Сердце красавицы - Робертс Нора - Страница 35

• Предыдущая
• 35/65
• Следующая

Паркер подумала:

— Я могу тебя переплюнуть.

— Валяй.

— Однажды я нашла бюстгальтер Шантель — черные кружева, размер тридцать шесть-С — на ветке ивы у пруда, и в воде плавали такие же трусики.

— Что такое Шантель?

— Дизайнер белья. Ты разбираешься в машинах. Я разбираюсь в моде.

— В машинах и свадьбах есть нечто такое, — сказал Мэл, открывая пассажирскую дверцу, — что заставляет женщин сбрасывать белье. — Он ухмыльнулся, когда Паркер скользнула на сиденье. — Так что не стесняйся.

— Ты так добр.

Устроившись в его машине, Паркер подумала, что вечер удался. Она наслаждалась ужином, наслаждалась общением с Мэлом, ей удалось узнать о нем немного больше, хотя для этого ей и приходилось его немного подталкивать, задавать уточняющие вопросы. И она всего два раза извинилась, чтобы ответить на звонки клиентов.

— Большая свадьба в эти выходные, — заметил он.

— Две большие, две средние и скромный предсвадебный праздник для жениха с невестой в четверг вечером, сразу после репетиции. Плюс два приема на выезде.

— Насыщенно. С чего вдруг парни взяли в моду являться на девичники?

Паркер начала формулировать дипломатичный профессиональный ответ… опомнилась и рассмеялась.

— Потому что их заставляют невесты. Мы открываем на веранде сигарный бар. Помогаем парням выжить.

— Мне и морфий не помог бы. Одна из свадеб — сестры Картера.

— О, да. Мы все с нетерпением ее ждем. С Шерри было очень приятно работать. У нас мало таких, как она. Ты за двенадцатым столом. Уверена, время проведешь чудесно.

— Надеюсь.

Когда машина свернула на подъездную аллею поместья, Паркер жалела, что вечер заканчивается, не меньше, чем нервничала перед его началом.

— Лето прошло, — сказала она, выходя из машины в бодрящую вечернюю прохладу. — Я люблю осень, ее цвета, запахи, игру света и теней, но всегда с сожалением прощаюсь с зеленью и летними цветами. Наверное, и тебе жаль прощаться со своим мотоциклом до следующей весны.

— Я еще прокачусь пару раз. Возьми выходной, прокатимся вместе.

— Соблазнительное предложение, — согласилась она совершенно искренне. — Только в следующие две недели у нас ни единого просвета.

— Я могу подождать. Но не хотелось бы. — Мэл придвинулся ближе и, хотя не дотронулся до нее, она задрожала. — Паркер, почему бы тебе не пригласить меня в дом?

Паркер намеревалась сказать «нет», она честно хотела сказать «нет», ведь готовилась исключительно к непринужденному вечернему свиданию без всякого продолжения. Слишком быстро, слишком много, слишком рискованно…

Она открыла дверь, протянула ему руку.

— Идем, Малком.

Он взял ее за руку и вошел, захлопнув за собой входную дверь. Единственный контакт — ладонь в ладони. И скрестившиеся взгляды.

— Пригласи меня наверх. Пригласи меня в свою постель.

Паркер казалось, что сердце колотится где-то в основании горла. «Спокойнее, — приказала она себе. — Осторожнее».

И опять она не послушалась голоса разума. На этот раз она сама шагнула к Мэлу и коснулась губами его губ.

— Идем наверх, Малком. Я хочу тебя в своей постели.

Путь наверх показался ему долгим, тем более долгим, что он чувствовал, как Паркер нервничает. Она ловко скрывала свои эмоции, но он научился распознавать их. Особенно сейчас, когда остро ощущал каждое ее движение, каждый ее вдох.

По изящной лестнице они поднялись в ее крыло, где царила идеальная тишина. Он готов был поклясться, что слышит удары своего сердца. И ее.

Паркер ввела его в спальню — просторную, в спокойных тонах, с картинами и фотографиями на стенах, с благородно поблескивающей мебелью, наверняка служившей не одному поколению.

Она заперла дверь, повернулась к нему, заметила его вопросительный взгляд.

— Ах, это… обычно я не запираю, но Лорел или Дел могут… Ладно, снимай куртку, я уберу ее.

— Куртку?

— Я повешу в шкаф твою куртку.

И повесит, кто бы сомневался? В этом вся Паркер. Когда она исчезла за еще одной дверью, он не смог подавить любопытство.

