Песочные часы (СИ) - Романовская Ольга - Страница 42

• Предыдущая
• 42/108
• Следующая

— Когда как, — уклончиво ответил Абердин. — Понимаешь, есть совсем молоденькие, подростки, а я не могу с такими, у меня ведь сестре пятнадцать. Такие просто живут, как служанки года два-три. Этих я из жалости покупаю, учу, в восемнадцать вольную даю. Разумеется, если почувствую проснувшийся интерес к мужчинам, беру в спальню. Знаешь, Шоанез, лучше я, чем какая-нибудь пьяная скотина в трактире, да и плохо, когда у девушки из-за первого раза на всю жизнь неприязнь к мужчинам.

— Значит, всё-таки пользуешь? — не унимался Шоанез. — Правильно, вольную нужно заслужить, а деньги отработать.

— Если тебе так интересно, то да, но не всех. Только если девочке есть семнадцать, и это не насилие. Таких я замуж потом выдаю.

— А себе дочурок и сынишек всех рас оставляешь!

— Детей, Шоанез, я оставляю редко, обычно к врачу вожу, чтобы специальные капли выписал. В отличие от тебя, я против как и торх-крольчих, рожающих каждый год, так и абортов. Если мне только для развлечения надо, то зачем детей плодить? Детишек мне Эмира рожает — сокровище, а не торха! Вот, думаю, на смену ей другую присмотреть, а её экономкой сделать. Она с супругой хорошо ладит, поэтому можно в доме оставить.

— Как я посмотрю, ты у нас благотворитель! Всех торх замуж выдаёшь.

— Не всех, разумеется, а только тех, кого малолетками купил. Просто я их не для спальни приобретал. Для плотских утех я других присматриваю, с них и спрос другой. А ты, Сашер, кажется, уже нашёл свою Эмиру. Вон, какое зелёноглазое сокровище стоит в дверях!

— Да, благодаря Шоанезу, который чуть не сделал её хырой, — хозяин улыбнулся мне и поманил к себе. Я подошла, ожидая приказаний, но их не последовало: меня просто показали собравшимся. Даже куртизанки проявили интерес, сказав, что мои глаза как малахит в королевском тронном зале, только лучистее.

Когда интерес ко мне был исчерпан, мне разрешили уйти.

Веселье продолжалось глубоко за полночь, я успела задремать на своём боевом посту, когда подвыпившие гости начали расходиться.

Не желая встречаться с пьяным хозяином, я поспешила заранее расстелить ему постель и спряталась под столом в столовой — глупо, но ничего не могла с собой поделать.

В тайне я надеялась, что с ним на ночь останется одна из куртизанок, но надежды торх редко сбываются.

— Лей, куда ты запропастилась? — его голос гулко раздавался в тишине комнат. Выпил много, язык заплетается. — Иди сюда!

Разумеется, я никуда не пошла, решив затаиться. Всё равно скоро заснёт, со мной или без меня, а наутро уже не вспомнит. Да и некогда будет — весь день в сборах, потом отъезд…

Но хозяин не сдавался, видимо, желая во что бы то ни стало отыскать свою игрушку. Он быстро понял, что сама я не появлюсь, и начал поиски, подключив к этому пару слуг.

— Ты что сбежала, мерзавка?!

Если бы могла, сбежала бы, благо случай выпал удачный, только не хочу пары часов свободы в обмен на публичное издевательство. Сбеги я сейчас, без плана, легко бы попала в руки первому патрулю.

Вот бы умудриться снять браслет и прикрепить его, скажем, к собаке. Тогда бы меня не нашли. Но я пробовала, без магии эта штука не снимается.

А пластина в замке… Или он возит её с собой, как Роналд? Сейчас, кстати, и проверим. Если он решил, что я сбежала, то первым делом отыщет её.

— Зелёноглазка! — этот рык перебудил весь дом.

Забегали заспанные слуги, заметались факелы.

И все пробегают мимо стола, под которым, защищённая длинной свисающей плотной скатертью притаилась я. Проверяют запоры, окна, кухню, через которую тоже можно выйти на улицу, на задворки богатых особняков, на месте ли ключи, но не ищут в парадных комнатах.

— Шкуру со всех спущу, если она сбежала! — бесновался хозяин. Кажется, весь хмель прошёл. — Почтового голубя мне! Ты и ты — бегом за стражей. Опишите приметы, пусть зорко проверяют всех на улицах и особенно у ворот. Прочесать все сады и парки, поставить на уши солдат. Пусть капитан Мандера пошевелится, но найдёт кеварийку! Живую и невредимую. Бить не смейте, чтобы ни царапинки!

