Крылья, ноги... главное - хвост! (СИ) - Лосева Александра Анатольевна - Страница 68

- Последний раз, когда я видел Иефу, она перекусывала яремную вену какому-то чернявому парню, - произнес, наконец, Ааронн. – Потом нас отвлекли гоблины, а когда мы управились, Иефы уже не было. Впрочем, как и чернявого парня. Этна, в сторону!

Отрядец из четырех гоблинов с воем врезался в сопартийцев и рассыпался. Зулин даже огневик сформировать не успел. Первый нанизался на эльфийский нож, второго и третьего зарубил Стив, а четвертый, видимо, решив не связываться, скрылся в боковом проходе.

- Пещеры зачарованы, но это явно не для нас, - продолжил проводник, восстанавливая прежний темп. – У них тут своя пирушка, и, похоже, наше грандиозное появление толком никто не заметил. Собственно, мы и живы до сих пор только поэтому.

- Султанат! – коротко выдохнул Стив – разговоры на бегу не были его любимым коньком.

- Заметил, - скривился эльф. – Как и почему, разбираться будем потом. Сейчас надо воспользоваться ситуацией. Пусть они режут друг друга в свое удовольствие – мы им поможем, только и всего. Главное, особо не высовываться и в глобальные драки не лезть. Глядишь, проскочим.

- А Иефа? – дварф упрямо гнул свою линию.

- Иефу мы потеряли… во всех смыслах. С ней мы тоже будем разбираться потом. После того, как… Ложись!

Стив упал плашмя, кашляя и отплевываясь. Огневик, с оглушительным грохотом врезавшись в стену, выбил дождь из каменной крошки. Запахло паленым волосом.

- У них есть маг?! – прохрипел Зулин

- Конечно, есть, идиот! – рявкнул дварф. – Кто мне с умным видом про какое-то заклятие Лабиринта заливал?! Или оно само тут установилось, по-твоему?!

Зулин что-то злобно буркнул в ответ, что именно – Стив не расслышал, да особо и не вслушивался. Гораздо больше его интересовало в данный момент, что значила фраза «с ней мы будем разбираться потом». Стив с удовольствием расспросил бы эльфа, предварительно как следует настучав тому по тыкве, но Ааронн не мешкал и уже пробирался ползком в ту сторону, откуда прилетел огневик.

Через десяток шагов коридор расширился и резко свернул вправо. Проводник вытянул руку в предупреждающем жесте, но этого и не требовалось. Никто не стремился сломя голову бежать дальше – из-за поворота доносилась мешанина из криков, воя, визга, рычания, лязганья и стонов. За поворотом шел бой.

«Прибыли, - мрачно подумал Зулин и весь подобрался. – Шли-шли – и пришли. Скорей бы все закончилось…»

- Там коридор еще на полдесятка шагов, слегка изогнутый, а дальше пещера, - говорил между тем Ааронн, совершивший короткую вылазку за угол. - Пещера большая, как в эльфийской башне у мертвого озера. Если двигаться тихо, можно незаметно подобраться к входу. Там полная неразбериха. Султанатские дерутся с гоблинами, огневики, грозовые сети носятся – прилетают ниоткуда, улетают никуда. Гоблинов я насчитал чуть больше двух десятков. Саибов раза в два меньше, но тоже порядочно. Попытался обнаружить мага, но меня самого чуть не обнаружили, пришлось линять. Как по мне, туда пока лучше не соваться. Будем сидеть в засаде. А если кто-нибудь на нас выскочит – разберемся.

- Туда еще входы есть? – Стив сосредоточенно хмурил брови и нехорошо поглядывал на свой топор. «Как пить дать глупостей наделает!» - вздохнул про себя планар.

- Толком не видно, но, по-моему, наш коридор – не единственный, который в нее ведет. Сильно высовываться я не рискнул – они, конечно, заняты друг другом, но кто их знает – могут и объединиться на время, перед лицом нового врага.

- Меня интересует… - начал Зулин, но Стив его перебил.

- Иефа.

- Вообще-то меня интересует мирогляд, - с досадой возразил маг. – И не надо на меня так смотреть. В конце концов, это конечная цель нашего похода.

- Вряд ли Кватал такой идиот, чтобы складывать награбленное живописной кучкой на самом видном месте, - усмехнулся эльф. – Так что – нет, мирогляд я не видел. Иефу тоже. Это даже к лучшему, потому что нам сейчас не до нее.

