Букет полыни (СИ) - Романовская Ольга - Страница 50

• Предыдущая
• 50/103
• Следующая

Стефания облачились в траурные одежды. Прикрыла голову гейблом, полностью скрывавшим волосы. От простого чепца пришлось отказаться: он не подобал вдове, слишком фриволен. Отныне на людях ей полагалось появляться под чёрной плотной вуалью и не снимать перчаток. Декольте так же не дозволялось.

Гейбл - женский головной убор. Первоначально гейбл надевали сверх белого полотняного чепца, боковые стороны которого спускались почти до плеч. Он имел каркасную основу, край которой спереди закрывали жесткой лентой, перекрещенной посередине лба, или валиком, обвитым лентой. Передняя часть гейбла была вышита шёлком, золотом и небольшим количеством драгоценных камней.

Затем на основу стали прикреплять чёрную вуаль: поначалу она состояла из одного куска ткани, а затем сзади до затылка её стали разрезать; концы или завертывали и прикрепляли к нижней части каркаса или перекидывали на одну сторону

Заставить себя молиться у одра мужа она не могла. Чтобы соблюсти приличия, стояла на коленях на специальной скамеечке, опустив голову, делала вид, что общается с богом, а на самом деле просто ждала, пока уйдёт монах. Тогда Стефания немедленно вставала и садилась в кресло. На Ноэля старалась не смотреть, просто перебирала чётки, отмеривая положенное время, и после удалялась к себе.

Обсуждения похорон тяготили душу. Пару раз Стефании хотелось признаться, покаяться во всём перед священником, но каждый раз она одёргивала себя и лгала, изображая фальшивую скорбь. Ноэль Сибелг ответил за свои грехи - не более того, Стефания лишь ускорила небесное правосудие.

Сигмурт великодушно избавил её от необходимости писать родственникам, договариваться с могильщиками и монахами. Последние, исправно сменяя друг друга, за условленную плату день и ночь отпевали душу покойного виконта. Промолившись с ними полтора дня, Стефания поняла, что больше не может.

Со стороны казалось, что оба: и брат, и жена, - глубоко скорбят по постигшей их утрате. Приносившие им соболезнования соседи и не догадывались, что всё это напускное.

Виконтесса привыкла сидеть в кресле, сложив руки на молитвеннике, и, скрывая лицо под вуалью, сухо благодарить за проявленную заботу. Но перед родственниками придётся плакать, и Стефания заранее приготовила мыльный раствор, чтобы закапывать в глаза. Увы, но иначе расплакаться не получится: смерть Ноэля вызывала только радость.

Сигмурт, готовившийся принять титул и регалии брата после похорон, не ночевал в своей спальне, всю ночь согревая невестку. Она не прогоняла его, старалась быть ласковой, чтобы суметь выпросить нужную, как воздух, поездку.

Под её нажимом Сигмурт вручил ей увесистый кошелёк - на пошив новых платьев и булавки. Он пребывал в отличном расположении духа и ожидал, что вскоре после похорон Стефания почувствует первые приступы дурноты.

Ребёнок нужен был Сигмурту для укрепления своих позиций. Сын покойного виконта позволит откреститься от любых обвинений и подозрений, лишит даже призрачных шансов семейство Ойгмаров. Ребёнка он усыновит, а если родится девочка… Порой Сигмурту казалось, что так даже лучше.

Стефания не спешила его разочаровывать, каждый вечер сменяя строгие вдовьи одежды на прежние платья, распускала волосы, наносила капельку духов за уши. Она пошла бы на всё, чтобы вырваться из Овмена до похорон: после её никто никуда не отпустит.

Родственники Сибелгов, в том числе, сестра Ноэля и Сигмурта, приезжали через четыре дня: так отписался сэр Ойгмар. Значит, ей следовало поторопиться и уломать деверя до появления гостей. А, чтобы уломать, следовало что-то пообещать.

Похороны… Она ненавидела этот креп, парчу, разговоры о том, сколько должно быть певчих, какие псалмы надлежит исполнить, сколько человек понесут гроб. Над последним уже трудились: Сигмурт счёл приличным позаботиться об этом самому, вопреки данному обещанию. 'Место безутешной вдовы у покойника', - пояснил он. Стефания не возражала: сейчас она ни в чём ему не перечила.

