Песочные часы (СИ) - Романовская Ольга - Страница 11
- Предыдущая
- 11/108
- Следующая
— Одежду повесь на ширму, кто-нибудь из хыр постирает. У тебя каждый день должна быть свежая одежда. Белье тоже сними. Тебе ведь дали кружевное? — я кивнула. — Надень его. Хотя, — Сара улыбнулась, — я могу принести тебе нечто иное. Оно такое красивое, ажурное… Размер, вроде твой, у тебя ведь второй? — снова кивок. — Вот и славно, у Ивонны был тот же. Господин не любит, когда грудь женщины висит, как уши собаки. Второй, конечно, это мало, но ты еще растешь, да и кое-какие изменения поспособствуют… Словом, через полгода у тебя будет полноценный третий — самый раз для женщины, я полагаю.
Я покраснела и твердо решила остаться в том, что есть. Я не игрушка, я живой человек! Ему надо, пусть и раздевает, только не стоит надеяться, что я не стану сопротивляться.
Мой дух противоречия продержался ровно до возвращения Сары и целой толпы хыр. Четверо несли чан с кипятком, трое — ведра с холодной водой, еще одна — полотенце и открытые туфли на тонком каблучке. Замыкала шествие экономка с большим свертком в руках.
— Как, ты еще не разделась? — всплеснула руками она, бросив сверток на кровать. — Ужин через сорок минут, а нам еще нужно столько всего делать! Немедленно раздевайся! Эй, вы, — прикрикнула она на хыр, — помогите ей раздеться, смешайте воду и налейте туда розового масла. Тщательно вымойте ее. Везде.
Я пыталась сопротивляться, но шестнадцать пар рук, несомненно, могли гораздо больше, чем мои две.
Наконец водные процедуры были окончены, а я, натертая ароматным маслом, облачена в тончайшие паутинки кружев, которые Сара почему-то именовала бельем. Да, они были удобными, да, прикрывали гораздо больше, чем то, что было на мне в просмотровом зале, но приличная девушка их не надела бы. Тем более черное белье под белое платье. Платье было воздушным, невесомым, полностью скрывавшим мои ноги и руки, со скромным клиновидным вырезом, отороченным тесьмой. Оно приятно холодило кожу, ниспадая мягкими причудливыми складками.
Мои мокрые волосы тщательно высушили, расчесали и скрепили несколькими заколками с бесцветными камушками.
Побрызгав на меня духами с едва уловимым цветочным ароматом, экономка отошла, чтобы полюбоваться своей работой.
— По-моему, хороша! — улыбнулась она. — Теперь можно тебя вести. Об Арарге я расскажу тебе позже, сейчас времени нет. Надеюсь, ты в курсе, что хозяину нельзя перечить? Поверь, он хороший, больно тебе не сделает, если только не спровоцируешь. И вообще, — она подмигнула мне, — от первого вечера и первой ночи зависит, какие между вами будут отношения. Ты у нас из какого сословия?
— Из второго, — я рассматривала себя в небольшом зеркальце — невинная непорочная дева, будто жертва или жрица.
— Тогда учить тебя пользоваться столовыми приборами не нужно. Пошли, хыры тут все уберут, принесут разные мелочи, которые тебе могут понадобиться.
Мы опять спустились на второй этаж, освещенный десятками свечей. Высокие кабуки поневоле делали шаги плавными и дробными, а зауженное в бедрах платье корректировало походку.
Стол в необъятной, по моим меркам, столовой, был накрыт для двоих. Я даже удивилась, что мне дозволят есть вместе с хозяином, но быстро поняла, что ошиблась. Второе место заняла Сара, мне же предложено было сесть на скамеечку сбоку от виконта. Будто комнатной собачке. Моего мнения никто не спрашивал, хозяин лишь махнул рукой, хлопнув по бедру, и экономка подтолкнула меня к нему.
Забегали слуги, расставляя приборы, раскладывая кушанья, разливая вино.
Тиадей пригубил вино и протянул бокал мне. Я наотрез отказалась пить, но виконт был настойчив, поневоле пришлось открыть рот и сделать глоток.
— Перебирайся ко мне на колени, зеленоглазка, так будет удобнее. Ты ведь голодна?
Я отрицательно замотала головой. На умирай я от голода, все равно не согласилась бы. Я не уличная девка, у меня есть чувство собственного достоинства.
Отрезав ножом кусок мяса, виконт насадил его на вилку и скормил мне. Весь ужин прошел в этих несложных манипуляциях: он ел и пил сам, а потом кормил меня с рук. Когда дело дошло до десерта, мне стало противно. Каково это собирать губами виноград с чьей-то ладони? Пробовала отказаться — тогда он сам насильно запихивал мне ягоды в рот.
