Начало пути - Ковальская Дарья Александровна - Страница 49

• Предыдущая
• 49/83
• Следующая

08:30

Долго искала горшок. Звала. Не вылезает, зараза. Пообещала все простить и отпустить. Ноль внимания, фунт презрения. Гррр…

09:13

Нашла горшок. Он лежал между корнями деревьев, сплющенный посередине. Признаков жизни не подавал. С жуткими угрызениями совести пытаюсь выпрямить его обратно ногой. Да что ж такое! Ну за что мне это наказание?! И чего я вчера так обозлилась? Не помню.

09:23

Еду наобум. Вчера вроде горшок говорил, что недалеко осталось. Конь-скелет-то магический, так что идет тайными тропами, срезая путь раз в пятнадцать. Я впечатлилась, как это круто.

09:34

Лошадь чего-то не едет. Орет, в смысле — ржет, встает на дыбы и не едет. Блин… я так не удер… Ай!

Куда, скотина! Стой!!!

А я? Я как обратно попаду? У-у… вот попала так попала. Ладно, с проблемами буду разбираться по мере поступления. А пока…

09:44

Изучаю дуб, который так напугал лошадь. Дуб как дуб. Здесь все деревья одинаковы. Вот я встать не могу, это да-а… ногу подвернула, кажется. Нужно что-то вроде костыля, а то только ползать теперь и могу. Как бы не перелом. Горшок очнулся. Высказывается. Да-да, я прекрасно знаю, кто я есть. Меня еще маг просветил, и неоднократно. Эпитеты, кстати, были красочнее, с другой стороны, он взрослее, у него опыта поболе будет.

10:15

Нет, так невозможно жить. Ни одной палки! Больно-то как… Горшок хоть заткнулся. Покачивается на поясе, уточняет, больно ли мне.

— Очень.

— Ну мне тоже. Ты меня так помяла. А вдруг я теперь таким сплющенным и расколдуюсь?

— Зато в долгом путешествии к академии магии тебя больше никто не примет за ночной горшок. Круто, да? Скажу, что тебя заколдовали в сплющенную вазу.

Горшок задумался, что-то прикидывая, потом робко уточнил, правда ли он похож на вазу. Критически изучая металлическую кастрюлю с выпирающей ручкой и выпуклым дном, киваю:

— А как же.

Горшок довольно засопел.

Так… да где ж тут палка! Вот… блин. Вот одну вижу. Но она на дереве и из него растет. И хрен достанешь в моем-то состоянии!.. Зато по длине и форме — вылитый костыль. Даже упираться вон в то разветвление ветвей удобно будет. Задумчиво приглядываюсь, балансируя на одной ноге.

— Ты чего задумала?

— Мне костыль нужен, отсюда, кстати, как далеко еще до леса дриад?

— Ну я так не могу сориентироваться. Вроде не очень, мне с коня лучше видно было.

— Могу подбросить.

— Ага, и застряну я в ветвях, и шиш ты меня достанешь. Нет уж, я тут повишу. Мне и здесь неплохо.

Пожимаю плечами и щурюсь, разглядывая желанную веточку. Как бы ее сбить… поприцельней?

Амулет на груди призывно нагрелся… Хм.

10:37

Формирую мини-пульсар, мастерски закидываю его вверх. Первое попадание — гол!!!

Ветка летит вниз, прямо к моим ногам. Ошарашенно ее изучаю, еще не веря такому сумасшедшему везению, и протягиваю дрожащую руку к долгожданной награде.

— Воровка! Шшшарлатанка! Нашшше дерево, шшшисни!

А? Оборачиваюсь. Вокруг на ветвях появилось как-то слишком много дриад. Это же они, кажется? Бледная кожа с зеленоватым отливом, желтые волосы с алыми прядками, желто-зеленые огромные, на пол-лица, сверкающие глаза, поминутно меняющие цвет… И красота запредельная, как сны об эльфах, и даже лучше.

Текучие, плавные, гибкие и изящные, они сражали наповал одним только взглядом. И они злились, очень сильно злились, глядя на меня.

— Привет. — Выпрямляюсь, поднимаю руки и скупо улыбаюсь, стараясь не шевелиться. — Я… ногу подвернула. Вот не думала, что этот дуб так для вас важен.

— Ворофффка. Шшшшваль. Бандитка. Лесссоруб.

