Первый угленос - Ласки Кэтрин - Страница 8
- Предыдущая
- 8/31
- Следующая
Очень скоро известие о моих видениях облетело все царство. Мои мать и отец были горды тем, что я так быстро научился летать, и простительное родительское тщеславие заставило их всюду хвастаться моими талантами, рассказывая всем и каждому о «картинках в солнечных пятнах», которые я, якобы, видел.
Вскоре я заметил, что сверстники стали меня сторониться. Лишь Храт и Сив остались верны нашей дружбе. Позже они тоже выучились летать, и с тех пор мы стали неразлучны. Сколько я себя помню, я всегда любил Сив, но очень рано понял, что никогда не смогу соперничать с Хратом. Он был крупным и красивым птенцом, любил шутить и смеяться, всегда пребывал в хорошем настроении и обладал характером прирожденного лидера.
Я пытался сохранить свой дар в тайне и не обсуждал свои видения даже с ближайшими друзьями. Но бывали случаи, когда молчать было невозможно. Однажды при подобных обстоятельствах я спас жизнь Храту.
В ту пору мы были еще детьми, и очень любили кувыркаться в весенних ветрах, стекавших со склонов Хратгарских гор. Нам было весело, и в полете мы выделывали разные акробатические фокусы. Признаюсь, мы любили рисоваться друг перед дружкой. Каждому своему трюку мы присваивали особые названия. Мы изобрели особую «чумовую спираль», а также «двойной хагсоворот». Последнее наименование нужно было хранить в глубокой тайне, поскольку, если бы кто-нибудь из взрослых услышал, что мы произносим запретное слово — пусть даже его часть! — нам бы тут же надавали по ушам.
Был у нас также особенно забавный номер под названием «чики-пики». Для исполнения этого фокуса нужно было выгнуть хвост вбок, развернуть маховые перья первого порядка по ветру и в таком положении начать стремительно взлетать, насколько хватит сил. Часто мы так изнемогали, что по пути отрыгивали все, чем только что поужинали. И вот однажды, когда мы как раз закончили очередную серию своих «чики-пики», с ближайшего ледяного утеса раздался насмешливый голос:
— Вот это полет!
Мы увидели сидевшую на ледяном выступе крупную бородатую неясыть, с только что пойманным леммингом в когтях.
— Это воин, — прошептала наблюдательная Сив, первой заметившая окровавленный меч на боку у незнакомца.
— Наверное, возвращается с южной кампании! — восторженно воскликнул Храт. Он с детства обожал воинов и, едва выбравшись из яйца, уже бредил ледяными осколками, ледяными мечами и прочим вооружением северных сов.
— Идите сюда, ребятки. Проголодались, наверное, от таких упражнений? Лемминг попался жирный, всем хватит, — пригласил нас незнакомец.
Разумеется, мы бросились к нему. Родители запрещали нам приближаться к незнакомцам, но этот воин сидел на нашем глетчере, а значит, никак не мог быть врагом!
В то время неприятели осаждали южные и восточные границы Ниртгара, а Хратгар оставался главным оплотом хратианов, верных сторонников короля Хратмора, отца нашего Храта. Так или иначе, мы без страха подлетели к незнакомцу и опустились на ледяной выступ рядом с ним.
Храт уставился на ледяной меч и мгновенно забыл обо всем на свете.
— Он у вас еще в крови, — с некоторой растерянностью протянул он.
— А как же! — ухнул воин. — Это кровь одной малой ушастой совы, воевавшей на стороне Хенгена.
— Хенгена? — переспросил Храт. — Вы говорите о Хенгене, колдуне Милотта?
— О нем, о ком же еще, — усмехнулся незнакомец.
Разумеется, мы слышали о Хенгене. Это был один из самых грозных воинов вероломного полководца, заключившего союз с могущественным хагсмаром по имени Милотт.
Пока Храт любовался мечом, я смотрел на лемминга. Это был на редкость упитанный зверек, и шкурка его аппетитно лоснилась в бледном свете зимнего вечера. В желудке у меня немедленно заурчало от голода.
— Пусть молодой принц полакомится первым, — проговорил незнакомец. И тут я вдруг замер. Мои глаза стало заволакивать знакомой пеленой, которая часто предшествовала очередному видению. Только на этот раз рядом не было ни солнца, ни огня, только лед. И все-таки я оцепенел.
— Угощайся, дружище, — повторил неясыть.
