Жангада. Кораблекрушение «Джонатана». - Верн Жюль Габриэль - Страница 33

• Предыдущая
• 33/144
• Следующая

Жоам Гарраль посмотрел на него.

— Здесь?

— Нет! Наедине.

— Ну что ж, пойдемте!

Оба повернули назад, вошли в дом, и дверь за ними захлопнулась.

Трудно описать, что почувствовали оставшиеся, когда Жоам Гарраль и Торрес ушли вдвоем. Что могло быть общего между этим авантюристом и достойным хозяином икитосской фазенды? Казалось, угроза страшного несчастья нависла над семьей Гарралей, но никто не решался об этом заговорить.

— Маноэль, — сказал Бенито, схватив его за руку и отводя в сторону, — что бы ни случилось, этот человек высадится завтра в Манаусе!

— Да!.. Это необходимо!.. — ответил Маноэль.

— А если из-за него… если из-за него с моим отцом случится какое-нибудь несчастье… я его убью!

Одни в комнате, где их никто не мог ни видеть, ни слышать, Жоам Гарраль и Торрес с минуту смотрели друг на друга, не произнося ни слова.

Неужели авантюрист не решался начать разговор? Или он предвидел, что Жоам Гарраль ответит на все его вопросы презрительным взглядом? Да, конечно. И потому Торрес не спрашивал. С самого начала он утверждал, выступал в роли обвинителя.

— Жоам, — начал он, — ваша фамилия не Гарраль, а Дакоста.

Услышав эту фамилию, Жоам Гарраль невольно вздрогнул, но ничего не ответил.

— Вы — Жоам Дакоста, — продолжал Торрес, — двадцать три года назад вы служили в управлении Тижокского рудника, и вас приговорили к смерти по делу об ограблении и убийстве.

Жоам Гарраль не ответил ни слова, и его спокойствие, по-видимому, удивило авантюриста. Неужели он ошибся, обвиняя своего гостеприимного хозяина? Нет! Иначе Жоам Гарраль возмутился бы, услышав эти страшные обвинения. Должно быть, он просто ждет, чтобы узнать, к чему клонит Торрес.

— Жоам Дакоста, — продолжал Торрес, — повторяю, это вас арестовали за кражу алмазов, судили и приговорили к смерти, это вы бежали из тюрьмы в Вилла-Рике за несколько часов до казни! Что ж вы не отвечаете?

За этим прямым вопросом последовало продолжительное молчание. Жоам Гарраль, все такой же спокойный, отошел в сторону и сел. Облокотившись на маленький столик, он смотрел прямо в глаза своему обвинителю, не опуская головы.

— Что же вы не отвечаете? — настаивал Торрес.

— Какого ответа вы ждете от меня? — твердо спросил Гарраль.

— Такого ответа, — медленно произнес Торрес, — который помешал бы мне пойти в Манаусе к начальнику полиции и сказать ему; здесь находится человек, которого нетрудно опознать даже после двадцатитрехлетнего отсутствия; человек этот — подстрекатель и участник кражи алмазов в Тижоке, он сообщник убийц конвоя, это осужденный, сбежавший перед казнью, это Жоам Дакоста, назвавшийся Жоамом Гарралем.

— Значит, — сказал Жоам Гарраль, — мне нечего опасаться вас, Торрес, если я отвечу вам так, как вы хотите?

— Конечно, потому что тогда ни вам, ни мне не будет никакого расчета говорить об этом деле.

— Ни вам, ни мне? — проговорил Жоам Гарраль. — Значит, я должен заплатить вам за молчание не деньгами?

— Нет! Сколько бы вы мне ни предложили!

— Чего же вы хотите?

— Жоам Гарраль, я ставлю одно условие. Но не спешите отвергать его, помните, что вы в моей власти.

— Каково же ваше условие?

Торрес минуту помедлил. Его удивляло поведение этого человека, жизнь которого была в его руках. Он ждал ожесточенного торга, униженных просьб, слез… Перед ним был преступник, осужденный за тягчайшее злодеяние, но он даже не дрогнул. Наконец, скрестивши руки, Торрес сказал:

— У вас есть дочь. Она мне нравится, и я хочу на ней жениться.

Как видно, Жоам Гарраль ожидал всего от подобного человека и потому, выслушав его, не потерял самообладания.

— Стало быть, — проговорил он, — достопочтенный Торрес хочет войти в семью убийцы и грабителя?

