Лисий хвост, или По наглой рыжей моське - Жданова Светлана "Лисавета" - Страница 88
- Предыдущая
- 88/108
- Следующая
Через мгновение хрупкое равновесие тишины разрушил протяжный вой. Хрипловатый, правда, но кто там будет прислушиваться.
Его ребята не стали долго разбираться и думать, а приняли этот знак как пинок под зад. И правильно, у него инстинкты вовремя сыграли.
Звук стали всегда ласкает слух бывалого война, а вот запах крови сводил с ума его. Рейвар практически не заметил, как оказался в лагере, опомнившись, только когда столкнулся мордой к морде со здоровяком, в руках которого огромный ятаган смотрелся хрупкой сабелькой. На пару секунд пришла растерянность, которую, впрочем, быстро выгнали прямой угрозой раскроить череп зазевавшемуся оборотню. Молниеносно уклонившись, Рейвар впился в руку, за что немедленно получил в лоб здоровенным кулачищем. Но он не хвиса — перекидываться не спешил. Вместо этого рассердился и мотнул головой, разрывая острыми клыками вены и сухожилия в руке противника.
На самом деле действовать, обладая телом огромного волка и разумом все того же Рейвара, было крайне неудобно. Он уже начал подумывать, что идея была глупа и несостоятельна… но решил рискнуть еще раз, отдаваясь во власть инстинктов и чего-то хищного и дерзкого внутри. Натура оборотня довольно взвыла, и уже через секунду здоровяк с практически откушенной рукой упал на землю, не выдержав толчка лобастой головой. Ленивый шаг оборотня, раскрытая пасть… и вот уже в горло хлынула густая, горячая кровь из артерии на шее противника.
Оттолкнувшись передними лапами от мертвого тела, оборотень поднялся на задние и снова взвыл, воспевая свою первую жертву и свободу. Свободу быть тем, кого так долго держали взаперти.
Все происходящее после сливалось в один бесконечный восторг битвы и сладость чужой крови. Как-то вдруг обнаружилось, что его когти способны прорывать металлическую броню, а клыки прокусывают тело даже через хорошую кольчугу; и порой достаточно одного прыжка, чтобы преодолеть не менее десяти метров; даже самый ловкий лучник не может пробить густую шерсть или попасть в глаз излишне прыткой и ловкой твари; люди панически боятся попадаться ему на глаза; и, наконец — что ему это очень нравится!
Стоит отметить, что все это время Рейвар прекрасно осознавал себя и свою истинную миссию. А также различал даже в перепуганных лицах тех, кто оказывался на пути, знакомые черты. Хотя нет, своих он отличал по запаху, едва уловимому. Но они пахли им самим.
К его гордости, ребята недолго терялись и нервничали при виде своего лэй’тэ в обновленном облике, и скоро даже начали подстраиваться под странные, дикие действия и атаки. Жаль, конечно, что раньше у них не было возможности потренироваться, но и сейчас ему есть, за что хвалить полукровок.
Ухо кольнуло, и только тогда Рейвар понял, что все его серьги остались при нем, а значит, это не что иное, как сигнал к отступлению — отряд из пяти разведчиков осторожно и незаметно, воспользовавшись общей суетой, вытащил троих проштрафившихся.
Ухмыльнувшись, оборотень тряхнул головой, чувствуя, как в ушах действительно качнулись знакомые и дорогие (не только в плане стоимости) артефакты. Правда, попытку улыбнуться никто из окружающих не оценил, и как у Лиски это получается? Хотя у этой многое получается из того, что невозможно в принципе.
Сейчас он старался не столько навредить людям, сколько поднять шум, позволяя своим ребятам тихо и незаметно раствориться в темном лесу. Огромный зверь вызывал страх даже у самых закаленных воинов, так что ничего удивительного в том, что очень скоро его попросту стали избегать. Наконец, устав от догонялок, он презрительно фыркнул и с трудом удержал себя от загребания земли задними лапами. Не хватало ему совсем в дворовую шавку превратиться.
Только перед тем как уйти, Рейвар понял — а черной-то в лагере нет. Сбежала, паршивка. Хотя чего еще ждать от хвостатой — весь род у них такой.
Путь обратно занял вдвое больше времени (Рейвар путал следы), но принес свои плоды. Ему просто нравилось чувствовать себя в этом новом, совершенном теле. Сильные мышцы, устойчивый костяк, мощное строение и при этом невероятная, удивительная легкость. Казалось, он не бежит, а парит над лесной подстилкой. Сильный и свободный зверь.
