Лазурный берег - Кивинов Андрей Владимирович - Страница 26

• Предыдущая
• 26/43
• Следующая

Выстрела не последовало.

Троицкий перевел дух и решительно двинул к буфету. За виски.

А Егоров, отойдя немножко вдаль по набережной, купил стакан кока-колы и выпил залпом. День выдался особенно жаркий.

Подошли Рогов с Плаховьм.

— Ну как я? — заговорщицки подмигнул штабист. Прилив адреналина никому еще не мешал — участие в операции заставило его позабыть о фиаско с Кристиной.

— Лучше не придумаешь,— искренне похвалил Игорь.— Прямо как в БДТ!

БДТ был маленьким дружеским камешком в огород Рогова, который как-то назвал Большой драматический театр — БТР. Но Вася не обиделся и согласился с оценкой коллеги:

— Может вам, Сергей Аркадьевич, о смене профессии задуматься? Троицкий чуть в обморок не упал.

— То-то же... — хохотнул Егоров.

— А мы вот телефончиком разжились... Игорь, у тебя трубка? Дай Сергею Аркадьевичу, пусть Анри звонит... Скажите, чтобы граф ружье свое вез. Скучно уже без ружья...

— И обрадуйте его, что мы улетели. Скажите, через Италию, мол, из Ниццы прямых билетов нет. Труднее проверить. Вдруг задумает...

Егоров взял телефон и вдруг замер, как лев перед прыжком. В маленьком экране отразилась знакомая фигура в футболке с серебристыми иероглифами. Сергей Аркадьевич сунул мобильник Рогову и стал разворачиваться — медленно-медленно, как лев в саванне, который не хочет спугнуть добычу. Так и есть!.. Кольцо в ухе! Наглец — продолжает разгуливать по набережной как ни в чем не бывало.

— Точно: он! — плотоядно прошептал Егоров.

— Кто, Сергей Аркадьевич?

— Который мне билет впарил!

— Какой билет?..— удивился Игорь.

— На педерастическую дискотеку!

Игорь и Вася вылупились друг на друга. Они ничего про таинственный билет не слыхали. Егоров собирался скрыть от них свой позор с посещением премьеры, а уж тем более с «педерастической дискотекой».

— Педерастическая?..— решил, что ослышался Рогов, но в этот момент произошло удивительное. Грузный замначальника штаба с каким-то львиным рыком в могучем прыжке нагнал арабского юношу, сбил с ног и подмял под себя, как трепетную лань...

— Батюшки! — Рогов осенил себя крестным знамением, что, в общем, было ему до сих пор совершенно не свойственно.

Плахов сунул в рот сигарету, но прикурить забыл. Абсолютно непонятно, что делать: спасать щуплого араба или помогать старшему группы?.. Да и как поможешь в таком интимном деле?

— Ах ты мерзавец!! Где мои евро?!! Отдавай, мошенник!! — орал Егоров, пытаясь залезть в карманы парнишке.

— Месье, я ничего не понимаю! — лепетал араб, змеей выползая из-под Егорова,

— Мани гони! — рявкнул Сергей Аркадьевич.

Извиваясь от страха, юноша опустошил свой карман в ладонь Егорову и припустил по набережной. Начавшая было собираться толпа так и не сообразила, что это было. Очередная креативная реклама очередного фильма?.. Плахов заметил в толпе побледневшее лицо Сергея Шалашова.

Так или иначе, мальчишка утек, продолжение не предполагалось, люди стали расходиться.

— Думал не найду его, гаденыш! — ухнул счастливый Егоров, подходя к коллегам.

Те, потрясенные, молчали.

Егоров пересчитал евро. Шестидесяти не хватало. Ладно, и то хлеб. А это что за ерунда?.. Вместе с деньгами добычей Егорова стал бейджик с эмблемой фестиваля.

— Абель Шмабель, кинорежиссер... — прочел бейджик Плахов.— Исламская Республика Иран.

—  Республика?! — почему-то именно этот факт удивил Егорова больше всего.

— Вот, написано — Иран... А что случилось-то, Сергей Аркадьевич?

Егоров, нахмурясь, вкратце пересказал позорную историю.

— Да... Выходит, обознались вы, товарищ подполковник! Ограбили иранского кинематографиста,— укорил начальника Рогов.— А нас за билеты ругали...

Лицо Егорова вытянулось — крыть было нечем.

— Не расстраивайтесь,— утешил Плахов.— Может, он и есть. Бывает же так: одновременно и режиссер, и мошенник...

