Самый желанный герцог - Брэдли Селеста - Страница 16

– Мне жаль, ваша светлость, но мисс Блейк не принимает этим утром. Она спрашивает, не будете ли вы любезны зайти снова в другое время.

Грэм заморгал. Не принимает?

Но… Софи всегдапринимала его!

Но, очевидно, не сегодня, или, по крайней мере, не его. Черт побери, разве она не осознает, что нужна ему? Что ж, не нужна, конечно же, но было бы очень полезнопросто поговорить с ней сейчас. Очень раздраженный и задетый больше, чем на самом деле желал признаться, Грэм прошагал мимо поклонившегося Фортескью, настолько яростно натягивая свои перчатки, что на одной из них лопнул шов.

Проклятие, он еще очень долгое время не сможет купить себе перчатки, если это вообще когда-либо произойдет.

Гораздо лучше разозлиться на свои перчатки, свои обстоятельства и своего друга, чем провести слишком много времени, размышляя, почему ее отказ так расстроил его.

Вместо этого он решил поехать в Суссекс. Пришло время самому взглянуть на Иденкорт. В конце концов, из отчетов можно узнать далеко не все.

Если Софи задумается, почему он снова не навестил ее… что ж, она может продолжать задаваться этим вопросом.

Однако на верхней ступеньке он остановился. Какой-то импульс заставил Грэма повернуться, пройти обратно в гостиную и положить отполированный кусочек рога оленя на боковой столик как подношение. Нет, не как подношение. Как подарок.

Черт побери.

На протяжении следующих двух дней Софи узнала, что она не только не умеет одеваться и причесываться, но было совершенно очевидно, что у нее не хватает способностей стоять, сидеть, ходить, кивать, держать веер или стакан.

Софи находилась в огромной столовой Брук-Хауса, где за столом, растянувшимся почти на всю длину комнаты, могло с комфортом разместиться тридцать человек, и была настолько истощена и разъярена, что восхищение и испуг от роскошного окружения наконец-то исчезли. Она плюхнулась на один из обеденных стульев, безо всякого уважения к его редкости или ценности.

– Хвала небесам, что вы появились! – наконец почти рявкнула она своей маленькой, но пугающей Немезиде. – Не знаю, как я вообще сумела бы выжить!

Лемонтёр, все еще свежий и аккуратный, нисколько не утомленный изнурительной работой, сложил руки на груди и приподнял бровь.

– О, ты бы выжила, но я сомневаюсь, что ты бы жила! К тому же для этого нет никакого оправдания! Ты обладаешь естественной грацией – во всяком случае, что-то вроде грации жеребенка – и если ты просто преодолеешь свои глупые страхи, то у тебя не будет ни малейших проблем! – Он снова вскинул вверх руки.

Софи немедленно решила, что если он сделает этот жест еще один раз, то она начнет воспроизводить носом звуки, напоминающие обезьяну. К тому же ее голова может несколько раз удариться о ближайшую стену.

Девушка была истощена, ее спина ныла, шею ломило, ноги пульсировали, а сама она была совершенно уверена, что заработала себе мозоли на пальцах, пытаясь щелкать веером!

Она посмотрела через стол на своего мучителя с нескрываемой ненавистью.

– Вы… вы…

Лемонтёр прищурил глаза.

– Что, умоляю, скажи? – Он начинал достаточно терпеливо, но где-то после того, как Софи в девятый раз растянулась на полу, портной сделался безжалостным.

– Тиран! – Это было самое приличное слово, которое она смогла подобрать. Ее мозг страдал, глаза горели, и ей хотелось прилечь. Где-нибудь. Даже середина улицы подошла бы.

Ее преследователь еле заметно улыбнулся.

– Тиран пока сгодится. Будь любезна, встань. – Софи повиновалась, приподняв подбородок, расправив и опустив плечи, стараясь прямо держать спину при помощи мускулов живота, которые угрожали задрожать.

С непринужденной легкостью Лемонтёр раскрыл свой демонстрационный веер и насмешливо улыбнулся.

– А сейчас сделай это снова.

– Но… – В первый раз за свою жизнь Софи обнаружила, что собирается захныкать. О нет. Только не это. Испугавшись, она едва обратила внимание на то, как снова развернула свой веер.

