Неприятности в Валентинов день - Гибсон Рэйчел - Страница 2
- Предыдущая
- 2/60
- Следующая
До того дня, как Рэнди Мейерс пришел в ее офис на четвертом этаже. В мужчине не было ничего выдающегося. Он не был ни привлекательным, ни уродливым. Ни маленьким, ни высоким. Он просто был.
Он пришел в «Интел Инкопрорейтед» и к Кейт, потому что его жена исчезла вместе с двумя детьми. Он показал Кейт обычное семейное фото. Такое, которое делают в парке примерно за тридцать баксов. Все в этом снимке было обычным. Все — от одинаковых свитеров до короткой стрижки мальчика и маленькой девочки, у которой выпал передний зуб.
И все в рассказе Рэнди подтверждалось. Он работал там, где сказал. В его досье не было ничего криминального. Никаких историй с жестоким обращением. Он продавал машины в «Вэлли Аутомолл» и руководил командой бойскаутов своего сына. Он был тренером своей дочери по футболу и вместе со своей женой Дорин вел уроки в местном колледже.
Найти его жену и детей оказалось нетрудно. Совсем не трудно. Они убежали в Уэйнсборо, Тенесси, к сестре Дорин. Кейт передала Рэнди эту информацию, закончив дело, и никогда бы больше не вспомнила о нем, если бы двадцать четыре часа спустя Рэнди не попал в национальные новости. То, что он сотворил с женой и детьми, прежде чем убил себя, ошеломило страну. И потрясло Кейт до глубины души.
В этот раз она не могла остаться безучастной. В этот раз она не могла сказать себе, что это не ее проблема, что она просто делала свою работу. В этот раз она не могла и дальше жить так, как прежде.
Через неделю Кейт уволилась с работы. Потом позвонила деду и сказала, что приедет погостить у него. Ее бабушка умерла двумя годами ранее, и Кейт знала, что дедушка Стэнли был одинок. Он мог насладиться ее компанией, а она могла насладиться передышкой. Кейт не знала, как долго пробудет у него, но достаточно долго, чтобы решить, что же делать. Чтобы отступить на шаг и понять, что она ждет от своей жизни.
Повернувшись к бару, Кейт сделала еще один глоток. Ром легко скользнул вниз и дал небольшой толчок ее возрастающему опьянению. Она решительно выкинула мысли о семье Мейерсов из головы и сосредоточилась на сердцах, подвешенных вдоль барной стойки. Был Валентинов день, который напомнил Кейт, что в этом месяце у нее не было настоящего свидания. А секса не было со времен «Белладжо» и Мэнни. И в то время как она на самом деле не скучала по Мэнни, она скучала по близости. Она скучала по прикосновению сильных мужских рук. Иногда она хотела быть одной из тех женщин, которые могли снять мужчину в баре. Без сожалений. Без взаимных обвинений. Без желания сначала проверить криминальное прошлое.
Иногда она хотела быть хотя бы немного похожей на свою подругу Мэрилин, девизом которой было: «Если ты не пользуешься этим, то ты это потеряешь», — как будто у ее влагалища был срок годности.
Кейт посмотрела на свое отражение в зеркале за баром и задумалась: можно ли сравнить потерю сексуального желания с потерей носка в «Лондромет»? Исчезает ли оно без следа? Становится ли уже слишком поздно к тому времени, когда ты замечаешь, что оно пропало? Пропадает ли оно навсегда?
Кейт не хотела терять свое сексуальное желание. Она была слишком молода. Ей хотелось, чтобы всего на одну ночь она могла выключить детектива в своей голове, найти самого сексуального парня в округе, схватить его за рубашку и впиться поцелуем в его губы. Она хотела всего на одну ночь стать той женщиной, которая могла насладиться сексом с мужчиной, которого никогда не встречала прежде и никогда не увидит после. Его прикосновение сожгло бы ее заживо, и она забыла бы обо всем кроме ощущения его рта на своем. Она бы привела его в свой номер. Или, возможно, им бы даже не хватило терпения, чтобы заняться этим в комнате, и пришлось бы сделать это в лифте или в кладовке, или, может быть, она поимела бы его на лестничной площадке.
Кейт отпила ром и снова посмотрела на красивого бармена. Тот стоял в конце бара, смеясь, шутя и взбалтывая мартини. Она могла стать циничной по отношению к людям и особенно к мужчинам, но она все еще была женщиной. Женщиной с сотнями тайных фантазий, роящихся в ее голове. Фантазий о том, как ее подхватят большие сильные руки. О взглядах, встретившихся через комнату. О мгновенном влечении. Безжалостном желании.
