Шалый малый - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 27

• Предыдущая
• 27/55
• Следующая

– Макар Иваныч, – начал вдруг дед, – помнится, в прошлый раз вы читали мне отличные стихи, не прочтете ли нам всем? Особенно мне ваш «Гамлет» понравился.

– А может, я лучше что-то спою?

– Споете, голубчик, непременно споете, но я, как хозяин дома, настаиваю, чтобы вы прочли своего «Гамлета» моим гостям.

– Хорошо, не люблю ломаться. Но прошу заранее меня извинить, я все-таки не поэт, а так... В долгих плаваниях всякое взбредет в голову.

Уж коли мир – нагроможденье декораций,

А в нем – комедия из жизни поросят,Е

сть очень многое на свете, друг Гораций,

О чем философы без дела моросят.

Конечно, жизнь – она то крестиком, то гладью,

Конечно, стыд порой берет за королей.

Вот как у Гамлета: мамаша стала блядью,

Не износив папашей дареных туфлей.

Я не певец аморализма – бога ради,

Но все же стыдно принцу путаться в соплях,

Когда мамаше захотелось в койку к дяде

Забраться в папой недоношенных туфлях.

Конечно, маме можно высказать придирки,

С покойным папой обсудить – само собой,

Но кто не видел даже вывески «Бутырки»,

Тому и Дания покажется тюрьмой.

Есть очень многое на свете, друг Гораций,

Что пониманием возможно охватить.

Здесь первым делом надо с мыслями

собраться, Нормально выпить и спокойно закусить.

И тут откроется такая перспектива,

Такая бездна и такой солнцеворот,

Что остается только выпить кружку пива,

И все, что надо, то само произойдет.

Раздались аплодисменты. Адочка с восторгом смотрела на моего спасёныша, да и я тоже. Каков!

– Юноша! – сказал вдруг старый друг деда Михаил Францевич, известнейший искусствовед. – Знаете, я давно не слыхал такой прелести! Поздравляю, вы, безусловно, талантливы!

– Спасибо, мне приятно... – с достоинством проговорил Макар.

– Как там у тебя про Данию? – пьяным голосом спросил Вадим. – Я, господа, еду на днях в Данию и надеюсь, она мне тюрьмой не покажется...

Хорошо не сказал, что поедет с чемоданом от Луи Виттона.

– А вы еще и поете? – поинтересовалась жена Михаила Францевича, Тамара Геннадьевна.

– Ну, я бы так это не назвал...

– Спой, светик, не стыдись.

– Ну, я не знаю... Я вижу, тут есть гитара, но я не умею играть...

– А ты так спой, а капелла! – подначила его опереточная дива былых времен.

– Ну, попробую, это старая песенка...

Встал за аркой Триумфальной

Старый Киевский вокзал...

Было не принципиально,

Что тебя я целовал.

Было странно, но не нервно,

Чай в стаканах остывал.

Было не закономерно,

Что тебя я целовал.

Было тихо и не больно,

Лишь слегка ломил живот.

Что-то мило про любовь нам

Лопотал водопровод.

Было не необходимо

Обнимать меня в ответ.

И сплетались струйки дыма

Наших слабых сигарет.

Можно было обниматься,

Можно было есть салат.

Можно было не ломаться,

Так чего ж еще желать?

Потянулась без обрыва

Жизни розовая нить.

Можно было жить красиво,

Можно было просто жить.

Все кончалось идеально,

Потому что каждый знал,

Что за аркой Триумфальной

Будет старенький вокзал.

Я заслушалась. Нехитрая и даже старомодная песенка как-то сразу проникала в душу, а голос был хоть и небольшой, но красивый, волнующий...

• Предыдущая
• 27/55
• Следующая