Искры истинной магии - Мясоедов Владимир Михайлович - Страница 29

• Предыдущая
• 29/71
• Следующая

Диверсанты россыпью живых торпед неслись по лесным массивам, находящимся в той стороне, откуда пришли враги, и травили на своем пути реки и колодцы. Их перехватывали караулящие в засадах рейнджеры, брошенные на поимку маги, ошалевшая от такого обилия добычи нежить, да все, кто только мог. Но остановить, благодаря закону больших чисел, могли не всех. Серокожие камикадзе забегали в деревни и города, где бесславно погибали, поднятые на вилы и забитые стражей. Но и убийц после этого редко кто долго видел живыми. Страшнейшим оружием каждого матерого шамана были болезни, которые он мог пустить в ход в случае действительно серьезной угрозы. Ассортимент их впечатлял. По некоторым описываемым симптомам я узнал в местных недугах оспу (сыпь смерти), чуму (ветер бездны) и, кажется, неизвестную на Земле реактивную форму проказы (гниющие города). Уже достаточно, чтобы не пытаться захватить леса, принадлежащие гоблинам. С помощью целительной магии от мора можно было спастись. Но волшебства гарантированно хватало только на верхушку общества. Ни один толковый король, император, князь, бургомистр и так далее не пойдет на это. Мелкие стычки? Сколько угодно. Большая война? Даром не надо, свои же подданные на месте прибьют. Еще штук десять громких названий разнообразных эпидемий, выданных Аллисандром, убедили меня в том, что тотальная война против гоблинов обречена на неудачу.

Болезни с равным успехом косили всех, включая применивших это вундерваффе гоблинов, и потому пользовались они ими очень и очень редко. В основном в легендах. В страшненьких таких преданиях, которые на ночь рассказывают.

Но вот вне родной территории опытного шамана гоблинов мог бы при некотором везении пришибить обычный ополченец. Почему и ходили они всегда со свитой, состоящей из молодых и умеющих крепко держать копья учеников. На такую группу мог позариться уже разве что рыцарь. Ну, то есть накачанный культурист, обвешанный железом и обученный убивать с пеленок. Если он был один, то шансы распределялись примерно поровну. Не умели гоблины пускать огненные шары или ледяные стрелы, да и вообще боевой магией не владели. Все их колдовство требовало времени. И чем больше, тем лучше. Максимум, что мог выдать среднестатистический шаман при угрозе удара мечом – проклятие, которое хоть и доставляло некоторые неудобства, но не убивало на месте. Но вот если дать гоблину время… За минуту он мог привлечь к делу убиения недруга своего всю окрестную живность. Волков, медведей, птиц, да хоть мышей. За полчаса – притащить эту живность лесной тропой со всех окрестных земель. Где-то час нужен был для того, чтобы пустить в дело тяжелую артиллерию – младших духов, которые по своим тактико-техническим характеристикам приближались, кажется, к танку. Но в оценке я мог и ошибаться, хотя как еще назвать неуязвимое для обычного оружия существо, остановить которое способен только маг или воин с зачарованным оружием? Остальные умения шаманов требовали намного больше времени.

Серокожие нелюди были ритуалистами, управляющими силами природы и всевозможными живыми существами. За неделю камланий они вполне могли вывести из-под земли реку или превратить гектаров сто чернозема в маленькую пустыню. И, к слову, лучшими артефакторами этого мира в ряде отраслей тоже считались они. Камни слов, с помощью которых мы и общались с окружающими, ценились весьма дорого, но были известны повсеместно. Зачем мучиться и изучать чужие языки, если есть такая миленькая штучка? Плохо, конечно, что она не учит писать и читать, но и возможность просто поболтать на неизвестном языке уже немало стоит. Охотничьи, рыболовные и погодные амулеты производства гоблинов тоже были хороши. С их помощью всегда можно было найти добычу или вызвать небольшой дождик. Поделки остальных рас в этих сферах нервно курили в сторонке, а потому торговля с гоблинами в большинстве стран была запрещена по целой куче разных причин. Разнообразные монополии в этом мире правили балом, но тем не менее уникальными наши переводчики не являлись, потому как черный рынок вообще и контрабандисты в частности в столь благоприятных условиях процветали, снабжая запрещенным товаром всех желающих и обильно наполняя карманы чиновников, призванных не допущать подобного. Естественно, открыто владеть артефактами гоблинов было почти везде моветоном, а не владеть – глупостью.

