Гроза над океаном - Мортинсен Кей - Страница 18

• Предыдущая
• 18/34
• Следующая

— Это дом Эдди? Вилла ди Леони? — Она внимательно поглядела на здание.

— Он был его прибежищем десять лет, со дня смерти нашего отца. — Марио помедлил. — Очень короткое время я тоже жил здесь. Я мечтал о нем всю свою жизнь.

Гордость и желание читались в его голосе. Это звучало так, как если бы он хотел, чтобы вилла всегда была его и никогда — Эдди. Брат всегда был его соперником.

— Посмотри, как здесь красиво, — мечтательно сказал он.

— Муж был так богат, а я всю жизнь ничего не знала об этом и влачила жалкое существование. Я ничего для него не значила, — сказала она с тоской, глаза ее затуманились от душевной боли.

— Я бы этого не сказал. — Спокойный взгляд скользнул по ее лицу. — Уверен, Эдди считал тебя неотразимой.

Пат позволила себе не поверить ему. Мария была красивее.

В этом дворце, наверное, были слуги, которые убирали постель, гладили, готовили… Мария не уставала от домашних дел. Ее руки оставались нежными и ухоженными, и, уж конечно, ногти не были так коротко обрезаны.

— Считал, но недолго, — сказала она тихо. — В этом доме больше соблазнов. Он ведь здесь проводил большую часть жизни, со своей законной женой.

— Тебе хотелось, чтобы он провел всю жизнь с тобой?

— А тебе? — ответила она вопросом на вопрос, глядя на него из-под ресниц. — Если бы Эдди оставил Марию ради меня и ребенка, то ты бы смог хозяйничать здесь, на его месте.

Он невесело усмехнулся.

— Мне было восемнадцать, когда разразился скандал. Стоял такой шум, словно началось извержение Этны. Меня изгнали с виллы и из деревни Кастелеони. Я расскажу тебе позже, почему это случилось, — добавил он. С ее губ готов был сорваться важный вопрос.

— Куда же ты пошел? — спросила она вместо этого.

Лицо его потемнело.

— На улицы Палермо. — Марио болезненно поморщился и, явно не намереваясь обсуждать этот вопрос, сменил тему: — Хорошо, Пат. Твои чувства к сыну очень сильны, верно? Ты будешь защищать его любой ценой? — спросил он негромко, ожидая ее ответа с едва заметной тревогой.

Автомобиль остановился у входа в дом.

В горле у Пат запершило, и она кашлянула.

— Я готова защищать малыша ценой собственной жизни. Я не собираюсь разлучаться с сыном, Марио. И заклинаю тебя любовью к Всевышнему, дважды подумай, прежде чем оторвать ребенка от меня.

Глаза Марио задержались на Пат с неподдельным интересом. Казалось, он знает что-то не известное ей, и это привело женщину в замешательство.

— Зачем же отрывать? — сказал он мягко. — Дети так легко привыкают к новому.

— Не пытайся манипулировать ребенком, — предостерегла она мрачно, дрожа от его взгляда. — А не то тебе не поздоровится!

Он слабо улыбнулся и легким касанием дотронулся до ее лица. Пат нужно было бы отодвинуться, но она словно приросла к месту.

— А если я оставлю малыша в покое и буду манипулировать тобой? Как ты на это смотришь? Думаю, будет неплохо. — И, к изумлению Пат, он наклонился и поцеловал ее в губы.

Голова Патрисии пошла кругом, по телу разлилась необыкновенная слабость. Губы Марио были требовательно нежны, поцелуй обещал наслаждение. Она не могла бы сказать, сколько это длилось, но, когда он оторвался от нее, Пат почувствовала сожаление, и только гордость и упрямство заставили ее подавить вздох разочарования. Она должна помнить, что он ведет безжалостную, жестокую игру. Марио хочет получить наследство и горы свернет, чтобы добиться своего.

— Думаешь, я поглупею от твоих поцелуев? — В ее глазах сверкнула тихая ярость.

— Это спорная мысль.

— Какого бы высокого мнения ты о себе ни был, — начала она, — тебе меня не одурачить. Я не уеду отсюда без сына.

— Какая ты упрямая, — заметил он как будто с удовольствием.

— И лучше будет, если ты оставишь меня в покое, — выпалила она, чувствуя близкие слезы.