Конечно, у него был соблазн еще немного, совсем недолго побыть в этом теле, наслаждаясь собственными ощущениями, но сейчас не время и не место. Пришлось искать куст, под которым он спрятал свои вещи, и проходить болезненный процесс обратного перехода.
Снова было больно. Даже, несмотря на стучащую в ушах кровь, Рейвар слышал, как хрустели кости, и рвалась плоть. Правда, времени понадобилось куда меньше. Да и адаптация проходила не так увлекательно.
Окружающий мир на какое-то время вызвал… неприятие. Может быть, даже разочарование. Хотя Рейвар понимал — именно таким он и был для него всю жизнь.
К тому моменту, когда лэй’тэ пересек линию защиты лагеря, он уже пришел в себя, стряхивая последние остатки эйфории и последовавшей за ней боли утраты. В его положении зацикливаться на подобных ощущениях — это форменное самоубийство. Сейчас он переживает, а завтра пойдет кусать кого ни попадя? Нет уж.
И почему это «ни попадя»? У него есть Лиска, мягкая, послушная в руках и неугомонная в деле, теплая и желанная. Она быстро заставит его забыть об обороте, переключив все внимание на свою рыжую персону.
Привычные охранные щиты приветственно зазвенели в ответ на быстрый, едва заметный пасс рукой. Полукровки оказались до жути любопытными и провожали своего лэй’тэ такими взглядами, что у него уже спина чесалась и хотелось проверить, не покрылся ли он шерстью.
Хорошо хоть нужные ребята сразу нашлись, видно, навесили на защиту предупреждающие сигналки. Явились пред его очи втроем. И у всех такие лица, словно только что с тризны по лучшему другу. Последний задор и остатки странного мироощущения слетели с него, сметенные ураганом предчувствия беды.
— Многие ранены, опять дурачье лезет, куда не надо, — рапортовал Бретил, отвечавший в этом рейде за гвардию. — Но все живы. Гнерде, правда, руку почти по локоть рубанули… но ты его знаешь, через месяц новую отрастит, а сейчас жалуется, что на той наруч был памятный, жалко его терять.
К тому, что чешуйчатый полукровка, на треть наг, любит оставлять повсюду свои конечности, все уже привыкли. Но это не объясняет причину скорби на лицах.
— Мы вытащили ребят. Они без сознания еще, — начал докладывать Ольбрехт, один из разведчиков, которым было поручено выкрасть пленных. — Но… Рейвар, среди них не было Хельвина. Мы его так и не нашли. Гольдрик специально весь лагерь облазил. Ни его магических следов, ни хвисьих. Черная, видно, давно ушла.
— Это ведь не все? — очень стараясь не играть желваками на лице, спросил лэй’тэ. Если честно, ему очень не хотелось слышать ответ. Просто до внутренних спазмов. И думать тоже не хотелось: облекать свои затаенные подозрения даже не в слова, а в мысли было слишком мучительно.
— К сожалению, нет. — Светловолосый, изящный до приторности Лизин поднял глаза, но почти тут же не выдержал тяжелого взгляда своего лэй’тэ и опустил их, предпочитая разглядывать его кадык. — Она пропала.
Внутри все на мгновение замерло. Потом словно произошел щелчок, и легкие стали раздуваться и раскалились, мешая дышать, говорить, даже думать. С трудом заставив себя сглотнуть, Рейвар попытался как можно спокойнее спросить:
— При каких обстоятельствах? — Хотя голос звучал уж слишком глухо.
— Мы точно не знаем. Елна говорит, час назад решила попросить Лисичку о помощи, чтобы чем-то ее занять. Пришла в твою палатку, а хвостатой там нет. Хотя когда мы ушли, по словам лэй’тэри, хвиса едва на ногах стояла. Охранные заклинания я проверил — все в порядке, их никто не трогал. — Лизин помялся, бросая на него осторожные взгляды. Говорить начал очень медленно, растягивая звуки и подбирая слова: — Словно она сама ушла.
Вот это точно не следовало озвучивать.
Рейвар вмиг почувствовал себя не только обманутым дураком, преданным в лучших чувствах, но и… предавшим веру в нее. Без сомнения, сама мысль о том, что Лисавета могла вот так с ним поступить, причиняла какую-то особенно изощренную внутреннюю боль. Она бестолково злила его и выворачивала все живое естество вместе с сердцем и душой. Вот только при этом он чувствовал неправильность происходящего. Он привык доверять не окружающим, а самому себе и своему чутью, которое совсем недавно позволило ему поверить рыжей хвисе.
- Предыдущая
- 88/108
- Следующая