- Кто бы сомневался, - буркнул дварф и заерзал, словно едва мог усидеть на месте. – Если она помрет, думаю, ты не будешь очень горевать.

Поредевшая партия неловко помолчала, вслушиваясь в звуки боя, доносившиеся из пещеры.

- Лично я подобрался бы поближе, - в пространство сказал эльф. – Так проще отслеживать ситуацию.

* * *

Еще можно было все переделать, все исправить. Кто сказал, что выхода нет? Выход есть всегда. Дочь герцога не будет сидеть в сырых застенках.

Иефа на четвереньках ползла по каменному коридору, стены качались, пол ходил ходуном, норовя вывернуться из-под шатких коленей и стукнуть по лбу. Волосы грязными слипшимися сосульками падали на глаза. Когда-то они были мягкими, как султанатский шелк, завивались на кончиках иссиня-черными кольцами и блестели на солнце, как драгоценный камень. Жемчужная сетка смотрелась на них просто изумительно. Когда-то.

А теперь…

Теперь они решили, что все можно, что все будет так, как им хочется. Что она сдалась, сломалась, что ее больше нет. Дураки.

Тюремщик не привык защищаться. Он входил в камеру, как хозяин, он лениво пинал ее в живот грязным ботинком, задирал на ней тюремную робу и делал с ней все, что был способен изобрести его крохотный мозг. В один из таких визитов она украла у него ключ. После этого он не приходил примерно с неделю – в каменном мешке она с трудом ориентировалась во времени и часто путала дни – а потом явился и избил ее так, что на пытке она уже почти ничего не чувствовала. Но ключа он не нашел, успокоился и повадился ходить снова.

Кто сказал, что дочь герцога – непременно капризная неженка? О, она умела терпеть. Однажды она попросила его снять кандалы, чтобы руки были свободны – ведь так она сможет доставить ему гораздо больше удовольствия. Он долго и с наслаждением хохотал, а потом все-таки снял оковы. И умер. Потому что иначе и быть не могло. Никак. Дочь герцога не будет сидеть в застенках.

Она ползла по коридору, понимая, что выйти отсюда не сможет. Но никто потом не скажет, что она не пыталась. Пусть они убьют ее возле дубовой тюремной двери, или на лестничном пролете, убьют, трясясь от страха, как убивают дикое животное, убьют, спасая свою жизнь.

Если бы только она могла колдовать… Но силы не было, она ушла почти вся, остались какие-то жалкие отголоски, а помутившийся разум не справлялся даже с ними. Ей снились странные сны наяву, и порой она не сразу могла определить, где кончается бред и начинается реальность. Во сне приходил Себ и называл ее чужим именем, и голоса, и лица, и кружевная зелень леса, и желтый свет факелов. Иногда было больно, но это была чужая боль, и она не понимала, почему должна ее чувствовать, разве ей мало своей?

Иефа ползла по коридору, и он расплывался перед ней мутным пятном, стирались границы, путались смыслы, время воронкой засасывало ее куда-то в глубину, и она забывала свое имя. Открывалась дверь, мелькал подол рясы, свистела султанатская плеть, верещали гоблины, и чудовище внутри взрыкивало, вырывалось на волю, и тогда ее прижимало к груди прохладное дно ущелья, и там, на дне, было лучше всего. Не бояться, не думать, не быть.

- Иефааааааааааааааа!!!

Она обернулась на крик, распахнула глаза – серые. Синие? Летела грозовая сеть. Опускался факел. Дрова были сухие, и костер обещал быть ярким. И веревки, которыми ее прикрутили к столбу, держали крепко. Сеть окутала ее.

- Видишь ли, Себ, когда меня сжигали, я не искала в толпе твой взгляд – мне было уже все равно. Я следила за птицей…

А потом Иефа сгорела.

* * *

Партия – после на удивление недолгих препирательств – осторожно перебралась к входу в пещеру и затаилась.

У Стива чесались руки. Четверо против трех десятков – это нелепо. Не привлекать к себе внимание, дождаться, пока враги изничтожат друг друга, и потом застигнуть их врасплох. Все правильно, все разумно и логично. Но сидеть тише мыши, вжавшись в скальный выступ, всматриваться в мелькание клинков, слышать, как отчаянным криком или сдавленным хрипом обрывается чья-то жизнь – и при этом сидеть и ничего не делать… Это было невыносимо.