Сэмюэл Джонсон и врата ада - Коннолли Джон - Страница 37

• Предыдущая
• 37/58
• Следующая

— Остроумно, констебль Пил, — сказал первый полисмен. — Очень остроумно.

Он снова переключил внимание на Тупяка.

— Вы иностранец, сэр? — поинтересовался он. — Вероятно, приезжий?

— Да, — согласился Тупяк. — Приезжий.

— И откуда, сэр?

— Из Великого Запустения, — сообщил Тупяк.

— Вероятно, он из центральных графств, сержант, — предположил констебль Пил.

Полисмен по имени Сержант улыбнулся.

— Довольно, констебль. Мы же не хотим никого обидеть, верно?

— Сержант, у него не просто нет прав… У него, похоже, нет даже номерных знаков, — заметил Пил.

Сержант нахмурился.

— Сэр, это у вас новая машина?

— Кажется, да, — ответил Тупяк. — Пахнет как новая.

— Сэр, это ваша машина?

— Теперь да, — сказал Тупяк.

Сержант отступил на шаг.

— Ясно, сэр. Будьте любезны, выйдите из машины.

Демон повиновался. Оказалось, он возвышается над полисменами самое меньшее на фут.

— Ну он и здоровяк, — заметил Пил. — Не представляю, как он туда поместился. Кстати, сержант, вы заметили — от него как-то странно пахнет.

Тупяк вынужден был признать, что в «порше» и вправду тесновато, но он был довольно мягким демоном. Некоторые демоны состоят сплошь из твердых костей или толстых панцирей. Тупяк же был погибче — главным образом потому, что упражнялся на протяжении столетий.

— Ну у вас и наряд, сэр, — произнес Сержант. — И кто это, по замыслу?

— Тупяк, — сообщил Тупяк. — Бич пяти…

— Это мы уже слышали, — перебил его Сержант. — У вас есть хоть какое-нибудь удостоверение личности?

Тупяк сосредоточился. На лбу у него вспыхнула огненно-красная метка. Она выглядела как заглавная буква «В», написанная очень пьяным человеком. Ее появление сопровождалось слабым запахом горелой плоти.

— Ни фига себе, сержант! — вырвалось у констебля Пила. — Нечасто такое встретишь!

Похоже, увиденное произвело на констебля сильное впечатление.

— Верно, — отозвался Сержант. — И что же это такое, сэр?

— Это метка Тупяка, — сообщил Тупяк.

— Слушайте, сержант, он же псих, — заметил констебль Пил. — Тупяк Псих.

Сержант вздохнул.

— Сэр, я попрошу вас пройти с нами.

— А можно, я возьму свою машину? — спросил Тупяк.

— Э-э, вашу машину мы ненадолго оставим здесь. Вы поедете с нами в нашей.

— У нее очень красивые огоньки на крыше, — услужливо пояснил констебль Пил. — И она умеет завывать.

Тупяк посмотрел на полицейскую машину. Она была совсем не такая красивая, как его «порше», но она была другой, и Тупяк решил, что надо быть открытым для нового, особенно после того, как он столько времени просидел в Запустении, где не было вообще ничего нового, не считая всяких занятных звуков, издаваемых Горчуном.

— Ладно, — согласился он. — Я поеду в вашей машине.

— Славный Тупяк, — произнес констебль Пил, открывая заднюю дверь.

У Тупяка возникло неприятное ощущение, будто констебль Пил над ним издевается. Еще констебль Пил поспешил открыть все окна, чтобы запах выветривался.

— Когда я займу трон, — сказал Тупяк, — и воцарюсь над этим миром, ты станешь моим рабом и жизнь твоя будет полна боли и страданий, если только я не предпочту превратить тебя в кучку красного желе и раздавить сапогом.

На лице констебля Пила, закрывавшего дверь за Тупяком, появилось уязвленное выражение.

— Это нехорошо с вашей стороны, — сказал он. — Сержант, мистер Тупяк грозится превратить меня в желе.

— Что, правда? — переспросил Сержант. — А с каким запахом?

Тупяку пришлось сплющиться на заднем сиденье полицейской машины, и они поехали в участок.

Глава двадцать третья,

в которой мы узнаем, что надо быть осторожным, когда тебе предлагают что-нибудь задаром

Паб «Фига и попугай» славился в городке своими хеллоуинскими вечеринками. Хозяева паба, Мэг и Билли, украшали его паутиной, скелетами и прочими пакостями. Лужайку перед главным входом усеивали пенопластовые надгробные плиты, а в веревочной петле под самой толстой веткой растущего на лужайке старого дуба болталось чучело.

Празднество было в полном разгаре. Мэг и Билли договорились с местным пивоваром, Спиггитом, чтобы тот наливал пинту пива бесплатно всякому, кто явится в маскарадном костюме, а бесплатные пинты завсегдатаи «Фиги и попугая» любили больше всего на свете. В результате все постарались как-то принарядиться, даже если костюм, как это было в случае с Бобом Паршивцем (так его звало большинство народу, кроме… ну, кроме самого Боба Паршивца), состоял лишь из веточки остролиста — Боб заявил, что он Дух Рождества. Но в большинстве своем местные жители уважали традиции, а потому пришли наряженные вампирами, привидениями и мумиями, замотанными в бинты и туалетную бумагу. Кое-кто даже оделся французской горничной — хотя надо сказать, что во французских горничных ничего особенно пугающего нет, если не считать самой миссис Мински, которая была очень крупной дамой и просто не подходила для рюшиков французской горничной.

Два демона, подошедшие к «Фиге и попугаю» тем вечером, не отличались особым умом. То же самое можно сказать о большинстве демонов, которые хлынули на улицы городка из двери между измерениями. Тупая пехота, и не более того. Настоящие ужасы были еще в пути. Нельзя сказать, что низшие демоны не могли внушать страх. Если увидеть их в нужном освещении, да еще неожиданно, вполне можно испугаться до мокрых штанов. К несчастью, как это недавно выяснил Тупяк, портал открылся в тот единственный вечер в году, когда множество людей приложили все усилия, чтобы самим выглядеть как можно кошмарней. Большинство демонов смотрелось на их фоне бледновато.

Двух тварей, о которых идет речь, звали Шэн и Геф. Лицом они смахивали на свиней-бородавочников, а телом походили на людей — на тех, которые при лишнем весе носят одежду на два размера меньше нужного. Глаза у них, как у многих второстепенных адских созданий, в данный момент рыскающих по городку и окрестностям, светились темно-красным — так себя проявляло пламя преисподней. Из нижних челюстей торчали большие клыки, а головы и лица покрывали короткие жесткие волосы. На руках было по два толстых пальца, но больших пальцев не было вовсе. Эти корявые и злобные создания предназначались исключительно для того, чтобы причинять вред всякому, кто попадется на пути.

• Предыдущая
• 37/58
• Следующая