Термины «встроенный шкаф» или даже «гардеробная комната» в привычном Мэлу смысле не соответствовали тому, что он увидел. Ни в одном из его шкафов, где бы он ни жил, не было затейливых креслиц, ламп или целой стены с обувью. В алькове — кажется, в обычных гардеробных не бывает алькова — под подсвеченным лампами зеркалом стоял двухтумбовый туалетный стол, за которым Паркер, видимо, делала прическу и макияж, но на столешнице не было ни единого флакончика, ни единой баночки — лишь вазочка с цветами.

— Это общий шкаф для всех, кто живет в доме?

— Только мой. — Оглянувшись, Паркер откинула волосы с лица. — Мне нравится одежда.

«Как и слово «шкаф», термин «нравится» вряд ли демонстрирует истинное отношение Паркер Браун к одежде», — подумал Мэл, зачарованно проводя пальцем по ряду белых блузок.

— У тебя все распределено по цвету, как в цветовом веере.

— Но практичнее. Разве ты не содержишь в порядке свои рабочие инструменты?

— Так мне казалось. Телефон?

— Внутренний. — Паркер достала из сумочки сотовый.

— Тебе нужно позвонить?

— Мне нужно его зарядить, — Паркер проскользнула мимо Мэла в спальню. Он задержался на пару секунд, снова обводя взглядом безупречное царство одежды. Пожалуй, здесь можно устраивать вечеринки. Или заседания совета директоров.

Когда Мэл вышел из гардеробной, Паркер уже подключила телефон к зарядному устройству на ближайшей к балконным дверям прикроватной тумбочке и, к его все возрастающему изумлению, начала аккуратно складывать стеганое покрывало… одеяло… как бы это ни называлось.

Что ему оставалось? Он занял наблюдательный пост, привалившись спиной к стене. Движения Паркер были экономными и грациозными. Паркер Браун никогда бы просто не плюхнулась в постель. Неудивительно, что ни к одной другой женщине он никогда не испытывал чувств, хотя бы отдаленно напоминающих те, что он испытывал к ней. Ни одна другая женщина не была и не могла быть похожей на нее.

— У меня нет такой привычки. — Паркер положила сложенное покрывало на банкетку в изножье кровати.

— Складывать покрывало?

— Приводить сюда мужчин. Если и когда я…

— Меня интересуют только ты и я. Ты нервничаешь.

Их взгляды встретились в зеркале, когда она повернулась, чтобы подойти к комоду.

— В отличие от тебя, — произнесла она, расстегивая сережки.

— Я слишком хочу, чтобы нервничала ты. Это не оставляет мне возможности нервничать. — Мэл подошел к ней. — Ты закончила?

— Что?

— Обдумывать, сомневаться?

— Почти.

— Я помогу тебе.

Он взял ее за плечи, развернул к себе. Его горячие требовательные губы помогли ей покончить с сомнениями. Частично.

Не успела она поднять руки, чтобы обхватить его за шею, как он одним нетерпеливым движением, сорвал и отбросил ее джемпер. Джемпер упал на стул.

— Повесишь его позже.

— Джемпера не вешают.

— Почему?

— Пото… — У нее перехватило дыхание, когда Мэл провел ладонями по ее спине, прикрытой лишь тоненькой блузкой. — Они теряют форму.

— Мне нравится твоя форма. — Сорванная им блузка полетела вслед за джемпером. — Красиво. — Он провел кончиками пальцев по чашечкам кружевного бюстгальтера сливового цвета. — Я обеими руками поддерживаю твое стремление к согласованности цвета.

И, поскольку его руки и губы скользнули ниже, ее смешок закончился сдавленным всхлипом.

— Малком.

— Сапоги лучше снять. — Он дернул вниз короткую молнию на одном из сапог. — Вдруг забудешься и нырнешь в них в постель.

— Ты смеешься надо мной или соблазняешь меня?

— И то, и другое. Не только ты умеешь делать несколько дел одновременно.

Сняв с нее сапоги, Мэл погладил точеные лодыжки.

— Я добрался до Священного Грааля.

— Ты и раньше видел мои ноги.

— Не так. — Мэл расстегнул молнию на ее брюках и стянул их вниз. — Не так, как сейчас. — Одну за другой он высвободил ее ноги из штанин, и его руки заскользили вверх до краешков кружевных трусиков того же сливового цвета.

• Предыдущая
• 35/65
• Следующая