Выбери любимый жанр

Дракон 3. Книга 3. Иногда они возвращаются - Алимов Игорь Александрович Хольм ван Зайчик - Страница 28


Изменить размер шрифта:

28

Шпунтик мог бы вскарабкаться на крышу и по водосточной трубе — плевое дело! — да только ни одной трубы поблизости не наблюдалось. Возможно, надо просто свернуть за угол, и все будет, решил кот. И, наслаждаясь ветерком, неспешно пошел дальше.

Стоп. А это еще что?!

Из-за угла вывернула и решительно прямо на Шпунтика поперла… дура-мышь! Была она широкая, рыжая, волосатая, очень мордатая и без хвоста. Перла мышь, словно маленький танк. Переваливаясь с боку на бок, растопырив бледные уши и взволнованно шевеля носом, украшенным развесистыми усами, она неуклонно надвигалась на кота, совершенно его не замечая.

Шпунтик замер в восхищении: какие все-таки мыши красивые и разнообразные! Прыгнуть, что ли?..

Тут дура-мышь Шпунтика наконец углядела. Глаза ее сделались очень большие, круглые от ужаса. Дура-мышь коротко пискнула.

Шпунтик, будь он на ее месте, попробовал бы поскорее ретироваться назад, за угол, подальше от вероятного противника. Дура-мышь навыками движения задом, очевидным образом, не владела, а оттого засуетилась, заскребла, затрясла щекастой башкой, неуклюже разворачиваясь и бессмысленно дергая пухлой задницей, на которой обнаружился куцый хвостик. Поворот ей почти удался, но… в последний момент башка перевесила, и дура-мышь, отчаянно заверещав, начала медленно съезжать в пропасть, тщетно пытаясь затормозить задними лапками.

Шпунтик прыгнул.

И успел ухватить дуру-мышь за откормленную задницу. Мягко придержал, не выпуская когтей. Притиснутая к стене дура-мышь заверещала еще пуще, силясь вырваться на свободу из-под гнетущей Шпунтиковой длани.

Какое неразумное существо! А не лучше ли его отпустить? Пусть летит вниз, раз не знает благодарности…

Шпунтик некоторое время смотрел, как дура-мышь пытается покончить жизнь самоубийством, а потом нагнулся и аккуратно прихватил ее зубами. Дура-мышь испустила пронзительный вопль и обмякла, враз отяжелев. Видимо, упала в обморок.

Шпунтик есть не хотел. Может, хозяин хочет и на этот раз не побрезгует добычей, что подвернулась коту на жизненном пути? Вон какая мышь сочная, толстомясая!..

И кот с дурой-мышью в зубах потрусил по карнизу обратно.

* * *

— И впрямь… — Задумчиво протянул Котя. — Я тоже заметил, Федор Михайлович… Нет, на Мао Цзэ-дуна я внимания не обратил, каюсь, но было и другое. Вот Дюша, к примеру, — указал он на Громова.

— А что Дюша? — насупился тот. — Дюшу на деньгах не рисуют. Пока, по крайней мере.

— Я не про деньги, — успокоил его Чижиков. — Тот Дюша, которого я помню, курил мало и редко. А этот Дюша смолит одну за другой, да не абы что, а самокрутки!

— Да я давно уже… — Начал было Громов. — А ну, отдай!

С последними словами он отнял табак у Сумкина, который успел накрутить с десяток сигарет и хозяйственно прибрал их в карман, не собираясь, впрочем, останавливаться на достигнутом.

— Правильно, — кивнул Котя. — С твоей точки зрения, ты как курил, так и куришь. Потому что ты существовал и существуешь в этом мире, а мы с Федором до определенного этапа существовали в другом, и там ты куришь мало. Потом что-то произошло, и в результате мы прилетели в немного другой Китай, где живет немного другой Громов. Такой же, но одновременно чуть-чуть не такой.

— Логично мыслишь, старик, — согласился Сумкин. — Вообще я заметил, что в результате наших совместных приключений и благостного воздействия моего изощренного ума ты стал гораздо более башковитым, хотя сбои мышления и логики еще случаются, да, но…

— Но куда важнее то, что у меня в этом Китае есть двойник, — не обращая внимания на привычные подколки друга, брякнул Котя.

— Это… — Сумкин поперхнулся дымом и надсадно закашлял. — Тьфу, черт!.. В каком смысле двойник?

