Мертвый принц - Киз Грегори - Страница 12
- Предыдущая
- 12/117
- Следующая
Гильмер слушал его с явным удовольствием.
– У тебя хороший голос, – похвалил старик, когда Леоф умолк. – Я про этого парня Райцера не слыхивал, но токмо все, что он сказал, сбылося.
– Как так?
– Ну, пурпурный серп – луна, что появилася в прошлом месяце, как ты говорил. И рог пропел – его везде слышавши. В Эслене, в бухте, на островах. И королевская кровь пролилася, да еще терновник.
– Терновник?
– Да. Ты ничего не слышавши? Он вырос спервоначалу в Кал Азроте, где двух принцесс погубили. Прямо из их крови, так люди твердят. Точно как в твоей песне. Они так быстро росли, что разломавши крепость, и продолжают расти. Говорят, и весь Королевский лес заполонивши.
– Я ничего такого не слышал, – сказал Леоф. – Наверное, потому что был в пути.
– Уж верно, про эти вести болтают на всех дорогах, – проговорил Гильмер. – И как они тебя миновали?
– Я путешествовал с караваном сефри, – объяснил Леоф. – Они со мной почти не разговаривали. А последние девять дней я вообще остался один, да и мысли мои, полагаю, были заняты другим.
– Заняты другим? Когда конец света на носу и все такое?
– Конец света?
Гильмер заговорил тише.
– Святые, парень, ты совсем ничего не ведаешь? Терновый король проснувшися. Это его терновник пожирает землю. И его рог ты слышавши.
Леоф потер подбородок.
– Терновый король?
– Древний демон леса. Говорят, последний из злых древних богов.
– Я никогда… Нет, подождите, про него есть песня!
– Ты прямо весь полон песен.
– Можно сказать, что песни – моя профессия, – пожав плечами, сообщил Леоф.
– Ты менестрель, что ль?
Леоф вздохнул и улыбнулся.
– Что-то вроде того. Я беру старые песни и превращаю их в новые.
– Значит, мастер песен. Мастер навроде меня.
– Да, можно и так сказать.
– Ну, коли эта песня про Тернового короля, я не желаю ее слышать. Он всех нас прикончит, и скоро. Чего раньше времени тревожиться?
Леоф не знал, как на это ответить, но был уверен, что, если бы приближался конец света, Артвейр непременно об этом бы упомянул.
– Ну, ладно, – проговорил он и махнул рукой. – Ваш маленд – могу я спросить, как он работает?
Гильмер оживился.
– Ты тама, снаружи, видал большое колесо – саглвик, да? Ветер его крутит, а оно вертит столб наверху.
Он показал на крышу.
– Тама имеются деревянные зубцы и шестеренки, они тоже начинают вращаться, и столб поднимается, а потом опускается. Так работает помпа, она внизу. Я покажу тебе завтрева.
– Это очень мило с вашей стороны, только меня здесь завтра не будет.
– Кто ведает? Артвейр уже мог тыщу раз вернуться из Бруга, выходит, его там что-то задержало. А мне пора и отдохнуть чуток. Да и ты, гляжу, тоже уставши.
– Да, правда, я немного устал, – признался Леоф.
– Оставайся, пока Артвейр не воротится. На другом этаже есть еще кровать, как раз гостевая. Можешь на ней прикорнуть.
– Если только недолго…
Леоф поднялся по лестнице на следующий уровень и нашел кровать, стоящую под окном. Спустились сумерки, но луна уже заняла свое место на небе, и он разглядел вдалеке какие-то тени, похожие на дома, стену и четыре башни разного. размера и решил, что это и есть Бруг. Однако там царил мрак, не видно было даже мелькания едва различимых огней, которые Леоф заметил вдалеке – видимо, в маленьких деревушках, расположенных за ближним каналом.
Тяжело вздохнув, он лег на жесткий матрас и прислушался к голосам ночных птиц – он устал, но не мог уснуть. Над головой у него скрипели и щелкали шестеренки, о которых рассказал ему Гильмер, где-то совсем рядом капала вода.
Конец света? Ему, как всегда, повезло, ничего не скажешь. Ему тридцать два года, он получил приглашение к королевскому двору, и вот, пожалуйста: выясняется, что грядет конец света.
Правда, уверенности в том, что приглашение все еще действительно, у Леофа не было.