— Вряд ли,— недовольно признался Егоров,— У того кольцо вроде в носу было. А у этого в ухе...

— Ну тогда попадалово,— развел руками Плахов,— Можно вот что: в администрацию фестиваля бейджик сдать. И деньги. Объяснить, что ошибочка вышла.

— И матрешку в подарок передать,— добавил Василий.

Егоров нахмурился. Можно, конечно, сдать. Но не хочется. Вдруг все-таки тот? Футболка необычная... Это ведь будет совсем тупо: вернуть деньги, а потом по своей инициативе опять отдать их мошеннику!

— А если все же он?..

— Вы же сами говорите — у того кольцо было в носу!

— Ухо-горло-нос — какая разница? — взорвался Егоров.— Может, он перевешивает каждый день! Из уха — в нос, из носа — в пуп! Араб ведь!.. Что угодно от них ждать можно!..

— Тоже верно,— кивнул Василий.— Восток — дело тонкое...

Серов протянул очередную порцию лекарств. Троицкий взял «колеса», запил их виски. Кивнул вертлявому бармену, чтобы плеснул еще.

— Ты бы хоть одно другим не запивал,— заметил Сергей.— Оно и так не очень сочетается, а уж одновременно...

Троицкий только зубами скрипнул. Он прекрасно знал, что не сочетается. Зато и голова перестает гудеть, и энергия в теле бурлит.

«Жениться, может? — как-то безнадежно подумал Троицкий.— Чтобы не Серый мозги парил, а жена хотя бы... Так жена еще быстрее надоест. Тут хоть соратник, «товарищ по оружию», а у бабы какие заслуги?..»

Троицкий нахмурился, вспомнив, как выкинул одну из своих сожительниц из окна. Красивая была — под два метра ростом, бюст пятого размера, но уж больно капризная... Стала ныть, что все девчонки поехали в Милан на неделю «от кутюр», то бишь высокой моды, а ее, как последнюю лахушку, Троицкий в те же дни повез на курорт.

Телефон исполнил мелодию гимна СССР, он же теперь и России. Чего-то там в аппарате замкнуло, и он сам автоматически сбивался на эти противные такты. Надо сегодня же новый купить.

— Да, все понял. Сейчас отправлю,— Троицкий прервал связь.— Менты звонили. Они Хомяка по городу водят. Сейчас в ресторане обедает. Он только сел, есть час.

— Куда ехать? — принял стойку Николай.— На его хату?

— Угадал. Улица Сен-Жак, восемнадцать, квартира четыре. Обшарьте как следует. Один мент с Хомяком остался, а второй будет хазу пасти. Если что — отзвонит тебе, Серый.

Троицкий забросил в глотку виски.

— Ну что встали? Вперед!..

Серов и Николай резво покинули фестивальный дворец. На лестнице им встретился Тарантино. Сегодня он был в белом фраке и с алой розой в лацкане.

— Пижон,— скривился Серов.— Так бы и въехал ему в будильник! Рассекает тут, морда...

— Согласен,— кивнул Николай.— У меня тоже кулаки чешутся.

Тарантино приветливо улыбнулся.

«А вдруг это вправду был путешественник? — мучилась сомнениями Кристина,— А я ведь могла с ним познакомиться!..»

Мужиков не поймешь — обманывают или правду говорят. Козлы они все, конечно, без малейшего исключения.

Кристина сидела на балконе. Вытирала волосы полотенцем. Без фена, конечно, не жизнь.

Что-то она слышала краем уха про какого-то чудака, который переплывает моря чуть ли не вплавь. Или верхом на дельфине.

Тот бородатый, во фраке, впрочем, ей не понравился. С таким и знакомиться не захочется, будь он трижды знаменит. И толку с него?.. Через Атлантику с ним на веслах? Или на мокром вонючем дельфине?.. Хрен. Или на собаках на полюс? Ну уж дудки. На полюс!.. Нашел дурочку!

Не нужен ей этот урод.

Внизу под балконом бодро прошел небольшой оркестрик из старичков в национальных костюмах. Трубы и барабаны. Громко и жизнерадостно. Две собаки на углу примеривались, как бы выразить друг дружке взаимную симпатию. Подросток проехал на роликах.

Жизнь продолжалась. Неслась на всех порах — и мимо, мимо...

Надо действовать. Дни идут, на улицах полно красивых солидных мужчин.

«Глупо ждать принца, который не знает твоего адреса»,— так, кажется, было написано в предпоследнем «Космо». Очень умная мысль! За свое счастье нужно бороться, самостоятельно оно не придет.

• Предыдущая
• 26/43
• Следующая