Но, несмотря на все плюсы возможного обогащения, магия гоблинов как основа для дальнейшего пути нашего трио мне не кажется надежным базисом. Не спорю, уметь орудовать силами природы – весьма привлекательно. Да даже банальное управление погодой может сделать мага весьма обеспеченным человеком. А уж умение властвовать над живыми существами… Люди ведь тоже живые? Какой простор для противоправных махинаций открывается… Вот только учиться этой магии надо будет долго. Два-три десятилетия. Молодых шаманов не бывает, ученик шамана – это теоретик, который не может сделать своими руками ни-че-го. Хотя с Вархеном все же надо будет поговорить, благо сделать это просто. Дал он мне сигнальную веточку. Сломаешь ее – и гоблин придет, как только сможет. То есть в этот же день, для него непреодолимых расстояний в этом мире вообще, кажется, нет. Имелся бы рядом лес и не было бы опасности.

Но это потом… когда-нибудь… когда будет место, где можно будет потренироваться, и время, чтобы это сделать. А не сейчас, в спешке отступления на неподготовленные позиции в неведомую сторону света. Значит, отложим обучение и попробуем найти среди этой кучи тряпок, перед которой я сижу столько, что ноги уже затекли, что-нибудь магическое. Да и Аллисандр, кажется, уже начал бросать в мою сторону подозрительные взгляды. А то как же, он работает, а я сижу. И как, интересно, опознавать магический предмет? Так. А куда все железо делось? Охотник утащил? Ну, его дело. Телега у нас все равно одна, как и лошадиная сила. Вернемся к вопросу, как распознать вещь, обладающую волшебными свойствами. Ну так знал бы – не спрашивал! Для начала поводим с умным видом над одеждой руками. Пусто, ничего не чувствую. Уменьшим расстояние до объекта. А… а, кажется, что и есть. В левой нижней части вороха тряпья моей ладони стало как будто бы теплее. Заинтересовавший меня предмет был немедленно извлечен и пристально рассмотрен. Рубашка. Серая. А нет, просто грязная. Рваная. Первоначально была вроде бы даже белой. Ткань – шелк. Шелк?! Е-мое, тут шелк есть! За все то время, что был здесь, ничего, кроме льняных рубашек со штанами, и не видел. А откуда идет то тепло, что я почувствовал? Воротник. Вышит какими-то маленькими геометрическими фигурами, которые напоминают своими очертаниями национальную индейскую избу вигвам. Треугольники, а из острого угла две палочки торчат. Они не то чтобы горячие, но ощутимо теплые. Если надеть эту рубашку, то будут согревать верхнюю часть груди с расположенными там дыхательными путями. Может, они вместо шарфа нужны? А почему тогда на рубашке, а не на свитере каком-нибудь?

– Аллисандр, не знаешь что это за символы? – кликнул я охотника, уже почти закончившего таскать наружу небогатый ассортимент вещей трех А. – Очень уж от них магией тянет.

– Это? – с готовностью откликнулся он. – Не знаю. На орочьи знаки похоже. Может, их бросить от греха подальше, зеленокожие, они, знаешь ли, народ недобрый.

– Ну, у всех свои недостатки, – пожал плечами я. Хоть слова о цвете ко мне ни коим образом не относились, но по привычке, можно сказать, по условному рефлексу, настроение сильно ухудшилось. – Но вещицу лучше бы сохранить, вроде бы от мороза она должна защищать.

– От мороза? – переспросил охотник. – Это чтобы того, кто эту одежду наденет, заморозить нельзя было? Полезная вещь.

– Скорее чтобы ее владелец простужался реже, – подумав, решил я. Ну не казалась мне рубашка артефактом, способным спасти от магии.

– Тоже неплохо, – не сильно расстроился абориген. – Я, кстати, закончил уже со сборами.

– Да мне вроде тоже работы не осталось. Ну что, заезжаем за моими коллегами в ратушу – и вперед, в путь?

Запрыгнув в телегу, я оказался поражен. На ней лежало сено – и когда Аллисандр его только успел раздобыть?! Никаких пожитков видно не было! Осторожно запустив руку в глубину сушеных растений, я наткнулся на широкий полог. Кажется, это одеяло. Под ним прощупывалось что-то округлое и с шипами. Поворошив как следует содержимое телеги, я извлек на свет божий запримеченную ранее булаву. А тяжелая, килограмм девять-десять, думаю. Ручка деревянная, а сам шарик металлический, с небольшими призмами из железа. А она мне глянулась, да и мечом фехтовать я не умею, так что пусть это теперь будет мое оружие ближнего боя. С булавой все вроде бы должно быть легче. Махнул. Попал. Размозжил. Главное, чтобы в это время кишки не выпустили. За то время, пока я вооружался, телега уже подъехала к трактиру. Булава была спешно спрятана обратно в сено.

• Предыдущая
• 29/71
• Следующая