Со времени разрыва с Мэнни все ее воображаемые мужчины оказывались полной противоположностью ее прежнему ухажеру. Они все были плохими мальчиками с большими руками и еще большими… ногами. Звездой ее последней фантазии стал крутой блондин с байкерскими ботинками сорок пятого размера. Она заметила его в рекламе «Дольче и Габбана» в «Космо». Он казался дерзким, взъерошенным и с дурным нравом.
Иногда Кейт представляла, как он привязывает ее к заднему сиденью «Харлея» и увозит в свое любовное гнездышко. Порой воображала, как сталкивалась с ним в различных забегаловках с названиями типа «Кастет» или «Исчадие ада». Взгляды их встречались, и они успевали добраться лишь до ближайшего переулка, прежде чем срывали одежду друг с друга.
Кто-то взял стул рядом с Кейт, задев ее плечо. Ром заплескался, и Кейт обхватила ладонями теплую кружку.
— Эль «Сан-Вэлли», — раздался рядом мужской голос.
— Бутылка или на розлив? — просил бармен.
— Бутылка сойдет.
Как бы сильно не хотелось ей воплотить в жизнь одну из своих фантазий, Кейт знала, что это никогда не случится, потому что она не смогла бы выключить частного сыщика в своей голове. Того, который в решающий момент напомнил бы ей, что детектив Гамильтон должна сначала проверить криминальное прошлое «плохиша».
Запах свежего ночного воздуха внезапно долетел до ее ноздрей, и Кейт перевела взгляд от кружки к зеленой фланелевой рубашке из шотландки, рукава которой были закатаны на мощных предплечьях. Золотой «Ролекс» — застегнут на левом запястье, а тонкое серебряное кольцо обвивало средний палец.
— Записать это на ваш счет? — поинтересовался бармен.
— Нет, я заплачу сейчас, — голос был низким и немного хриплым. Когда мужчина потянулся к заднему карману «Левисов» за бумажником, то его локоть коснулся ее, пока Кейт скользила взглядом по зеленой фланели рубашки к широким плечам. Свет с потолка струился на мужчину, высвечивая разные оттенки золотого в его каштановых волосах. Непокорные, причесанные пальцами пряди прикрывали уши и падали на воротник рубашки. Усы в стиле Фу Манчу обрамляли крупный рот. И этот тип отрастил эспаньолку прямо под полной нижней губой.
Взгляд Кейт продолжал двигаться вверх к глазам, смотрящим на нее поверх широкого плеча, глубокий зеленый цвет которых затмевал зелень рубашки. Веки выглядели немного тяжеловатыми, как будто мужчина устал или только что встал с постели.
Кейт сглотнула. С трудом.
— Привет, — сказал незнакомец, и его голос, казалось, заструился внутри нее как горячий ром с маслом.
Святая дева Мария! Это мысли о воображаемом плохише вызвали его? Он не был блондином, но кого это заботит?
— Привет, — умудрилась выдавить Кейт, как будто волоски у нее на затылке не встали дыбом.
— Прекрасная ночь, чтобы насладиться спусками. Как считаешь? — спросил он.
— Впечатляюще, — ответила она, хотя ее мысли были не о катании на лыжах. Этот парень был огромным. Огромным того типа, который создан генетикой и физическим трудом. Кейт решила, что незнакомцу было чуть больше тридцати пяти.
— Выпало много снега.
— Точно, — Кейт, прижав кончики пальцев к теплой фарфоровой кружке, боролась с потребностью поиграть с волосами, как будто была восьмиклассницей. — Это радует.
Мужчина повернулся на стуле, чтобы оказаться с ней лицом к лицу, и ее сердце едва не остановилось. Он был даже лучше, чем ее парень из фантазий, а тот был просто потрясным.
— Тогда почему ты не там? — спросил он
— Я не катаюсь на лыжах, — призналась Кейт.
От удивления его бровь и уголок рта приподнялись.
— Не катаешься?
Вы никогда бы не спутали этого мужчину с моделью. Никогда не увидели бы его, рекламирующего «Дольче и Габбану» или лежащего на пляже в костюме от Гуччи. Он был слишком большим. Слишком мужественным. Слишком мужчиной. Эффект, производимый им, был слишком реальным.
- Предыдущая
- 2/60
- Следующая
