Золотая рыбка - Остин Несси - Страница 2
- Предыдущая
- 2/32
- Следующая
— Ну, что там, Габи? Есть что-нибудь важное? — Делия снова показалась в дверях, на сей раз уже полностью одетая. За ее спиной стоял улыбающийся Жерар.
Не успев даже толком подумать, что делает, Габриель молниеносным движением сунула конверт между страниц газеты.
— Нет, ничего. Счета, приглашения. Обычная рутина. Я передам вашему, Жерар, секретарю. А тебе, Делия, письмо от Мелиссы Гранден.
Проводив тетю и ее мужа к машине, которая уже ждала у входа, и нежно простившись с ними, Габи поднялась к себе и, швырнув на кровать газету со злополучным письмом внутри, села перед окном в глубокой растерянности. Ей и самой предстояло через пару часов ехать в аэропорт, надо бы собраться, но не было моральных сил.
Правильно ли она поступила, скрыв письмо от Жерара? Может, надо было сразу рассказать все? Но как отреагировала бы Делия на известие о том, что у ее мужа, возможно, есть взрослый сын? Сын, про которого — если допустить, что он существует, — ничего не известно. Что он за человек? Как поведет себя, узнав, что отцом его является человек, занимающий столь видное положение в обществе да вдобавок обладающий огромным состоянием? Не начнет ли он качать права, интриговать? А если начнет, как отразится это не только на карьере Жерара, но и на Делии и ее будущем ребенке? Ведь Делию сейчас ни за что нельзя волновать, мало ли как нервное потрясение может повлиять на ход беременности.
Габи перебирала в уме все эти соображения, не в силах прийти ни к какому решению. Вытащив письмо, она тупо перечитала скупые строчки, пока не дошла до адреса в самом конце, — и тут ее осенило. Вот оно, решение! Недаром же предполагаемый сын Жерара живет в Нью-Йорке — в том самом Нью-Йорке, куда она вылетает буквально через несколько часов, где проводит большую часть жизни. Она все и выяснит. Отыщет пресловутого Натана Форреста, посмотрит на него, найдет возможность разобраться в том, что он за человек. Если окажется порядочным, тогда можно будет с чистой совестью рассказать все Жерару.
А если нет? Тогда… ну, тогда она уничтожит письмо и никогда ни единой душе не скажет о его содержании.
Сердце у Габриель колотилось как бешеное. Быть может, она слишком наивна или, наоборот, слишком много на себя берет, так смело распоряжаясь информацией, попавшей ей в руки по чистой случайности. А с другой стороны, что такое случайность? Не правы ли те, кто утверждает, будто ничто в мире не происходит случайно, будто все события — звенья единой цепи? Тогда, значит, ей самой судьбой было предназначено прочесть это письмо и принять именно такое решение.
Чувствуя, что сейчас окончательно запутается со всеми своими рассуждениями, Габриель помотала головой, встала и принялась складывать вещи. Нет, решение принято. Осталось лишь воплотить его в жизнь. А там будь что будет!
Однако и через сутки, когда Габи проснулась в своей нью-йоркской квартире после довольно-таки беспокойного сна — смена часовых поясов давала о себе знать, — в душе по-прежнему царило смятение.
Легко сказать: решение принято. А вот как выполнить это решение, претворить его в жизнь?
Из-за двери доносились какие-то шорохи, время от времени перемежаемые тихим свистом. По губам молодой женщины расползлась улыбка — значит, Эндрю дома.
Эндрю Лейден делил с Габриель квартиру. Он был ее хорошим приятелем, а по совместительству — кумиром миллионов американцев, популярным джазовым певцом. Однако несмотря на известность и «раскрученность», слава его не избаловала. В быту он был удивительно неприхотлив, легок и приятен в общении.
Габриель познакомилась с ним пару лет назад на вечеринке, куда затащила ее подруга-актриса, но с самого начала их отношения были чисто дружескими, без малейшего намека на более нежные чувства. И это к лучшему: если бы Габи, подобно множеству восторженных фанаток Эндрю, млела от его стройной атлетической фигуры, длинных ног, романтической челки и мужественного низковатого голоса, едва ли их совместное проживание под одной крышей оказалось бы таким приятным во всех отношениях.
