Тебе назло (СИ) - Риз Екатерина - Страница 29
- Предыдущая
- 29/82
- Следующая
Завьялов хотел для меня чего-то другого, он не верил в "нас", каждый раз, когда я пыталась с ним поговорить, смотрел снисходительно и в одну секунду превращался в циничного и неприступного типа, которому абсолютно наплевать на всё, кроме секса. Но я-то знала, что это не так. Но переспорить его было невозможно, а мне это тем более не удавалось. Зная мою способность воздействовать на него, Генка просто закрылся, из своей жизни меня выдворил и дверь закрыл. И мне оставалось только со стороны наблюдать за чередой женщин, которые появлялись рядом с ним, а потом исчезали также быстро. А Завьялов лишь улыбался, прекрасно зная, чего мне стоит каждая встреча с ним. Он и клуб купил мне назло, я уверена. Конечно, зачем московской штучке, в которую я для него превратилась из малявки, такой тип, который наживается на чужих грязных помыслах? Он всё делал мне назло, за что не возьмись. А я, вместо того, чтобы разозлиться как следует и послать его ко всем чертям, как он того хотел, играла в его игры, сама пугаясь того, что не могу его разлюбить. Уже хочу этого, но не могу. И домой я всегда ехала с ухавшим от волнения сердцем, как заклинание повторяя, что больше не будет никаких встреч наедине и разговоров. Всё бесполезно, только душу я себе рву. Не хочет он меня в свою жизнь принимать. В постель — да, и там я ему нужна, но Завьялов отказывается это понимать. Так разве я должна жизнь положить на то, чтобы доказать ему обратное? Я уже выбилась из сил, трёх лет мне хватило, чтобы понять всю тщётность моих попыток. Нужно только понять это и принять, окончательно, без всяких уступок себе.
В мой последний приезд я сказала Завьялову теперь уже о моём решении. К тому моменту я начала встречаться с Никитой, ничего серьёзного, но он мне нравился, а моя зависимость от Генки — нет, вот я и решилась. Когда-нибудь этот момент должен был наступить. Я ждала его и с ужасом, и с нетерпением, и к Никите отнеслась с большей долей придирчивости, чем он того заслуживал, но он оказался человеком терпеливым и понимающим, и я поняла, что не имею права отказываться, пусть от маленького, но шанса стать счастливой. Меня тоже может кто-то любить, и при этом не стараться спрятать эту любовь ото всех. Вот только не знала, как об этом Завьялову сказать. И вообще, нужно ли говорить. Вдруг так не делается? Может, нужно больше не приходить и таким образом всё прояснится?
Вот только я так вряд ли смогу. Мне тоже нужно закрыть за ним дверь…
Я на постели села, колени к подбородку подтянула и руками их обхватила. Смотрела на тёмное окно, на лёгкую занавеску на нём, и думала о том, сколько снега за эту ночь выпадет. Наверняка, сугробы наметёт, вон как ветер завывает. О метели специально подумала, чтобы немного отвлечься, собраться с силами, вдохнуть поглубже, пользуясь паузой. Потом обвела комнату взглядом. Наверное, это гадко бегать в комнату Завьялова, когда он в доме моего отца остаётся на ночь, но я почему-то всегда задумываюсь об этом уже после свершившегося, когда мы вот так молчим, отодвинувшись друг от друга, или я на цыпочках выскальзываю из его комнаты, надеясь, что не попадусь никому на глаза. Генкина комната на первом этаже располагается, в отдельном крыле, но я всё равно каждый раз нервничаю и вздрагиваю от каждого шороха. И оглядываюсь с опаской, даже глубокой ночью. Что он со мной сделал? Даже не ожидала, что он сможет внушить мне страх быть пойманной. В глубине души я всегда надеялась, что нас застанут вместе, и тогда не нужно будет больше врать. А сама поддаюсь Завьялову и скрываюсь, точно преступница.
Я оглянулась через плечо, на Генку посмотрела. Он лежал на животе, голову на своих сложенных руках пристроил и смотрел на меня. Потом на спину перевернулся и потянулся за сигаретами.
— Ген.
Он не ответил, только зажигалкой щёлкнул, и я пару секунд разглядывала его лицо, освещённое жёлтым пламенем.
— Я в Париж еду, — вроде бы похвастала я, правда, с ноткой грусти.
Завьялов хмыкнул.
— Поздравляю.
Я отвернулась от него и снова на окно уставилась, до рези в глазах.
— С Никитой.
— Ещё раз поздравляю. А кто это?