— В том смысле, что, по сведениям местных пограничников, я уже пересек границу неделю назад, успел связаться с российским посольством и попросить посольских выяснить некоторые детали пребывания моего деда в Китае. И даже напросился на какой-то прием сегодня вечером, — добил друга Котя. — Пограничники показывали мне паспорт, Федор, — видя, как тот ошалело вертит башкой, милостиво добавил Чижиков. — И там была запечатлена моя героическая физиономия. А еще вчера мы с Дюшей два раза встречались с посольскими, и один мне доложился, что никаких подробностей про деда пока что не нашел, а второй напомнил про прием и сказал, что в шесть часов вечера пришлет за мной машину. Дюша свидетель.

— Опа… — Сумкин как следует затянулся. — Опа-а-а…

— Интересно, кстати, куда он пришлет машину, — заметил Громов. — Потому что я своего адреса ему не давал.

— Тоже вопрос!

И Чижиков налил себе чая.

— Ну вы, старики, даете… — Растерянно подергал себя за ухо Сумкин. — Вас на минуту нельзя оставить одних.

— И не говори! — Котя отхлебнул из чашки. — Но одна деталь должна тебя позабавить как следует.

— Ты думаешь, после того что ты мне только что сообщил, меня еще можно чем-то позабавить? — рассеянно спросил Сумкин. Он думал. — Да ты просто светоч оптимизма, старик…

— Советника Гао помнишь?

— Ну… в общих чертах. Неприятный господин. Нервный.

— Так вот. Представь себе дивный лик советника Гао, но подстриги его на европейский манер, пробор слева, одень в пиджачную пару, белую рубашку с галстуком, спрысни хорошим одеколоном… Представил?

— Ну типа того, — закивал Сумкин. — Ты же знаешь, у меня богатое воображение! А дальше-то что?

— А то, что получится советник российского посольства по фамилии Высоков.

— Владимир Федорович, — добавил Дюша. — А кто такой советник Гао?

— Погоди, — не очень вежливо, но решительно отмахнулся от него Сумкин. Громов подумал и решил пока не обижаться. — То есть ты хочешь сказать, что древнекитайский советник Гао последовал за нами из третьего века до нашей эры в современный альтернативный Китай и служит теперь в посольстве на аналогичной должности?

— Вот уж не знаю, — помотал головой Котя. — Я тебе излагаю факты, а про то, последовал Гао за нами или нет, я ничего сказать не могу. Но, учитывая наличие моего двойника, смею предположить, что Высоков — тоже двойник. Например, советника Гао.

— Знаешь, в чем ирония, старик? — ухмыльнулся Сумкин. — Да в том, что «гао» по-китайски — «высокий». Чуешь? Высокий = Высоков… Ты, — повернулся он к Дюше, — а что ты можешь про этого Высокова рассказать? Ну не сердись, не сердись! Потом дашь мне в лоб, а пока помоги чем можешь. Сами мы не местные. Видишь, в какой мы с этим стариком заднице оказались…

— Я бы хотел сначала понять… — Дюша кашлянул, испытующе переводя взгляд с Чижикова на Сумкина. — Хотел бы уяснить… Черт, так это все правда — что мне Костя рассказывал?! Про третий век до нашей эры и прочие дела?!

— Правда, правда, — утомленно подтвердил Сумкин. — Свидетельствую как непосредственный участник событий. Даже раненный злодейской стрелой в ногу и окропивший своей горячей молодою кровью историческую китайскую землю. Не надо на меня так смотреть! Я не свихнулся. Я — нормальный. Он, — великий китаевед указал пальцем на Чижикова, — тоже не свихнулся. Он — тоже нормальный. Конечно, если бы он читал побольше книжек и почаще прислушивался к авторитетному мнению старших…

— Замолчи, — веско попросил Дюша, и Сумкин сразу заткнулся. — Дай переварить информацию.

— Переваривай, — пожал плечами Сумкин. — Старик, ну-ка глянь: там твой кот кого-то поймал, кажется. Не схарчил бы чью-то домашнюю скотинку! А то привлекут за ущерб, а оно нам надо?..

— Шпунтик, фу-фу-фу! — кинулся Чижиков к восседающему в оконном проеме коту. — Что это у тебя?.. Хомяк какой-то… Ну и морда у него, поперек себя шире!

— Э-э-э! — вскричал Громов, тоже устремляясь к окну. — Э! Да это Кьюха! Слышь, котейко, отдай Кьюху, — и Дюша требовательно протянул Шпунтику лопатообразную ладонь. — Кьюху есть нельзя.

— Кьюху? — заинтересованно вклинился в разговор Сумкин. Все трое, казалось, были рады нежданной паузе в разговоре.

28
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело