Негодяй в моих мечтах - Брэдли Селеста - Страница 47

– У нас. Спасибо, что привели ее к нам.

Ясные глаза женщины пересчитали их.

– Трое мужчин за одну маленькую девочку. – Морщинистые губы сжались. – Она вызывает любовь к себе. Ведь так?

– Вызывает, вызывает, – фыркнул Эйдан.

– Ей уже больше трех. Вы должны научить ее цифрам и буквам. Она сообразительная. Она быстро все схватит.

Джек торжественно кивнул:

– Я об этом позабочусь.

Она долго всматривалась в него:

– Это вы. Не правда ли?

Джек посмотрел на Эйдана и Колина:

– Не могли бы вы оказать нам любезность?

– В чем дело? – насупился Колин.

Эйдан взял его за руку:

– Давай выйдем на минуту.

Колину не хотелось уходить, но и вступать в борьбу с Эйданом тоже не хотелось. Он пошел с другом, бросив на Джека вопросительный взгляд. Джек помахал им вслед рукой и повернулся к миссис Прюит:

– Да. Я отец Мелоди.

Нянечка Прюит долго смотрела на Джека оценивающим взглядом. Затем покачала головой:

– Вы не выглядите чудовищем.

Джек только кивнул в ответ:

– Я знаю.

– Но все же вы чудовище.

– Наверное, был им. Не знаю, как сейчас, я стараюсь стать лучше.

Она запрокинула седую голову и снова впилась в него долгим взглядом.

– Вы уж постарайтесь. Ни одна девушка не заслуживает того, что сделали с ней.

Джек кивнул, соглашаясь.

– Ее родители были сущими дьяволами. Прежде чем я даже приблизилась к этой девушке, тот человек предложил мне много денег, чтобы «ребенок наверняка не выжил».

Джек стиснул зубы.

– Тот человек уже умер.

И это, наверное, было хорошо, потому что означало, что Джеку не придется его убивать.

– Туда ему и дорога. И той женщине! Злобная мегера! Она кричала дочери, что та заслуживает родовые муки, потому что она «порочная шлюха». – Нянечка содрогнулась. – А ведь она сама была матерью. Мне интересно, как она объясняла свои собственные мучения при родах?

– Она тоже скончалась.

Нянечка сложила на животе искривленные артритом руки.

– Я знаю. Разве это не замечательно? Я пережила их обоих!

Джеку она очень понравилась.

– Вы сохранили Мелоди, а им сказали, что она умерла?

– Сказала. Она была таким милым и тихим ребенком. Она не была шалуньей, пока не начала ходить. Вот тогда она меня просто выматывала. – Она улыбнулась. – Я люблю этого чертенка. Не могу не любить.

– Я тоже.

Нянечка очнулась от воспоминаний и снова сосредоточилась на настоящем.

– Вы уплыли в море. Это говорила та девушка, когда рожала.

Как объяснить то, что случилось в прошлом?

– Это все было ошибкой. Я ничего не знал о Мелоди. – Он озадаченно нахмурился. – Но если мистер и миссис Кларк думали, что Мелоди умерла, почему же платили за ее содержание?

Нянечка заулыбалась так, что все лицо собралось в морщины.

– Это не было платой на содержание. Это был шантаж. – Она мотнула головой. – Идите и, если хотите, расскажите об этом магистрату… Я все равно не проживу и месяца.

Джек хотел узнать еще одну вещь.

– Но почему вы не обратились к мисс Кларк, когда перестали приходить деньги? Она очень сокрушалась, что ребенок умер. Она была бы так вам благодарна.

Миссис Прюит посмотрела на него удивленно:

– Кто?… Она холодная, как ледышка, и такая же острая. Она послала за мной. Хотела выяснить, почему родители мне платили. Я ей рассказала, и она рассмеялась мне прямо в лицо. Сказала, что понятия не имеет, о чем я болтаю, и если я буду распространять о ней такую ложь, она постарается, чтоб меня заковали в колодки.

Джек закачался на каблуках. «Ох, Амариллис, тебе придется за многое ответить».

– Это была не мать Мелоди. Это была не та девушка, за которой вы ухаживали. Вы встретились с ее сестрой.

Нянечка с сомнением поджала губы.

– Вы уверены? Очень на нее похожа, только старше и вреднее. Что ж, полагаю, вам лучше знать.

– Я знаю, – пробормотал Джек.