По привычке девушка ждала обычного упрека от Лемонтёра. Когда этого не последовало, она подняла на него взгляд.

Он улыбался.

– Абсолютное совершенство! – Он стиснул руки, словно в молитве – и кто знает, ведь это были очень длинные два дня – на его озорном лице появились морщинки от улыбки, и он низко поклонился ей.

– Мисс София Блейк, как приятно наконец-то встретиться с вами.

Софи заморгала, а затем опустила взгляд на свою руку, в которой держала веер.

Веер… прекрасный, изящный, идеально сбалансированный веер!

Она рассмеялась вслух, облегчение ошеломило ее. Девушка закрыла веер и снова развернула его… и еще раз… и еще!

Лемонтёр шагнул вперед и радостно закружил ее, его рука лежала на ее талии, другая держала ту, в которой был веер. Софи снова рассмеялась, кружась вокруг него, ее истощение и крошечные, с трудом завоеванные достижения вскружили ее голову ликованием.

Затем она осознала.

– Я танцую!

Лемонтёр кивнул.

– И очень мило к тому же.

Он выпустил Софи из своих рук, закружив и усадив в обитое тканью кресло возле камина. Софи сидела, ее голова все еще кружилась от танца, от того, что ее движения совершались почти под музыку, а ее конечности двигались с долговязой изящностью.

Лемонтёр снова поклонился, затем взял ее руку и поцеловал, гордость сияла в его блестящих глазах.

– Мисс Блейк, вы просто замечательная ученица – как только вы прекращаете настолько чертовки серьезно задумываться!

Софи поморгала, чтобы комната, наконец, перестала кружиться перед ней.

– Так вот в чем секрет утонченной грации женщин из Общества – пустые головы!

Лемонтёр с ликованием рассмеялся.

– О, этого ты никогда не должна менять, моя милая! Твое остроумие проведет тебя через любое столкновение. А теперь запомни: всегда выпрямляйся во весь рост, никогда не двигайся быстро, улыбайся только тем, кто этого заслуживает, и если кто-нибудь, когда-нибудь нанесет тебе оскорбление, ты никогда не должна краснеть или уклоняться или позволять им видеть даже малейшую боль. Ты должна смотреть на них сверху вниз до тех пор, пока онине отойдут от тебя.

Это звучало легче, чем оно, вероятно, было.

– Что я скажу людям? Как я узнаю, о чем говорить?

Портной покачал головой.

– Никогда не спрашивай. Только отвечай, и только после кратчайшей, скучающей паузы. В настоящий момент скукаочень элегантна. Не беспокойся, ты скоро увидишь – все это весьма скучно само по себе.

Девушка нахмурилась.

– Неужели? Я всегда была слишком испугана, чтобы замечать это. Если это так скучно, то для чего туда ездить? Зачем проводить ночь за ночью, наряжаясь, прихорашиваясь и танцуя?

Лемонтёр усмехнулся.

– Игроки могут быть скучными, но сама игра – нет!

С этими словами он вновь поклонился.

– Сейчас я покину вас, мисс Блейк. Я вернусь утром со всем, что вам понадобится для посещения маскарада лорда и леди Уэверли завтра вечером.

О нет.

– Маскарад? – Она сглотнула. – Уже? Я не… мы еще не…

Портной усмехнулся ей через плечо, уходя.

– Мисс Блейк, я когда-нибудь подводил вас?

Софи опустила взгляд на свои руки, крепко сжатые на коленях. Завтра? Она никогда не сможет стать элегантной, неторопливой Софией к завтрашнему дню? Неужели он ожидает, что она совершит чудеса?

Девушка закрыла глаза и заставила утихнуть бурю в своем животе. Она, может быть, и не является волшебником, но Лемонтёр им точно был. В одном из его платьев женщина может всю ночь простоять в углу и все равно сиять.

Во всяком случае, нормальная женщина.

Что ж, по крайней мере, на ней будет маска.

Грэм сидел на своей лошади с непринужденностью благодаря долгой практике. К тому же, этот навык оказался полезным, потому что если бы он не был таким замечательным наездником, то мог бы соскользнуть головой вниз с седла прямо в этот момент.