Повеса в моих объятиях - Брэдли Селеста - Страница 53

«Спаси ее от себя самой!»

Кромка дивана уперлась ему под коленки, но он не упал. Он обогнул диван, спрятавшись за ним от надвигавшейся богини.

Она повела бровью.

– Впечатляет, – сказала она. Пруденс приняла вызов, и руки ее потянулись к подолу. – Тогда смотри! – Одним движением она стянула рубашку и бросила ее между ними словно перчатку.

Теперь на ней не было ничего, кроме струящихся рыжих волос и белых чулок с подвязками. Ее бледная кожа цвета слоновой кости блестела в свете свечей, а волосы источали огонь, пылавший у нее внутри. Она была в самом соку, и ему было предназначено испить этот сок. Колин хотел поклоняться ей. Он хотел завоевывать ее. Но больше всего он хотел повалить ее на ковер и овладеть ею так, чтобы она кричала от счастья.

Колин глотнул воздуха.

– Пруденс, я не могу.

Впервые она, казалось, услышала его. На переносице образовалась складочка.

– Ты не можешь? – Быстрый взгляд на его ширинку говорил ей об обратном.

Подавив обиду, Колин поспешил оправдаться:

– Да нет же, могу. Но я не должен…

Пруденс сложила руки на груди, скорее от раздражения, нежели из желания защитить себя. Но Колину от этого было не легче.

– Понятно, ты можешь, но не станешь этого делать.

Колин поднял вверх обе руки, признавая свое поражение.

– Я хочу, правда, правда. – Она была сладкой, словно патока, и сейчас он был голоден, как никогда. – Правда, хочу. – Ему пришлось вздохнуть полной грудью, прежде чем взглянуть ей в глаза. – Но я просто категорически и бесповоротно не могу.

Пруденс распахнула глаза.

– О-о-о!

Она осмотрела себя. Колин быстро нагнулся, подобрал с пола рубашку и протянул ей. Пруденс прикрылась ею, спрятав, наконец, от него свою наготу. Затем она посмотрела на него печальными глазами.

– Что ж, раз не можешь, так не можешь.

Колин вздохнул с облегчением. В мыслях он изо всех сил ударил кулаком по стене, что выросла между ними. А на лице его лишь появилась улыбка.

– Я рад, что ты все понимаешь. – «Знала бы ты, как я ненавижу сам себя». – Я не хотел бы расставаться с тобой так. – «Меня убивает одна мысль о том, что мне придется расстаться с тобой». – А теперь мне пора идти. – «Надо ввязаться в драку, чтобы меня крепко побили».

Он шагнул к двери.

– Стой. – Пруденс вздернула подбородок, щеки ее залил румянец. – Ты, кажется, забыл, что должен мне кое- что.

– Что? – «Возьми мое сердце, мою жизнь, мой дом, все, что есть у меня».

– Ты должен мне… – начала она, и губы ее изогнулись в улыбке, которая не предвещала ему ничего доброго. – Ты должен извиниться.

О нет! Во рту вдруг пересохло, а язык онемел.

– Я… прошу… прощения. – Колин вздохнул с облегчением. Ему удалось.

Но ей этого было мало.

– За что ты просишь прощения?

Жестоко. Впрочем, она права, это было так себе извинение. Она имеет права просить о большем. Собравшись внутренне, Колин набрал полную грудь воздуха.

Она бросила на пол рубашку.

Ему пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не смотреть на ее прелестные формы.

– Прошу прощения за то, что целовал тебя. Прошу прощения зато, что прикасался к тебе. Прошу прощения зато, что позволил тебе…

Пруденс смотрела ему прямо в глаза и вспоминала сцену в саду.

– Позволил мне сделать что? – спросила она хриплым голосом.

Колин с трудом сглотнул. Пруденс отвела плечи и выставила вперед ножку. Она дрожала внутри, но не собиралась сдавать этот бой. Не сегодня. Не этому мужчине.

– Позволил мне удовлетворить тебя своим ртом, сэр Колин?

Фанфары, враг выбросил белый флаг. Колин, издав львиный рык и скинув с себя легкий налет цивилизации, бросился на Пруденс, которая именно этого и добивалась.

Виной всему была похоть, но для Колина это не было оправданием. Любовь и честь внутри его бились до последнего, едва не затопив его, выплеснувшись из сердца.

«Завтра я уйду. Навсегда.

