Триумф Сета - Мессадье Жеральд - Страница 8

• Предыдущая
• 8/64
• Следующая

Хоремхеб схватил кусок окорока и впился в него зубами.

— Досадно, — сказал он, выковыривая остатки жесткого мяса, застрявшие между зубами, которые были искусно укреплены придворным лекарем. — Пока он жив, моя племянница может родить одного или даже парочку детей, которые станут продолжателями династии.

— У нее уже был выкидыш, а это плохой знак.

— Да, но это случилось из-за сильного волнения. Вторая беременность может завершиться успешно. И две ее сестры тоже ведь могут родить.

— Ты имеешь в виду, что Анкесенамон родит от любовника?

— Вот именно, от небезызвестного Итшана, — сказал Хоремхеб, наливая себе еще вина. — Разумеется, не от Ая. Не думаю, что он пойдет на то, что обрюхатит родную внучку. К тому же она его ненавидит.

— Это точно. Но когда Ай умрет, противостоять армии не сможет ни Анкесенамон, ни ребеночек.

— Конечно, — согласился Хоремхеб. — Я почти убежден в этом. В любом случае, лучше, если бы вообще не было наследника трона.

— А что говорят жрецы?

— Они довольны, потому что Тутанхамон и Ай сделали все для того, чтобы их ублажить. Поэтому они ничего не говорят. Что-то мне подсказывает, что в данный момент они не желают ничего менять. Вряд ли меня сейчас поддержит даже бывший мой союзник Нефертеп, разве только некому будет наследовать трон.

— Получается, что мы теперь заложники утроб трех женщин, — заключил Хнумос.

Хоремхеб рыгнул и принялся за второй кусок баранины.

— Еще мы зависим от богов.

— От богов? — переспросил Хнумос удивленно.

— Да, от богов. Жители этой страны относятся к богам так, как будто те являются высокопочитаемыми членами их семейств. Именно по этой причине они не выносят, когда длительное время один бог имеет преимущество перед другими. Царь является воплощением Амона, поэтому трон можно будет захватить, только когда он окажется пустым. Народу всегда нужен бог на троне.

Дождь прекратился. Запах влажной земли проник через высокие окна и распахнутые во внутренний дворик двери. Хоремхеб позвал дворецкого.

— Госпожа ужинала?

— Нет, высокочтимый господин.

— Скажи ей, что буря прошла и ночь будет спокойной. И подай ей ужин.

— Слушаюсь, высокочтимый господин.

— Вот почему, — продолжил Хоремхеб, обращаясь к Хнумосу, — в наших интересах, чтобы у царицы и царевен не было потомства.

— Но как мы это сделаем?

— А я жду, что ты придумаешь, каким образом действовать.

Хнумос не удержался от улыбки. Ай действительно мог лишить его привилегии возглавлять армейскую разведку Нижней Земли, поэтому он был заинтересован поддерживать дружеские отношения с теми, от кого он зависел. Он всегда старался услужить им.

И у Хнумоса был план, каким образом оставить утробы царственных особ пустыми.

На поиски Тхуту, бывшего Первого советника Сменхкары, у Анкесенамон ушла неделя. Ему было доставлено ее послание с просьбой нанести визит в Фивы.

Она ожидала Тхуту во дворце. Но в это время прибыл юноша, который ничего не хотел сообщать ни стражникам, ни придворному, так как у него было для царицы устное послание. Никто не смог вырвать из него ни сути послания, ни имени того, кто его отправил к царице. Он казался слишком молодым для того, чтобы подозревать его в недобрых намерениях, в конце концов его отвели в покои царицы в сопровождении придворного и двух стражников, перед этим тщательно его обыскав. Его приняла Сати. Ее умилил вид посетителя: похоже, ему было лет девять или десять, и лицо его выражало обеспокоенность, взгляд был серьезным.

— Кто ты?

Он покачал головой.

— То, что я должен сказать, предназначается только для ушей царицы.

Сати пошла сообщить Анкесенамон о необычном посетителе, и та, заинтригованная, вскоре появилась. Мальчик посмотрел на нее так, будто испугался собственной дерзости, затем взглянул на Сати.

— Оставь нас, — сказала Анкесенамон кормилице.

Посланник напомнил ей Пасара, когда тот также пришел к ней, чтобы передать жизненно важное сообщение.

— Тот, кого ты ожидаешь, не явится во дворец, — сказал наконец мальчик.

— Ты — его сын?

Он энергично закивал.

— Почему он не хочет прийти?

— Во дворце полно шпионов. Он просит тебя назначить день и место, так, чтобы это было известно только тебе, и прийти туда одной в одежде простолюдинки.

