Переходя все границы - Браун Сандра - Страница 44

— Тревор? Что случилось? Что не так?

— Ничего не случилось. Ладно, я скажу тебе! — прорычал он, входя в комнату и кипя праведным гневом. — Мой отец ночует в комнате для гостей, поэтому сегодня, миссис Рул, мы будем спать вместе.

— Хорошо.

Ее согласие, произнесенное нежным голосом, враз обезоружило Тревора. Гнев его улетучился, как воздух из проколотой шины. Он сгорбился, пытаясь восстановить утраченное душевное равновесие.

— Что ж, отлично, — натянуто произнес он. — Я рад, что ты правильно все воспринимаешь.

По какой-то неведомой причине примирительный тон голоса Кайлы лишь усиливал его ярость. Он не нуждался в ее покровительстве. Благодарю покорно!

Резкими порывистыми движениями Тревор сорвал с себя одежду, разбрасывая ее куда придется. Оставшись в одних трусах, он скользнул под одеяло и, яростно отколотив подушку, опустил на нее голову.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Тревор.

Он повернулся к ней спиной и, устраиваясь поудобнее, заставил кровать ходить ходуном, словно на ночлег укладывался сказочный великан.

«Вот, — мысленно возликовал он, — я ей показал!»

Но почему в таком случае тело его горело огнем желания? Почему сердце его болело оттого, что любовь его отвергли?

Проснувшись, Кайла обнаружила, что муж смотрит на нее. Он лежал на боку, подпирая согнутой в локте рукой голову, и наблюдал за ней. Тревор был совершенно неподвижным, лишь его единственный зеленый глаз рассматривал ее лицо и волосы, словно мысленно занося в каталог каждую мельчайшую деталь.

Кайла не осознала даже, что двигает рукой, пока не коснулась повязки у него на глазу.

— Не хочу, чтобы ты это видела.

— Почему?

— Потому что это отталкивающее зрелище.

— Для меня это не имеет значения.

— Любопытно?

— Нет. Печально. Я просто подумала о том, какие у тебя прекрасные глаза и какое несчастье лишиться одного.

— Зато, какое счастье, что второй остался невредимым.

— Безусловно.

— Я ни на что в мире не променял бы возможность созерцать твое лицо сейчас, — произнес Тревор хриплым от переполнявших его эмоций голосом.

Кайла почувствовала, как к горлу подступил комок, ей захотелось заплакать. Рука ее скользнула вниз, коснулась его усов, погладила их, затем спустилась к верхней губе.

У Тревора перехватило дыхание. Он ощутил, как твердеет, наливаясь силой, его мужское естество.

Кайла никогда прежде не дотрагивалась до его лица, а теперь он просто купался в ее прикосновениях. Пальцы ее обрисовывали линии его скул и густых бровей, касались отросшей за ночь на щеках щетины. Усы Тревора, также не обделенные ее вниманием, оказались на ощупь шелковистыми. Кончиком пальца она очертила контур его нижней губы.

— Осторожнее, Кайла.

Она тут же отдернула руку.

— Почему?

— Потому что на протяжении почти семи часов я лежал здесь, страстно желая тебя. Ты это понимаешь? — Она кивнула. — Не думаю, что мудро с твоей стороны ласкать меня сейчас, если только…

Тревор намеренно оставил мысль недосказанной, но они оба поняли, что он имел в виду. За окном солнечные лучи уже пробивались сквозь густую листву деревьев, отбрасывая на закрытые шторки жалюзи причудливые тени. Весело чирикали птицы. Белки играли в салки, гоняясь друг за другом по веткам. Бабочки порхали с цветка на цветок. Овсянки и сойки перелетали с места на место, словно ярко раскрашенные стрелы.

Происходящее в спальне было не столь заметно, как деятельность дикой природы, но не менее энергично. Эмоции омывали Кайлу и Тревора подобно гигантским океаническим волнам. Витающее в воздухе желание, казалось, можно было потрогать руками. Если бы человеческие ауры были доступны невооруженному глазу, вокруг них разлилось бы ярко-красное сияние страсти.

В отличие от тела Тревора тело Кайлы не столь явно выказывало признаки любовной лихорадки, хотя она тоже была охвачена ею с головы до ног. Она не могла думать ни о чем другом, кроме как о потребности быть любимой и обласканной.