Он так изменился…

Как ни печально, но это так. Перспектива получить наследство погубила того человека, которого она знала в Англии. Расстроенная этим открытием, Пат огорченно наблюдала, как трое слуг спустились по ступенькам, чтобы приветствовать Марио. Они открыли дверцы машины, вежливо улыбаясь, как будто богатство делало человека неспособным нажать ручку и открыть дверь самому.

Услышав позади себя удивленный возглас, она резко обернулась и увидела, что один из слуг отстегивает ремни безопасности на Слае. Она быстро выскочила из машины, чтобы сделать это самой.

— Хочу к лошадкам! — завопил малыш.

В тревоге она увидела, что Слай уже сидит на плечах человека средних лет. Мужчина смеялся и подбрасывал мальчика, направляясь с ним на соседнюю лужайку, где за оградой паслись лошади.

— Слай! — испуганно крикнула Пат.

— Оставь его, — приказал Марио, рукой преграждая ей дорогу.

— Ты шутишь? — вскипела она.

— Энрико присмотрит за ним. У него есть собственные дети, ровным счетом десять.

— Я не доверяю ни тебе, ни твоему Энрико, сколько бы детей у него ни было. — Она сверкнула глазами и нырнула под его руку.

В два прыжка он догнал Пат и, схватив за запястье, повернул лицом к себе.

— Да ты ненормальная! — усмехнулся он.

Она гневно вскинула голову. Распущенные волосы взметнулись вокруг ее лица как золотистое пламя.

— С тобой станешь полной идиоткой! Нет уж! Я в полном порядке. Пусти меня к моему ребенку! — потребовала она, глаза ее стали огромными от страха и ярости. — Господи, Марио! Если ты разлучишь меня с сыном, я побегу в полицию и мы будем решать дело там. — Накипевшие слезы покатились по щекам, она чувствовала, что еще мгновение и разрыдается.

Марио, достав платок, вытер нос и щеки Пат, словно она была маленькой девочкой.

— Какая страсть! Иди, птичка! Ты вольна идти к своему сыну, — сказал он, усмехнувшись.

Она бросила на него быстрый взгляд и побежала к Слаю. Выхватив малыша из рук слуги, повела к ограде. Лошади с любопытством подошли к ним и ткнулись своими мягкими бархатистыми мордами, обдавая теплом и глядя блестящими добрыми глазами.

Несомненно, это было чудесное место, мирное и спокойное: поля, деревья, луга, серебристые оливы, звон ослиного колокольчика вдали, запах тимьяна и лаванды, плывущий в нагретом солнцем воздухе, несмолкаемое пение цикад. Все это облегчало ей душу и успокаивало разгоряченный ум.

Если бы она умела ездить верхом, думала Пат с сожалением, то вместе со Слаем вскочила на лошадь и помчалась через луга. Она вздохнула. Только бы ее и видели…

Слай уселся на бревно, представляя, что скачет верхом, и махал лошадям руками.

— Лошадка, лошадка, гип-гип, стоп… Ножки быстро бегут.

— Быстроногая лошадка, — послышался бархатный голос Марио. Он остановился позади них. Ничего более. Но она сразу же остро ощутила, как от его близкого дыхания зашевелились волосы у нее на шее. Она чувствовала его дыхание, такое же стесненное, как и ее. Каждый вздох Марио заставлял трепетать от ожидания страстного прикосновения.

Марио пошевелился, и она напряглась, подобно оленихе, делающей стойку при приближении опасности. Если бы он сказал что-нибудь! Но Марио упорно хранил молчание, а она застыла, устремив глаза далеко за горизонт, где море поблескивало, словно огромное, переливающееся золотистое зеркало.

Наконец он заговорил:

— Скажи мне, дорогая, тебе нравится то, что ты видишь?

Да, ей нравилось все вокруг. Более того, ей нравился сам Марио. Бесполезно себя обманывать, она не может чувствовать иначе. Если бы Пат могла выкинуть из головы факт, что Марио представляет угрозу для нее и сына, тогда она могла бы согласиться с тем, что это самый притягательный, самый интересный мужчина, которого она когда-либо знала. Его невероятно чувственная аура захватывала ее, обещая страсть, радость или, быть может, просто вселяя уверенность, что жизнь с этим мужчиной будет жизнью с большой буквы.

Он улыбнулся, но его глаза оставались серьезными, и она поняла, что настоящий мужчина хранит глубоко внутри личные переживания. Только его семья могла знать, что он представляет собой на самом деле, но, кажется, те не жалуют его…

• Предыдущая
• 18/34
• Следующая