спускаясь в лифте с тридцать шестого этажа, Hик думал: «Да, мама, мы выиграем дело за счет одной чисто технической детали, эта мразь выйдет на свободу».

Их клиентом был юрист, скользкий тип, запустивший лапу в счета наследников имущества, которым он управлял по доверенности. А это наследство было людям жизненно необходимо.

Ник решил немного пройтись, а потом уже поехать к себе на метро. Но даже свежий ночной воздух не помог ему избавиться от депрессии, в которую он все глубже погружался. Ник миновал Таймс-сквер, не замечая его огней.

«Не нужно быть леди Макбет и убивать кого-то, чтобы почувствовать на своих руках кровь», — мрачно подумал он.

Как только они начали копать бассейн, он понял, они найдут останки Марты. Он мог только надеяться, что палец все еще был в пластиковом саване. Но если его там не оказалось бы, они все равно найдут кольцо. Во всех отчетах говорилось, что был осмотрен и просеян сквозь сито каждый дюйм земли.

Конечно, вряд ли можно ожидать, что эксперты установят, что обе жертвы были умерщвлены одним и тем же способом: Марту задушили, затянув на ее шее шарф, Маделайн — белым жестким поясом ее платья, сорванным с нее при попытке к бегству.

Этот отрывок из дневника он знал наизусть.

"... Любопытно, но без единого моего жеста Маделайн поняла, что сделала ошибку, войдя в дом. Хотя выражение лица у нее не изменилось, но она нервно одергивала юбку длинными изящными пальцами. Она наблюдала за тем, как я запирал двери.

— Зачем вы это делаете? — спросила она.

Должно быть, она увидела что-то в моих глазах, потому что вдруг прижала руку ко рту. Мускулы у нее на шее задвигались, когда она тщетно пыталась закричать. Она была так напугана, что могла только шептать: “Пожалуйста...”

Она попыталась подбежать к окну, но я схватил ее за пояс, сорвал его и обвил вокруг ее шеи. При этом она с исключительной силой пыталась лягнуть меня. Уже не дрожащая овечка, но борющаяся за жизнь тигрица.

Позднее я принял ванну, переоделся и зашел к ее родителям, которые к тому времени были весьма озабочены ее длительным отсутствием".

Прах отыдет к праху. Земля к земле.

Во всех газетах, даже в «Таймс», фотография Марты на первых страницах. А почему бы и нет? Когда находят тело прекрасной молодой женщины, особенно из привилегированной семьи, в живописном и престижном районе — это всегда сенсация. А уж какая была бы сенсация, если бы возможно было объявить, что в пластиковом мешке был еще и палец с кольцом. Если они нашли его, он надеялся, что они все-таки поймут, что палец был вложен в руку Марты.

Ее рука была такая теплая и гибкая.

Сестры в смерти с интервалом в сто десять лет.

Было объявлено о пресс-конференции прокурора в одиннадцать. Он включил телевизор и удобно откинулся в кресле в предвкушении того, что ему предстояло услышать.

За четверть часа до пресс-конференции Эллиот Осборн сообщил своим помощникам, что он намерен, а что ненамерен сообщить прессе.

Он расскажет им о результатах расследования и том, что причиной смерти стало удушение. Он не скажет им, не скажет, об орудии убийства и металлических бусинах на нем. Он сообщит, что тело жертвы, плотно завернутое в пластик, разложилось, но скелет сохранился в целости.

— А о пальце вы скажете, сэр? Вот уж это бы разворошило осиное гнездо!

Пита Уолша только что произвели в следователи. Он был молод и очень неглуп. Ему не терпелось высказать собственное мнение. Томми Даггану доставило некоторое удовлетворение услышать, как босс выразительным тоном попросил Уолша позволить ему закончить, хотя он и почувствовал себя неуютно, увидев багровую краску, выступившую при этом на лице Уолша.

Они с Осборном обсудили в мельчайших подробностях данные медицинской экспертизы и все детали этого дела. И без Пита Уолша было ясно, каким подарком для прессы явился бы такой факт.

Осборн тем временем продолжал:

— В своем заявлении я скажу, что у нас не было оснований надеяться найти Марту Лоуренс живой; скажу и о том, что останки жертвы часто находят поблизости от места преступления.

Он откашлялся.

— Мне придется сказать, что по какой-то необъяснимой причине Марта была захоронена рядом с другими человеческими останками, пролежавшими в земле не менее ста лет.

Как вам известно, четыре с половиной года назад, когда исчезла Марта, «Эшберд-Парк пресс» откопала давнюю историю об исчезновении девятнадцатилетней Маделайн Шепли в 1891 году. Вполне вероятно, что средства массовой информации поспешат прийти к заключению, что палец, найденный вместе с останками Марты, принадлежал Маделайн Шепли. В особенности поскольку останки обнаружены на участке, принадлежавшем семье Шепли.

• Предыдущая
• 8/56
• Следующая