— Нет, — выдавил я из себя.
— В чем дело? Смотри, какой славный лемминг! — сказал незнакомец, и на этот раз я отчетливо расслышал в его голосе мерзкую усмешку. Я снова опустил глаза на лемминга, и вдруг заметил под ним что-то зеленое.
— Нет! — пронзительно завизжал я и обеими лапами спихнул дохлого зверька с ледяного выступа. Послышалось жуткое шипение, и в сгущающейся тьме мелькнуло что-то ярко-зеленое, извивающееся.
— Летучая змея! — завопил Храт, и мы отшатнулись к ледяному склону. Змея снова свернулась, готовясь к прыжку.
Я молнией взмыл в воздух. Дальнейшее я помню смутно, но потом мне рассказывали, будто я произнес какие-то странные слова, при звуке которых змея вдруг обмякла, а потом развернулась и скрылась в темноте.
Когда мы пришли в себя, бородатой неясыти уже и след простыл.
— Он пытался убить нас! — ошеломленно пробормотал Храт.
— Он пытался убить тебя, — поправила его Сив.
— Ты права, — согласился мой друг. — Не зря он предложил мне полакомиться первым.
И тут друзья дружно обернулись ко мне.
— Гранк, — прошептал Храт. — Ты только что спас мне жизнь. Но как ты догадался?
— Я не знаю… Понимаешь, иногда я просто что-то вижу, и все.
— Но такого с тобой еще не было! — вскричала Сив.
Она была права. Такого со мной еще не бывало.
— Да, — кивнул я. — Такого не было. Я и сам был озадачен.
— Гранк, — очень серьезно сказала Сив, делая шаг ко мне. Ее прекрасные желтые глаза засверкали в сумерках. — Может быть, ты — чародей?
Дрожь пробежала по моему телу.
Вы спросите, чем магия чародеев отличается от магии хагсмаров?
Когда я был молод, на свете не было никакой другой магии, кроме темнодейства. Надеюсь, вы уже поняли, что это была злая магия, чары хагсмаров. Но поговаривали, будто где-то на свете живут чародеи, практикующие добрую магию. Некоторые говорили, будто таким чародеем была первая сова по имени Хуул.
Впрочем, большинство сов считали эти рассказы пустой выдумкой. Все мечтали о доброй магии, да только никто не верил в ее существование. Я не знал, что произошло, когда я поднялся в воздух и произнес непонятные слова, заставившие змею отступить. Когда я вернулся на ледяной выступ, то был словно в тумане. Тем не менее, я попытался честно ответить на вопрос Сив.
— Не знаю. Я не знаю, что произошло. Это было совсем не похоже на огненное зрение. Это было нечто гораздо большее… Но если я владею магией…
И тут я увидел, как они оба отшатнулись от меня и съежились, плотно прижав перья к туловищу.
— Пожалуйста, — прошептал я, — не бойтесь меня! Может быть, я ничем таким не владею…
Я не хотел, чтобы при моем приближении друзья чертили когтями в воздухе защитные знаки, отгоняющие злой глаз.
И тут Сив решительно шагнула вперед.
— Никогда, Гранк, — серьезно сказала он. — Мы всегда будем твоими друзьями.
Следом за ней Храт тоже подошел ближе и коснулся когтями моего крыла.
— Всегда, — повторил он. — И мы никому не расскажем о твоих способностях. Даем слово.
А потом на ледяном выступе, где только что лежал острый меч, возможно, обагренный кровью Хенгена, Сив и Храт ледяным осколком оцарапали свои когти и сжали их вместе. Это была кровавая клятва.
— Я, Храт…
— И я, Сив…
— Клянусь, — хором произнесли они, — никогда и никому не открывать того, что произошло на этом ледяном выступе, и хранить в глубокой тайне магические способности нашего лучшего друга Гранка. Именем Глаукса, мы дали кровавую клятву.
Я был глубоко тронут их преданностью. Желудок мой трепетал. Я растроганно моргал, чувствуя, что мне выпало редкое счастье иметь таких друзей. Но проклятое ощущение обособленности никуда не делось! Я не сомневался в верности Храта и Сив, но, глядя на этих двух замечательных сов, я вдруг с беспощадной ясностью понял, что они всегда будут вместе, а мне суждено неизменно оставаться в стороне. Но может быть, втроем мы будем представлять могучую силу?
- Предыдущая
- 8/31
- Следующая