– Так что я решила, что стоит попытаться отыскать отца. Потому что я быстро слабела. «Браунс», – повторяла та девушка снова и снова. К моменту рождения она уже бредила. Это случается со многими. «Он в “Браунсе”…» Я просила ее рассказать мне еще что-то, но она на меня не смотрела, только повторяла это. – Нянечка разгладила сбившееся на животе одеяло. – Мне хотелось плакать, глядя на нее. Она была самой печальной на свете, когда я сказала ей, что ребенок умер. – Она, вдруг нетерпеливо погладила себя по щеке. – Я должна была догадаться, что это была не она, та женщина в большом доме, такая ехидная и надменная!… Куриные мои мозги! – Она отвлеклась, забормотала что-то. – Даже не знала, что там есть сестра…

Джек отступил на шаг. Он не думал, что нянечке есть еще что рассказать. Когда он двинулся прочь, миссис Прюит снова посмотрела на него.

– Я знаю, что моя Мелли счастлива. Я знаю, вы о ней хорошо заботитесь.

– Уверяю вас, так и есть.

– Не нужно меня уверять, – улыбнулась старушка. – Я слежу за вами. Я каждую неделю посылала мальчишку, чтоб посмотреть, как идут дела. Да-да, Мелли он нравился. Она называла его «бегающий мальчик», потому что он не любил стоять на месте.

Бегающий мальчик. Мелоди узнала его и чуть не бросилась через улицу, чтобы поговорить с ним. Они должны были прислушаться к ее словам! Конечно, она хорошо знала этого мальчика.

Нянечка снова ушла в себя, беспокойно перебирая скрюченными пальцами одеяло. Джек тихо удалился и разыскал дежурную Монахиню. Колин и Эйдан нашли его, когда он отсчитывал ей в руку монеты.

– Если ей понадобится, что бы то ни было, просто пришлите счет ко мне, в клуб «Браунс». Я велю тамошнему управляющему позаботиться обо всех расходах, пока она будет…

Монахиня сжала монеты в ладони и мгновенно спрятала в карман рясы.

– Это долго не продлится. Бедняжка так слаба.

Джек кивнул и распрощался. Он вышел из приюта, друзья следовали за ним по пятам.

– В чем было дело? – требовательно поинтересовался Колин. – Почему ты захотел, чтоб мы ушли?

Джек продолжал идти молча. Даже самое краткое объяснение повлечет за собой большие сложности. Эйдан положил руку ему на плечо:

– Джек, мне кажется, что тебе стоит ввести нас в… ну, что там у тебя такое. Мы можем помочь.

Джек повернулся и внимательно оглядел друзей. «Помочь? Помочь мне убедить Лорел, жизнь которой я разрушил, что я и есть ответ на все ее молитвы? Помочь мне держать ее взаперти, пока я не смогу придумать, как заставить полюбить меня снова? Или помочь мне предать ее в последний раз, навсегда забрав у нее дочь?»

Он провел ладонью по лицу.

– Я… – Нет, в этом не было толка. Они никогда этого не поймут. – Скоро. Скоро все разъяснится.

«Как только я смогу сообразить, как мне захватить то, что я хочу, не отдавая того, что имею».

Уилберфорс стоял в гостиной клуба и вроде бы смотрел в пространство. На самом деле он мысленно сортировал, где в его владениях должны находиться всё и все.

Лорд Бартлз и сэр Джеймс сидели, как всегда, у камина за шахматной доской. Юный мастер Эван находился рядом, изучая у старых бойцов еще один вариант стратегии. Лорд Олдрич сидел в кресле, заслонив лицо газетой, в надежде, что никто не заметит его краткий отдых от семейной жизни. Некоторые из более зрелых подопечных откровенно дремали в своих креслах, ожидая, когда гонг позовет их на ужин.

Леди Ламберт делала вид, что читает книжку, а на самом деле наблюдала, как ее брат изучает шахматную стратегию. Уилберфорс не сомневался, что нет иной причины, почему она в течение четверти часа не перевернула ни одной страницы.

Леди Мэдлин находилась на кухне, обсуждая с поваром меню. Эта обязанность так нравилась ей, что Уилберфорс великодушно позволил ей считать, что, все решает она. Повар был предан леди абсолютно. Поэтому и без того великолепные трапезы в «Браунсе» стали еще лучше. Если это только было возможно.