Однажды летом в Италии - Гордон Люси - Страница 21

• Предыдущая
• 21/23
• Следующая

— Полюбить?

Маттео покачал головой.

— При других обстоятельствах я бы ни перед чем не остановился, пока ты не стала моей. Я бы боролся за твою любовь. Затащил тебя в постель и любил до тех пор, пока ты не позабыла бы обо всем на свете. Я бы подарил тебе свое сердце, если бы только…

Он тяжело вздохнул.

— Но какое право я имею на твою любовь, когда, возможно, я надолго не задержусь здесь? Надо быть реалистами. Фортезе специализируется на убийствах. Он настоящий гений и, вероятно, рано или поздно доберется до меня.

— Не надо, — прошептала она.

— Я должен думать и о тебе. Однажды, когда все кончится, если мы выживем…

— Выживем. Ты не умрешь, — с отчаянием заверила она.

— Я каждый день прошу Бога, чтобы он не дал мне умереть сейчас, когда у меня есть ради чего жить. Но я не могу рисковать и оставить тебя, когда наша любовь только началась.

— Ты глупый человек! — закричала Холли. — Неужели ты не понимаешь, что уже слишком поздно? Думаешь, наша любовь не началась, потому что мы не были вместе в постели? Думаешь, любовь в сердце не идет в расчет, если тело тоже не любило?

— Откуда ты знаешь так много о любви?

— Хватит, — остановила она, прижавшись к его лбу губами. — Basta!

Холли приняла решение, и сейчас самое время положить конец сомнениям.

Она прильнула к губам любимого. То был поцелуй отчаяния и надежды, и Маттео отдался ему всем сердцем, как человек, который вдруг нашел ответ на давно мучивший его вопрос. Сначала он нежно прикасался губами к ее губам, потом поцелуй стал глубже.

Он медленно поднялся, увлекая ее за собой. Ночная рубашка Холли оказалась на полу, туда же полетела его пижама. Сердце Холли билось так сильно, что в любой момент грозило выпрыгнуть из груди. Для нее, так же как и для него, полное доверие было в новинку. Но момент нерешительности прошел, и все случилось само собой.

Сначала Маттео любил ее медленно, прислушиваясь к каждому стону, каждому вздоху. А когда увидел довольную улыбку на ее лице, то забыл об осторожности и отдался охватившей их страсти.

Когда позже, умиротворенные, они лежали в объятиях друг друга, Холли поежилась от холода.

— Лето закончилось, — заметил Маттео. — По ночам уже прохладно. Нам надо согреться, пока ты не схватила воспаление легких. Пошли в твою комнату. Там кровать шире.

— Нет, — возразила Холли, удерживая его за руку. — Я хочу, чтобы мы до утра остались здесь.

Он кивнул. На этой неудобной кровати их любовь впервые получила свое завершение, и им не хотелось оставлять ее. С узкой тахтой, на которой они лежали, не могла сравниться самая роскошная кровать в мире.

— Тогда давай оденемся и ляжем под одеяло, — предложил он.

Места было так мало, что им пришлось прижаться друг к другу, чтобы не упасть.

— Я никогда не пожалею, — прошептал он. — Но…

— Никаких «но», — заявила она, прижав палец к его губам. — Я запрещаю это словечко.

— Будешь женой-командиршей?

— С тобой по-другому нельзя.

— Ты такая отчаянная, что я невольно восхищаюсь тобой. Представь, что я умру и оставлю тебя с ребенком на руках? Что тогда?

— Ты так говоришь, как будто ребенок может быть обузой, но это не так. По крайней мере, у меня останется часть тебя.

— И откуда ты берешь силу? — нежно спросил он.

— От тебя.

— А если меня не станет?

— Я все равно буду любить тебя. Ты всегда будешь со мной, в моем сердце. Но я не хочу думать об этом сегодня, когда нам так хорошо. А кроме того, ты не умрешь.