Неожиданно его мысли прервала мелодия. Она была такой чистой и прекрасной, что вполне могла быть реальной, но Леоф слишком долго прожил со своим даром, чтобы не понимать, что она возникла у него в голове.
Мелодия зазвучала, и он расслабился, отдавшись любимому делу.
Маленд учил его своей песне.
Она лилась легко: сначала возник голос ветра, прилетевшего с востока и промчавшегося по зеленым равнинам. Затем зазвучали барабаны, когда колесо – саглвик? – начало вращаться, и крозы заиграли мелодию в унисон с флейтой. Потом к ним присоединились низкие ноты басовых крозов – ответ могучей водной стихии под землей, – и вот она полилась в каналы с веселым пением флажолетов. Маленд соединил вместе воздух, землю, воду и мастерство человека.
Следом возникли вариации, и каждая стихия получила собственную тему: земля – медленная павана,[1] сыгранная на инструментах с глухими, глубокими голосами, и безумный, радостный танец набирающего силу ветра, пропетый свирелью, а потом вступили струнные…
Леоф заморгал, обнаружив, что свеча догорела и комната погрузилась в темноту, а он этого даже не заметил.
Но произведение было закончено, и он мог записать его на бумагу. В отличие от мелодии, услышанной им в горах, песня маленда явилась к нему целиком, от начала и до конца.
Возможно, именно по этой причине он только сейчас заметил, что внизу, в комнате, кто-то разговаривает.
Два голоса, причем ни один из них не принадлежал Гильмеру Эрксану.
– … не понимаю, почему это приказали именно нам, – сказал один из них – тенор, немного скрипучий.
– Нечего жаловаться, – проговорил другой – могучий баритон. – В особенности когда он рядом.
– Просто я хотел посмотреть, – объяснил первый. – Тебе разве не хочется увидеть, как они прорвутся через насыпь, а на них обрушится вода?
– Все ты увидишь, – успокоил его баритон. – Очень даже хорошо увидишь. Тебе еще повезет, если не придется выбираться вплавь.
– Да, наверное. И все же… – В голосе появились веселые нотки. – Правда, весело было бы проплыть на лодке над крышами всех этих домов? Знаешь, я непременно сплаваю в… как тот город назывался?
– В котором девица заявила, будто твой нос похож на черепаший хрен?
– Вот-вот.
– Рекхем.
– Точно. Завтра она и черепашьему хрену будет рада.
– Как я слышал, он и то будет покрепче твоего, – фыркнул баритон. – Ладно, давай заканчивать здесь. До утра мы должны сжечь все маленды на расстоянии четырех лиг.
– Да, но зачем?
– Чтобы можно было пустить воду, болван. Давай, за дело.
Сжечь? Внутри у Леофа все похолодело. Неожиданно лестница превратилась в оранжевый четырехугольник, и он почувствовал запах горящего масла.
Глава 4
Прайфек
Эспер Белый силился вдохнуть, но ему казалось, что некая могучая рука сжала его горло.
– Проклятье, это просто не может быть необходимо, – прохрипел он. – Винна…
Винна закатила глаза и тряхнула золотистыми локонами.
– Уймись, Эсп, – попросила она. – Не будь ребенком. Ты что, раньше никогда не носил воротник Фарлинга?
– Я вообще никогда не носил никаких треклятых воротников, – проворчал Эспер. – И зачем он только нужен?
– Затем, что ты в Эслене, в королевском дворце, а не болтаешься по пустошам среди холмов. Кроме того, очень скоро ты встретишься с его светлостью, прайфеком Кротении. И должен выглядеть соответственно.
– Но я всего лишь лесничий, – жалобно проговорил он. – Почему я не могу одеваться, как полагается лесничему?
– Ты прикончил Черного Варга и разобрался с его бандой, один, и единственными твоими помощниками были лук, топор и кинжал. Ты сразился с греффином и умудрился остаться в живых. А теперь хочешь сказать, что тебя пугает простой комплект одежды?
– Он совсем даже не простой. Я выгляжу по-дурацки и не могу дышать.
– Ты себя еще не видел, а пока тебе хватает дыхания, чтобы ныть, я буду считать, что с тобой все в полном порядке. Иди сюда, к зеркалу.
1
Торжественный бальный танец, распространенный в Европе в XVI в. Также инструментальная музыкальная пьеса.
- Предыдущая
- 12/117
- Следующая