— А уж это дело мое, я сам знаю, как мне поступать, — буркнул Торрес. — Я хочу быть зятем Жоама Гарраля и буду им.

— Однако вам, кажется, известно, Торрес, что моя дочь выходит замуж за Маноэля Вальдеса?

— Откажите Маноэлю Вальдесу.

— А если моя дочь не захочет?

— Я знаю ее: если вы ей расскажете все — она согласится, — бесстыдно ответил Торрес.

— Все?

— Все, коли понадобится. Если ей придется выбирать между собственным чувством и честью семьи, жизнью отца, она не станет колебаться!

— Какой же вы мерзавец, Торрес! — спокойно сказал Жоам Гарраль, который по-прежнему не терял хладнокровия.

— Мерзавец и убийца всегда могут столковаться!

Тут Жоам Гарраль встал, подошел к негодяю и, глядя ему прямо в глаза, проговорил:

— Торрес, если вы хотите войти в семью Жоама Дакосты, значит, вы знаете, что Жоам Дакоста неповинен в преступлении, за которое был осужден.

— Вот как!

— И добавлю еще: у вас, должно быть, имеется доказательство его невиновности, которое вы собираетесь огласить в тот день, когда женитесь на его дочери.

— Давайте говорить начистоту, Жоам Гарраль, — сказал, понизив голос, Торрес, — и посмотрим, откажетесь ли вы отдать мне свою дочь, когда выслушаете меня.

— Я слушаю вас, Торрес.

— Ну что ж, это правда, — произнес авантюрист, медленно, словно нехотя, цедя слова, — это правда, вы невиновны! Я знаю это, потому что мне известно имя настоящего преступника и я могу доказать вашу невиновность!

— А где негодяй, совершивший преступление?

— Он умер.

— Умер! — воскликнул Жоам Гарраль побледнев, как будто это слово отнимало у него всякую надежду оправдаться.

— Умер, — повторил Торрес. — Но этот человек, с которым я познакомился через много лет после преступления, не подозревая, что он преступник, написал своей рукой историю кражи алмазов со всеми подробностями. Незадолго до смерти его стали мучить угрызения совести. Он знал, где скрывается Жоам Дакоста и под каким именем невинно осужденный начал новую жизнь. Знал, что Дакоста богат, живет в кругу счастливой семьи, но знал также, что осужденный не может быть счастлив. Так вот, он решил вернуть ему счастье, восстановив его доброе имя, на которое тот имел право!.. Но смерть настигла его… и он поручил мне, своему товарищу, сделать то, чего сам не успел! Он отдал мне доказательство невиновности Дакосты, велел передать ему эту бумагу, и умер.

— Имя этого человека! — в волнении Жоам Гарраль невольно повысил голос.

— Вы узнаете его, когда мы породнимся.

— А где его записка?

Жоам Гарраль был готов броситься на Торреса, обыскать его и вырвать у него это доказательство своей невиновности.

— Записка в надежном месте, — ответил Торрес, — и вы получите ее только после того, как ваша дочь станет моей женой. Ну, что? Вы и теперь откажете мне?

— Да, — сказал Жоам Гарраль, — но за эту записку я даю вам половину моего состояния.

— Половину? Согласен! Но при условии, что Минья принесет ее мне в виде приданого, — ответил Торрес.

— Так вот как вы выполняете волю умирающего грешника, в порыве раскаяния попросившего вас исправить содеянное им зло!

— Да, так!

— Еще раз говорю вам, Торрес, вы последний из мерзавцев!

— Пускай!

— А так как я не убийца, то нам не столковаться!

— Стало быть, вы отказываетесь?

— Отказываюсь!

— Тогда вы губите себя, Жоам Гарраль. В вашем судебном деле все против вас. Вас приговорили к смерти, а вы сами знаете, правительство запрещает смягчать наказание осужденным за подобные преступления. Если на вас донесут — вас арестуют! Как только арестуют — вас казнят! А я на вас донесу!..

Как ни владел собой Жоам Гарраль, он не мог больше сдерживаться. Еще миг, и он бросился бы на Торреса.

Но мошенник сделал ход, который заставил его опомниться.

— Берегитесь, ваши дети не знают, что отец их Жоам Дакоста, а вы откроете им эту тайну, — сказал он.

Жоам Гарраль остановился. Он снова овладел собой, и лицо его приняло обычное спокойное выражение.

• Предыдущая
• 33/144
• Следующая