В конце Тиадей попросил принести еще один бокал, доверху наполнил его рубиновой жидкостью и протянул мне:
— За твою долгую жизнь, Лей!
Я выпила половину и аккуратно отставила бокал на стол.
— Лучше выпей до дна, так тебе будет легче.
Нет, я не желала опьянеть, не хотела стать жалкой и беспомощной, хватит и того, что мир перед глазами слегка потерял свою четкость.
— Сара, проводи ее, — экономка быстро помакнула губы салфеткой и встала. — Зажги озиз.
— Не беспокойтесь, господин, все уже сделано, — заверила его Сара, походя ко мне. — И ванна тоже готова, если Вы захотите ей воспользоваться.
— Прекрасно! Думаю, теплая вода — это то, что нужно. Или ты не любишь воду, Лей? Впрочем, я предоставлю тебе выбор, подумай пока. Приду через четверть часа, только переговорю с управляющим. Сара, займи ее пока чем-то, чтобы не скучала и не волновалась.
Стоило экономке отворить дверь, как все сомнения тут же отпали.
Меня втолкнули в спальню, центральное место в которой занимала высокая кровать под малиновым балдахином, настолько широкая, что на ней без труда могла бы спать вся наша семья.
Уютно потрескивал дровами камин, отбрасывая теплые тени на пушистый ковер, устилавший пол.
На кресло небрежно брошен халат; один из ящиков гардероба приоткрыт, и оттуда выглядывает накрахмаленный рукав рубашки.
— Садись на кровать и жди, — Сара втолкнула меня внутрь и затеплила странную композицию из двух розоватых кристаллов и курительницы. Терпкий аромат разлился по комнате, волнами тепла расходясь по телу.
— Ты, главное, расслабься и ни о чем не думай, — наставляла меня экономка, заглянув на минутку отделанную в камне коричневатых тонов ванную — не сравнить с моим закутком. — В первый раз будет больно, ты не обращай внимания. Если станет совсем плохо, скажи, не терпи. Если что, тебя врач посмотрит. Ты только не пугайся, так со всеми бывает. Уверяю тебя, что по любви, что не по любви, в первый раз одинаково. А потом, может, тебе и понравится.
Стараясь отвлечь меня от мыслей о предстоящем ритуале, Сара завела разговор об Арарге, вкратце обрисовав мне структуру его общества. Теперь я знала, что стою не на низшей, а на второй ступеньке местной иерархии и даже могу командовать хырами.
Но вот наконец отворилась дверь, и, сделав реверанс, экономка удалилась, оставив меня один на один с хозяином.
Я в отчаянье метнулась к окну. Да, пусть высоко, пусть риск погибнуть велик (минимум двадцать шесть футов первого этажа, если не все тридцать, межэтажные перекрытия, высокий фундамент, да и от пола до подоконника фута четыре), но хотя бы избегну этого унижения. С трудом отдернула двойные тяжелые портьеры, забралась на широкий подоконник, потянулась к шпингалету… Окна тоже двойные, я не успею.
А за ними угасает день, последние всполохи солнца рдеют на западе, стремительно теснимые тьмой.
— Далеко собралась? — его руки обхватили меня за талию и опустили на пол. Он был так близко, что я ощущала его дыхание на своей коже. — Тут высоко, зеленоглазка, лучше не прыгать. Ну, что ты подумала?
— Послушайте, я не вещь! Если Вы полагаете, что сможете безнаказанно… — извернувшись, я вырвалась, ища глазами какой-нибудь тяжелый предмет.
— Разве Сара не объяснила тебе, кто ты есть? Нет, не вещь, но моя собственность. И я не только могу, как ты выразилась, безнаказанно делать с тобой все, что угодно, но и наказывать тебя за малейший проступок. Так, на всякий случай, — виконт улыбнулся и расстегнул воротник камзола, — нападение на норна карается чрезвычайно сурово, вплоть до смертной казни.
— А, может, я хочу умереть.
— Зачем? Думаешь, все будет так плохо?
Я промолчала, гадая, запрещено ли торхе накладывать на себя руки. Я пребывала в таком состоянии, что с радостью воспользовалась бы такой возможностью, вот только ничего острого под рукой не было. К окну меня не подпускают, повеситься не успею, утопиться без посторонней помощи в ванной сложно. Что мне еще остается, не головой же о мебель биться.
- Предыдущая
- 11/108
- Следующая