Она снова дотронулась до нижней губы мужа.

Одним движением он оказался лежащим на ней сверху, а их губы слились в жарком жадном поцелуе. Его затвердевшее естество касалось входа в ее лоно, приветствуя его.

— Как же сильно я хочу тебя. — Он завернул подол ее ночной сорочки.

Ее руки отогнули эластичную резинку ее трусов и скользнули внутрь, с силой сжав его ягодицы.

Застонав, Тревор принялся целовать ее сосок, гладя ладонями шелковую ткань ее трусиков и то, что они скрывали. Кайла выдохнула его имя, сгибая ноги в коленях. Руки его уже ласкали ее лоно.

В этот момент дверь спальни с треском распахнулась, и в комнату миниатюрным ураганом ворвался Аарон, неумолчно лопоча что-то, как белки и сойки снаружи.

Тревор с шумом выдохнул, выпуская скопившееся в теле напряжение. Прижавшись лбом ко лбу жены, он подумал о том, что очень бы хотел так же легко избавиться от напряжения в чреслах. В глубине его горла зародился смех, который выплеснулся наружу словами, произнесенными в самое ухо Кайлы:

— Напомни мне потом придушить его.

Кайла тоже переживала агонию неудовлетворенной страсти. Вздохнув, она уткнулась лицом в теплую шею мужа.

— Если я первая до него не доберусь.

Тревор перекатился на бок, продолжая держать жену в объятиях, и вместе они сосредоточили внимание на Аароне.

— Должно быть, он уговорил своего мягкосердечного деда вытащить его из кроватки, — произнес Тревор.

Обрадованный тем, что у него появились зрители, малыш принялся выделывать разнообразные трюки. Смех родителей лишь поощрял его к дальнейшим действиям. Заулыбавшись, он принялся вращаться вокруг своей оси. Кайла и Тревор заволновались, что у Аарона может закружиться голова, а он, не понимая этого, все набирал скорость, пока без сил не плюхнулся на ковер.

Падая, он инстинктивно схватился рукой за ручку выдвижного ящика прикроватной тумбочки, и он выскочил из пазов и упал прямо на колени мальчику.

Тревор и Кайла в едином порыве сели на постели, понимая, что должно случиться. К счастью, Аарон не ушибся, он просто смотрел на взрослых изумленными глазами, потом перевел взгляд на лежащий у него на коленях предмет.

Ящик был пуст, за исключением одной-единственной фотографии в рамке, на которой был изображен в полный рост морской офицер в парадной форме. Аарон принялся плюхать ладошками по стеклу, приговаривая:

— Па. Папапапа.

Он улыбался взрослым, явно ожидая бурных аплодисментов за свое маленькое представление.

Руки, еще мгновение назад нежно обнимавшие Кайлу, внезапно напряглись, превратившись в стальные тиски. Медленно Тревор выпустил ее, по крупице лишая Кайлу своего тепла. Одним резким движением он вскочил с кровати и поднял с пола брюки, лежащие там с вечера. Быстро натянув их и застегнув молнию, он направился к двери.

— Тревор, пожалуйста!

Он обернулся, явив Кайле не только восхитительный голый торс, но и силу своего гнева. Челюсти его были плотно сжаты, а единственный глаз сиял холодным светом, глядя на сидящую на кровати женщину, чьи волосы были растрепаны, лицо бледно, губы дрожали, а в глазах застыла мольба.

— Я не собираюсь быть дублером, — прорычал он. — До тех пор пока в вашем сердце живет другой мужчина, мадам, даже не думайте об этом. — Резко вздернув подбородок, он выскочил из комнаты.

— Это Линн Хаскелл, — сообщила Кайла, прикрывая рукой динамик телефонной трубки. — Она приглашает нас на пикник в День труда[5]. Хочешь пойти?

Минула неделя со времени визита Джорджа Рула, и за это время отношения Тревора и Кайлы разительным образом переменились. Напряжение в доме было почти осязаемым, оно потрескивало, подобно пламени в камине, и было не менее опасным. Кайла не знала, какое ее действие может привести к неминуемому взрыву.