Это решено!

Нет, постойте.

Я не могу!

Не сейчас, не от этой женщины!»

Но, наконец, Пруденс была в его объятиях. Он прижал к себе ее мягкое обнаженное тело, закружил ее, и вместе они упали на диван.

Пруденс ахнула, оказавшись прижатой его весом к твердой поверхности дивана. Она была нага и чувствовала все складки его одежды уязвимой кожей. Но, как ни странно, это даже возбуждало ее. Холодные медные пуговицы царапали кожу, а грубая ткань жилетки терла соски, отчего они набухали.

Его член упирался через ткань в ее лоно, и он был в западне, а она была свободна. Она шевельнулась под ним, Колин прорычал в ответ и уткнулся лицом ей в шею. Его руки были вездесущи, снуя по ее голому телу, сжимая, поглаживая. Его губы целовали ее шею, грудь, сосали соски.

«О да, продолжай!»

Колин был горяч, он буквально пригвоздил Пруденс к дивану.

Он скользнул рукой вниз, к ее бедру и прижал ее к своему бедру. Она обвила его руками и прижалась к нему. Он не контролировал себя, подчинившись животным инстинктам, которые словно вырвались из клетки.

Только на одну ночь.

Он нашел ее запястья, взял их и завел ей за голову.

– О Боже мой, Пруденс… – Какой-то момент он лежал, уткнувшись в ее шею, тяжело дыша: Он пытался взять себя в руки.

Вдруг она потерлась об него своими бедрами. Он застонал, не отпустил ее, но и не стал продолжать ласки.

Когда он, наконец, поднял голову, она побоялась встретиться с ним взглядом. Если теперь он откажет ей…

– Пруденс, – прошептал он, его голос был мучительно мягким. – Это невозможно, я не могу заняться с тобой любовью здесь, на этом диване.

Битва закончилась. Она проиграла. Поджав губы, сдерживая слезы, она кивнула:

– Я понимаю. Извини.

– Так, может быть, ты разденешь меня, и мы доберемся до постели?

Что? Она подняла на него взгляд. Его зеленые глаза были наполнены нежностью и желанием. В уголках рта притаилась улыбка.

В ответ она умело дернула его галстук.

– Сэр Колин, в театре я славилась тем, что раздевала актеров быстрее всех. – На диван полетел его сюртук. – Я могу переодеть человека в считанные минуты. – Через комнату вслед за сюртуком полетела и рубашка, он остался в одних брюках и ботинках.

Теплые руки поймали ее запястья. Его глаза расширились от удивления.

– Актеров? Ты раздевала мужчин?

Она одарила его дерзкой улыбкой.

– Это жизнь.

Он откинул ее на диванную подушку, так что теперь мог видеть все ее тело.

– Ну, моя шалунья, как бы я ни ценил твое участие, дальше я справлюсь сам.

Он запустил руки в ее рыжие волосы и растрепал их, потом поцеловал ее так нежно, что в ее глазах появились слезы.

– Если я отпущу тебя, ты подождешь пару минут?

Она кивнула, к горлу подступил комок. Этот человек, этот удивительный, нежный, сильный мужчина был ее. Правда, только на одну ночь. Его первого она полюбила, он будет первым, кому она отдастся.

Обнаженный по пояс, он пересек комнату. Он взял две подушки и покрывало с кровати и соорудил из них шикарную постель перед камином. Потом нырнул рукой в свой саквояж и что-то оттуда достал. Скинул ботинки и брюки.

Он выпрямился, подошел к ней и, улыбнувшись, обнял.

Пруденс не двигалась. Она не могла говорить. Она и раньше видела его обнаженным, но между тем разом и сегодняшней ночью была большая разница!

Широкие плечи и узкие бедра. Мускулистая грудь, кубики мышц на животе, крепкие ягодицы, длинные сильные ноги – Пруденс чуть язык не проглотила!

И еще его… член. Тогда, в саду, она лишь мельком взглянула на него. Он был таким странным, и толстым, и красивым, и жестким… он ждал ее, хотел ее. Между ног она почувствовала жар.

Он указал на покрывало на полу, она смущенно сделала шаг и легла на самодельную постель. Он неспеша заключил ее в объятия. Его член уткнулся в ее живот. Почувствовав это осторожное прикосновение, она крепче прижалась к нему.

Он вложил что-то в ее руку.