Собственно, поначалу они и не собирались жить вместе — просто Эндрю, разбегаясь с очередной пассией, напросился к Габи в квартиру «перекантоваться», как он это назвал, пока не найдет другое жилье. Но, как известно, нет ничего более постоянного, чем временное. Через месяц-другой певец прекратил даже делать вид, будто подыскивает себе новую квартиру. Здесь так уютно, совсем как дома, объяснил он.
Да Габриель и не возражала: за эти два месяца она тоже успела понять, что лучшего соседа не найти. С Эндрю было весело и легко, пусть порой он и подкалывал ее по поводу «связей в мире большой политики». Однако сейчас, слушая, как он что-то беззаботно насвистывает, расхаживая между кухней и гостиной, она понимала: это не тот друг, с которым можно поделиться мучительной проблемой. Эндрю просто не поймет ее моральных терзаний, не воспримет ситуацию достаточно всерьез. В том-то и беда: Габи подчас гадала, а есть ли в мире хоть что-нибудь, к чему бы Эндрю относился серьезно. В то же время, он был куда изобретательнее ее и наверняка мог бы помочь ценным советом.
Сполоснув заспанное лицо водой, Габриель вышла в гостиную. При ее появлении Эндрю изобразил торжественную барабанную дробь.
— С приездом! Так и думал, что ты проснешься как раз к тому времени, как я приготовлю что-нибудь вкусненькое. Инстинкт тебя не подводит. Кстати о вкусненьком. Я тут терялся в догадках: за время твоих французских каникул ты успела соскучиться по простой американской пище или же, наоборот, пристрастилась к континентальной? Любой другой не знал бы, что делать. Но не таков я, самый умный и находчивый человек в мире после барона Мюнхгаузена. Гляди!
И Эндрю картинным жестом сдернул салфетку со стоящего на столике круглого блюда. Габриель не удержалась от смеха. Рядом с классическим французским круассаном и тарелочкой с мягким сыром дымилась яичница с беконом.
Когда от яичницы, равно как и от круассана с сыром, остались одни воспоминания, Эндрю сварил кофе и, протягивая молодой женщине чашку, на мгновение задержал руку Габриель в своей.
— Габи, что с тобой стряслось? — спросил он. — Понимаю, ты устала от перелета и все такое, но тут что-то другое. Ты сегодня сама на себя не похожа. Что, у твоего политика появилось пятно на репутации?
— Эндрю! Силен же ты трепаться! — возмутилась Габриель, но тут же умолкла, прикусив губу. А может, все-таки посоветоваться с ним… хотя бы частично?
И она решилась.
— Эндрю…
— А?
— Вот представь, что ты хочешь с кем-то познакомиться. И знаешь, где этот кто-то работает. Как бы ты поступил?
Эндрю хватило нахальства ухмыльнуться.
— Правильно ли я понимаю, что этот «кто-то» — мужчина?
— Ну… да. А как ты догадался.
— Благодаря отличному знанию женщин. Кроме того, взгляд у тебя очень уж выразительный. Тут тебе и тайное возбуждение, и нерешительность, и восторг. Сразу ясно: без представителя противоположного пола не обошлось. И ведь я прав?
А что, подумалось молодой женщине, почему бы и нет? В конце концов проще всего согласиться, так и объяснять ничего не надо. Если Эндрю решит, что она по уши влюбилась, то наверняка не станет задавать лишних вопросов.
— Ну, вроде того, — промямлила она.
— А кто он? Тоже учитель? Или Беата познакомила тебя с каким-нибудь очередным актером? — уточнил Эндрю.
Габриель так и взвилась.
— Ну уж нет! Ты же знаешь, я лучше уйду в монастырь, чем заведу роман с актером или с каким-нибудь шоуменом!
— Спасибо на добром слове!
— Ой, Эндрю, ты же прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
— А то! Самовлюбленные снобы и эгоисты — все мы, шоумены, таковы! — Эндрю с напускной грустью покачал головой и снова устремил на Габриель испытующий взгляд. — Ну ладно, а герой твоих дум тогда кто такой?
Скрывая смущение, она начала чистить апельсин.
— Бизнесмен.
— И успешный?
- Предыдущая
- 2/32
- Следующая