Ноэля перенесли в подземелье, чтобы сохранить тело. Там его забальзамировали: похороны виконта Сибелга обещали собрать много скорбящих, а процесс тления, увы, не минует никого.

Без упокоения виконту надлежало пролежать, обложенным льдом, неделю. Большая часть срока уже миновала.

В ту ночь Стефания пыталась на время стать Хлоей и, как могла, ублажала деверя. Была ласковой, податливой, предупредительной. Даже изображала, что изменила отношение к его любимой постельной забаве.

- Милорд, я больше так не выдержу, - прошептала Стефания, целуя живот деверя. Он лежал на спине, заложив руки за голову, и с расслабленной улыбкой наблюдал за её действиями. - Эти молитвы, эти монахи, похороны… Мне необходимо глотнуть свежего воздуха.

- Ну, и чего ты хочешь? - новоиспечённый виконт блаженно прикрыл глаза.

- Вырваться из Овмена на пару дней, прогуляться по лавкам в городе…

- Что ж, я подумаю. Если будешь такой же нежной благодарной девочкой…

Стефания постаралась. Вспоминая уроки сестры, попеременно представляя себе то её пальцы, то сахарную вату, которой лакомилась на свадьбе Амати, она так сильно возбудила деверя, что тот не пошёл на заутреннюю и не пустил невестку.

- Хорошо, птичка, ты развеешься, - он гладил её бёдра. - Определенно, смерть Ноэля пошла тебе на пользу. Или ты правильно поняла, кто здесь теперь хозяин? Да, птичка, мне следует угождать, чтобы выторговать побольше. Я о тебе позабочусь, будь уверена. Выделю тебе долю в наследстве брата…

- Могу я получить часть сейчас?

- Зачем? На тряпки и безделушки вполне хватит того, что я тебе дал.

Стефания не стала возражать, улыбнулась и поблагодарила. Самого главного она уже добилась.

Упросив Сигмурта встретить родственников без неё: 'Я просто не успею вернуться, приеду через день-два, но до похорон. Сами знаете, какие сейчас дороги',- Стефания уложила смену белья и свежее платье, будто и вправду собиралась на пару дней в город. Тайком, уже ночью накануне отъезда, положила на дно шкатулку с драгоценностями, оставив только фамильные. Если их продать, можно безбедно прожить некоторое время.

Погода способствовала длительному путешествию: снежный путь устоялся, метели на время отступили. Через месяц будет много хуже.

Ещё раз заверив, что поспеет к сроку, Стефания в сопровождении двух слуг и служанки покинула Овмен. Задержавшись на берегу реки, окинула замок прощальным взглядом - она не собиралась возвращаться.

Заночевав на постоялом дворе, на следующий день они прибыли в город.

Стефания изображала, что её интересуют лавки, целыми днями пропадала там, гоняя горничную то за одним, то за другим. Заказала пару платьев, зашла к ювелиру, затем в церковь… Словом, день прошёл буднично и предсказуемо, о чём, непременно, доложат Сигмурту. Стефания учла прежние ошибки и не собиралась их повторять.

В церкви виконтесса сторговала у одной женщины холщовую сумку и припрятала её под платьем. Приобрела так же простой белый глухой чепец. Покупка не вызвала подозрений - такие надевали под гейбл. Чепцы часто пачкались, так что лишний виконтессе не помешал бы.

Оставался плащ, но Стефания планировала его украсть.

Той же ночью, выждав, пока горничная заснёт, виконтесса тихонько встала, оделась и переложила часть взятых с собой вещей в сумку. Шкатулку с драгоценностями завернула в тряпку и отправила туда же. Потом она завёрнёт их в шаль и привяжет под платьем.

Осторожно, на цыпочках, убедившись, что служанка спит, Стефания вернулась к постели и соорудила из подушки и оставленных вещей подобие спящего человека. Затем юркнула к двери.

Мелкими шажками, чтобы не скрипела лестница, виконтесса спустилась вниз. Заглянув на кухню, стащила накидку хозяйки: она с вечера заприметила, что та валялась на лавке. Старая, засаленная, но как нельзя лучше подходившая купленному чепцу, который носили простолюдинки.

• Предыдущая
• 50/103
• Следующая