Анкесенамон встревожили такие предосторожности. Но она также хорошо знала того, кто послал к ней своего сына, — некогда он был доверенным лицом во дворце. Она и сама подозревала, что дворец и прилегающие территории просто кишат шпионами, следящими за каждым ее шагом, за всеми ее поступками, чтобы сообщать о них Аю.

Между тем предложение Тхуту поставило ее в тупик. Города она почти не знала, поскольку покидала пределы дворца только для посещения храмов на другом берегу реки или участия в официальных шествиях, которые всегда проходили по одному маршруту: от улицы Амона к большому дворцу на берегу Нила.

— Он предлагает, — сказал мальчик, — встретиться через три дня на овощном рынке в одиннадцать часов.

Это время действительно было подходящим, и это мог знать только тот, кто был знаком с дворцовой жизнью и ее распорядком: в одиннадцать часов все слуги и рабы отправлялись трапезничать, значит, и слежка до трех часов дня велась не так тщательно.

— Я приду с кормилицей, — сказала она. — Города я не знаю, не хочу заблудиться.

Он захлопал ресницами. Анкесенамон размышляла, почему Тхуту не подумал о том, что появление этого странного посетителя вызовет у обитателей дворца подозрение. Сейчас шпионы должны были ломать себе голову над содержанием секретного послания, которое мальчик пришел передать. Она позвала Сати.

— Проводи этого мальчика до выхода из дворца, и когда он будет уже далеко, расскажи тем, кто окажется поблизости, что приходил сын бывшей кормилицы Меритатон сообщить о том, что ее сестра выходит замуж.

Один взгляд Сати сказал ей, что кормилица все поняла. Она взяла ларчик с румянами, которыми давно не пользовалась, и передала его мальчику.

— Скажешь, что это мой подарок к свадьбе.

На лице мальчика появилась едва заметная улыбка. Он взял ларчик.

— Как тебя зовут? — спросила Анкесенамон.

— Имамон.

«Нежность Амона». Она умиленно смотрела ему вслед, думая о Пасаре.

Спустя три дня две женщины, покрыв накидками головы для защиты от солнца, с корзинами в руках шли не торопясь, шлепая сандалиями по каменным плитам большого двора. Сопровождаемые безразличными взглядами стражников, держащих копья у ноги, они миновали высокие ворота дворца. Это были Анкесенамон и Сати. Царице пришлось прикладывать усилия, чтобы не вертеть головой, рассматривая все вокруг. Прошло слишком много времени с тех пор, как она выходила на улицу. Она правила Двумя Землями, но почти ничего не знала о своей стране. Сати обернулась два или три раза, чтобы убедиться, что никто не идет за ними по пятам.

Анкесенамон с интересом разглядывала одноэтажные и двухэтажные дома; женщин, несущих корзины на головах; едущих верхом на осликах представителей знати; двух куражащихся на лошадях всадников; мастеров, возводящих дом; белье, которое сушилось на крыше. Спокойные и чистые в окрестностях дворца, дальше улицы становились более оживленными и захламленными. Громко разговаривали люди, смеялись дети, в водосточном желобе было полно мусора.

Через полчаса две женщины добрались до рынка. На огромном пространстве, прилегающем к берегу Великой Реки, в больших и маленьких лавках торговали вином, пивом, маслом и молоком, разлитыми в глиняные кувшины разных размеров. Тут и там стояли мешки с зерном, мукой, фасолью, горохом, чечевицей. Здесь же торговали шафраном, солью, пряностями из Пунта и Куша, оливками, солеными огурцами и медом. Разносчики держали над головами сплетенные из ивовых прутьев подносы со свежими или зрелыми сырами, хлебцами, лепешками, пирогами, яйцами… Торговцы мясом, стоя у жаровен, предлагали уток, разделанные на четверти туши ориксов, коз, баранов, свиней, обжаренных как на вертеле, так и в масле. Анкесенамон опьянела от вида жареной и вареной пищи, как голодный человек, только что вышедший из пустыни. Зловонный запах сопровождал женщин, пока они шли через ряды мясников, а дальше на прилавках засверкала чешуей рыба. Мухи также заключали сделки, летая повсюду, и мальчишки махали жесткими веерами, отгоняя их. Вход в мясные лавки застилал густой дым от горящих в расположенных на земле жаровнях листьев эвкалипта. Этот дым лучше мальчишек удерживал мух на расстоянии. Отовсюду доносились крики продавцов, восхваляющих свой товар.

• Предыдущая
• 8/64
• Следующая