Я только головой покачала, поражаясь фальши, которая иногда вылезала из него в таком количестве, и которой он даже не стесняется. Волосы упали мне на лицо, и я их смахнула нетерпеливым жестом.
— Ты знаешь.
— Не помню.
Я зажмурилась на секунду. И предложила, понимая, что он откажется:
— Хочешь, я останусь?
Он сел и спиной к спинке кровати привалился. Глубоко затянулся и выпустил дым вверх, к потолку.
— С ума сошла? Париж ведь.
Я снова на него оглянулась.
— Я в последний раз предлагаю, Завьялов. Скажешь "нет", и всё кончится, на этот раз нав…
— Нет. Нет, Вась. Поезжай в свой Париж, и не трепли мне нервы.
Хоть и знала, что он специально пытается меня обидеть, мне всё равно обидно стало. До слёз.
— Я больше не приду.
На это я никакой реакции не дождалась, замерла в напряжённой позе, а когда поняла, что и в этот раз всё бесполезно, вдруг рассмеялась. Над самой собой смеялась, над той доверчивостью и глупостью, которые, не смотря на все усилия Завьялова, жили во мне все эти годы. Испугалась, голову руками обхватила и заставила себя остановиться. Вот только истерики не хватало.
— А действительно, чего я перед тобой оправдываюсь? Всё выпрашиваю чего-то, вымаливаю. Что я, себя не люблю? — Я ноги с кровати спустила, нагнулась за халатом, который на полу валялся. Хотела сразу на себя накинуть, а потом передумала. Поднялась, медленно выпрямилась, и даже повернулась к Завьялову. Словно призывала его к тому, чтобы он посмотрел внимательно и запомнил, волосы за спину откинула. — Ты просто дурак, — сказала я ему. — Ты не мне, ты себе не веришь, Ген. Наверное, я зря столько раз говорила, что люблю тебя. Повторяла, повторяла. Всё надеялась, что ты поверишь и хоть что-то сделаешь. А ты трус. Ты боишься поверить. — Халат я всё-таки надела и туго затянула пояс. — Ты всё за меня решил, ни одного шанса мне не оставил.
Завьялов взглянул на меня.
— Шанса на что? Выйти за меня замуж? Вась, не смеши людей.
— Я, правда, этого хотела.
— Верю. Верю. — Он в последний раз затянулся, а потом зло затушил сигарету. — Тебе было девятнадцать, и ты вдруг поняла, что замуж за меня хочешь! — Генка в грудь себя ударил, усмехнувшись. — За меня.
Я нервно облизала губы.
— За тебя, — очень тихо сказала я. Я постояла перед ним, чувствуя себя потерянной и несчастной, а потом на кровать снова присела, повернувшись к Генке спиной. Усмехнулась, вспоминая о прошлом. — Я так тебя любила, я бы всё для тебя сделала… А ты не понял. Ты испугался. — Поняла, что Завьялов хочет что-то сказать, и перебила его: — И не смей мне говорить, что не любила. Ты об этом ничего не знаешь. Если бы я не любила тебя, меня бы сейчас здесь не было.
— Но я оказался прав. Разве тебе плохо в Москве? Тебе не нравятся твои поездки в Европу? Ты больше не мечтаешь о будущей работе? Если бы ты осталась тогда, ничего бы этого не было.
Я резко повернулась.
— А ты меня спросил? Ты тогда не спросил, и сейчас не спрашиваешь, что бы я выбрала.
Он глаза отвёл и поморщился.
— Хватит, Вась. И реветь завязывай. Это глупо.
Я кивнула.
— Да. — Слёзы вытерла. — Я не должна была к тебе сегодня приходить, я себе обещала. Невозможно ждать всю жизнь, вот и я не стану. У меня всё хорошо, — я руками развела и попыталась глубоко вдохнуть, успокаиваясь. — А ты оставайся. Со своими дурацкими принципами, со своей гордостью и честью. Со своей семьёй.
— Ты опять?
— Да, я опять! — не сдержалась я, а Генка шикнул:
— Не ори.
— Думаешь, я ничего не знаю? Вся твоя семейка очень боится, что однажды мы всё-таки сойдёмся. Конечно, мной-то не покрутишь, я-то перед ними ни в чём не виновата! Это ты самый виноватый и всем должен! А я нет. Я как сказала тогда Оксане, что они у меня вот, что получат, — я Генке кулак показала, — у нас с тобой сразу всё сломалось!
- Предыдущая
- 29/82
- Следующая