Последнее, кажется, взбесило их больше всего. Внезапно по спине что-то хлестнуло, заставив упасть на колени и застонать от боли. Оборачиваюсь и успеваю заметить, как длинная гибкая ветка вновь скрылась в кроне того самого дуба. Он что, живой, что ли? Только не говорите мне, что это — лес дриад… Мне не могло так фатально не повезти. Кошусь на ветку, на лицо сама собой вылезает горькая, полная иронии усмешка, а то как же… именно мне и могло. Только мне могло повезти срубить ветку у дуба дриад.

— Простите, не хотела! — Поднимаю голову и пытаюсь хотя бы выглядеть раскаявшейся. Хотя чувствую, что не простят, и от этого в груди поднимается злость и желание сопротивляться.

— Ты умрешшшь… — прошипели сразу трое. Они спрыгнули вниз, легко и плавно коснувшись изящными ножками травы, даже не примяв ее, и рванули ко мне, кружась и словно танцуя.

Нет, я понимаю, что не время, но реально же дух захватывает. Перед вами когда-нибудь танцевали дриады? Самые красивые существа из виденных мной. Длинноволосые, стройные, воздушные, с холодными, как сталь, глазами и ласковой улыбкой на бледно-зеленых лицах. А передо мной танцуют. Вот прямо сейчас, и как я ни злюсь, как мне ни страшно — хочется смотреть, стараясь не шевелиться и не дышать.

— Умри, — шепнули сверху. И сразу две зеленые сверкающие нити заклинания вонзились в мою грудь.

Было… больно, оно прошло насквозь, но не повредило тело. Словно туман или нечто неощутимое… Я так и не поняла, что это было, только амулет на груди раскалился сильно, и я закричала от боли.

Потом догнала боль от их заклинаний. Сильная, всепоглощающая, она разом высосала все силы, понижая температуру до холода воды и сцепляя мышцы и связки воедино.

Покачнувшись, я упала, застонав и закатывая глаза.

Последнее, что запомнилось: надо мной склонились сразу три лесных красавицы. И это было нечто!

Я успела их увидеть, а они успели шепнуть:

— Странный человечек… должен был превратиться в дерево, которое повредил. Стать веткой, которую отломил, но не стал… Странный человечек.

После чего все поглотила тьма, отдающаяся болью в груди. Там, где пылал обозленный амулет, найденный мною в могиле на старом кладбище некроманта.

19:43

— Сиггун. Сиггу-ун. Ну проснись. Это я, горшок-Сёма. Сиггун.

Плохо. Очень плохо. И совсем не хочется жить.

Задумчиво смотрю на далекое-далекое небо, раскрашенное яркими искорками звезд. Стемнело… а я и не заметила. И тело такое легкое, воздушное. Только на душе тошно. Словно я умерла и этого не исправить.

— Сиг!

— А?

О, голос прорезался. Значит, я, паря где-то тут, могу разговаривать? Ну и хорошо, сообщу последнюю волю. Еще бы этих увидеть… глазастых. Уж больно красивые, сволочи. Аж сердце замирает.

— Сиг, ты жива? Кончай так смотреть вверх, мне страшно.

— Я умерла.

Тяжелое сопение.

— Н-да?

— Да и дух мой… он пока еще не покинул тело.

Горшок, кажется, икнул.

— Это я чего, буду первым в мире ночным горшком, обреченным всю вечность блуждать по лесу? А можно… ты потом как-нибудь умрешь, а?

— Нет. Это от меня не зависит. Дриады тут?

— Ушли. Тебя потрогали, еще немного поколдовали, удивились, чего это ты не зеленеешь и не превращаешься в палочку, и свалили. У них же ветер в голове, как у деревьев в кроне. Они быстро все забывают. Не то что русалки.

— А что русалки?

— Да помнят все, даже ежели сто лет прошло. Я как-то раз одной пообещал колечко золотое, так она потом даже в ванной вынырнула, с просьбой отдать кольцо. Это я пять лет не мылся, шарахался от всех луж и ненавидел воду… н-да.

— Отдал?

— А куда денешься. У них знаешь какая магия? Сожрут — и не заметишь. Что парня, что девку соблазнить — это они мастерицы, как запоют, не только колечко — все пообещаешь, лишь бы приласкала.

Угрюмое сопение обласканного горшка.

Хмурюсь и чешу нос. Комары тут разлетались, не дадут… спокойно остыть.

— Знаешь… если ты труп, то какой-то очень живой.

Вздыхаю и поворачиваю голову.

• Предыдущая
• 49/83
• Следующая