Что ж, теперь по крайней мере я знаю порядок его действий. Только голубь для кого: для сеньора Мигеля или для сеньоры Джованны? Уверена, норн предпочтёт нанять мага-охотника, который меня знает.

Потом всё стихло. Наверное, все разбежались выполнять поручения.

А потом я услышала удивлённый голос хозяина:

— Что ты говоришь, Мигель? Не покидала дома. Где? В столовой???

Значит, пластина в замке, не покидала хранилища. Это хорошо. Но плохо другое — с магом связываются не посредством голубиной почты. Видимо, через какой-то зачарованный предмет.

Этим предметом оказался шар, во всяком случае, именно его держал в руках хозяин, когда, наклонившись, резко откинул угол скатерти.

Я зажмурилась, приготовившись к удару, но на меня обрушились лишь словесные.

— Что ты тут делаешь? — медленно, делая паузы между словами, спросил норн.

Я молчала, придумывая достоверную ложь.

— Разве ты не слышала, что я тебя звал?

— Я… я пряталась от сеньора Шоанеза, — сказала первое, что пришло в голову. — А потом заснула.

— И так крепко спала, что проснулась только теперь? — ехидно поинтересовался хозяин, схватил за руку и выволок из-под стола. Шар сунул во внутренний карман — значит, всегда носит с собой.

Не зная, что ответить, и так получалось неубедительно, я предпочла не усугублять свою вину.

— Зелёноглазка, — голос норна был ядовито-сладок, — я тебе что говорил про ложь?

Я низко опустила голову. Что толку отпираться, если всё очевидно? Теперь нужно придумать причину, по которой солгала.

Схватив меня за подбородок, хозяин заставил посмотреть себе в глаза. Вторая рука расстегнула пряжку ремня. Зачем — я догадывалась. Для воспитательных целей лживой торхи.

— Я испугалась! Я не хотела лгать, просто испугалась.

— Чего? — рука замерла на ремне, ещё не сняв его. — На этот раз чистую правду, без всяких: 'я заснула и не слышала'.

— Вас. Я нечаянно разбила бутылку дорогого вина, боялась, что Вы меня накажите.

Бутылку сегодня действительно разбили, но практически пустую, там на донышке чуть-чуть оставалось. Разбила, споткнувшись, одна из хыр. Видела это только я, обещала не говорить.

— Женская логика непостижима! — он с облегчением вздохнул, отпустив меня. — Да пёс с этим, с вином! Неужели я из-за какой-то бутылки стану тебя наказывать? И всё-таки на время моего отсутствия поживёшь в замке — так надёжнее. Не то чтобы я тебе не доверял, просто мне спокойнее. Жаль, нельзя взять тебя с собой! Но слишком опасно, могут убить. Да и перелёт тяжёлый.

Ночи с ним всё же удалось избежать: я в который раз за сегодня солгала, сказав, что у меня женское недомогание. Хозяина это расстроило, но проверять не стал. Просто приласкал и отправил спать, выразив надежду, что по приезду в замок мне ничто не помешает сделать ему приятное перед отъездом.

Не сказала бы, что была рада снова увидеть замок. Отвыкла от четырёх стен, привыкла дышать городским воздухом, где чувствуешь себя намного свободнее. Он придавал сил, помогал выныривать из тягучей хмари безысходности и верить, что всё задуманное сбудется.

В этот раз я не лежала у хозяина на коленях, а, мужественно пересиливая страх, сидела в седле. Мне нужно научиться не бояться высоты — вдруг когда-то судьба пошлёт мне в руки дракона, а я не смогу воспользоваться этим драгоценным подарком?

Раш был неразговорчив и хмур. Видимо, не хотелось покидать насиженные места.

Никакой дополнительной защиты, кроме пластин на шее, я не заметила. Очевидно, дракона не так-то просто убить, иначе хозяин бы позаботился о безопасности своего боевого товарища.

Ружейная полка тоже была пуста. Из предусмотрительности, я полагаю. Вдруг торха, то есть я, задумаю воспользоваться оружием? Положим, управлять драконом я не умею, но могу заставить норна под дулом ружья. Хотя, глупо: хозяин сильнее меня, а дракон легко может сбросить вниз крыльями, головой или хвостом.

• Предыдущая
• 42/108
• Следующая