— Моя любимая…

— Ты не погибнешь. Я не допущу этого. Думаешь, он сильнее меня?

— Нет никого сильнее тебя, — с жаром ответил Маттео.

Они снова занялись любовью.

Когда наступило утро, Лиза прошла по коридору и тихо проскользнула в комнату Холли. Не найдя ее там, она приблизилась к двери, соединяющей две спальни, и осторожно открыла ее.

Увидев обоих родителей, умиротворенно спавших в объятиях друг друга, она улыбнулась и на цыпочках вернулась в свою комнату.

Холли жила как во сне. Все происходящее казалось ей нереальным.

У них с Маттео установились особые отношения. Возможно, их можно было назвать любовью, но они не произносили этого слова вслух. На людях они вели себя по-дружески, соблюдая приличия. Ночью без слов бросались друг к другу в объятия и, после нескольких часов безудержной страсти, погружались в благословенный сон.

Маттео по-прежнему был в опасности. Время шло, а полиция никак не могла выйти на след Фортезе.

По утрам Холли провожала мужа на работу, зная, что может снова не увидеть его, а вечером встречала на пороге дома и мысленно благодарила Бога за то, что он подарил им. еще один день счастья.

Дом находился под постоянным видеонаблюдением и охранялся двадцать четыре часа в сутки. Из-за Лизы полицейские не надевали форменную одежду, и их можно было принять за садовников. Когда девочке пришло время идти в школу, Маттео нанял частных преподавателей, так что ей не нужно было покидать пределы резиденции. Между уроками ее навещал физиотерапевт. Холли не отходила от нее ни на шаг.

Состояние Лизы улучшалось день ото дня, хотя ей по-прежнему нужно было спать днем. Она часто возражала, но Холли настаивала, кроме одного раза, когда она позволила девочке дочитать заинтересовавшую ее книжку. Но на следующий день Лиза была сонной и не возражала прилечь на часик. Холли тоже решила отдохнуть, потому что почти не спала предыдущей ночью. Ее разбудила Анна.

— Малышке плохо. Она заболела.

Холли побежала в комнату Лизы. Девочка сидела на кровати, ее утешала служанка, которая снимала с малышки намокшее от пота платье. Ребенок плакал.

— Привет, дорогая, — весело произнесла Холли. — Давай посмотрим, что с тобой.

— У меня болит голова, — пожаловалась Лиза. Холли приложила руку к ее лбу и испугалась. У Лизы была очень высокая температура.

— Piccina, посмотри на меня.

— У меня болят глаза.

— Не волнуйся. Все будет хорошо.

Выйдя за дверь, Холли обратилась к Анне:

— Нам нужен семейный врач. Пожалуйста, позвони ему и попроси быстро приехать.

Доктор, пожилой мужчина, который лечил членов семьи на протяжении многих лет, приехал через полчаса. У него был мрачный вид, когда он измерил температуру Лизы и посмотрел на ее покрасневшее, заплаканное лицо.

Холли вспомнила:

— Ребенок подруги моей матери похоже болел. Это был менингит.

— Я подозреваю именно менингит. Ей нужно срочно в больницу. Я вызову «скорую помощь».

Он достал мобильный телефон, а Холли бросилась к охраннику и объяснила ситуацию.

— Вам действительно надо уехать? — обеспокоенно спросил тот.

— Опасно оставлять ребенка здесь, — возбужденно ответила Холли.

«Скорая помощь» прибыла очень быстро, и через несколько минут они уже ехали в сторону центра города. Холли сидела рядом с Лизой, безуспешно стараясь сосредоточить на себе ее внимание. Глаза малышки стали стеклянными, дыхание затрудненным, и, хоть она и смотрела прямо на Холли, было ясно, что она не понимает, где находится.

— Держись, дорогая, — просила ее Холли. — Еще немного. И папа…

Она хотела сказать, что папа скоро будет с нею, но почему-то не смогла произнести эти слова вслух. Бросит ли он работу ради ребенка, к которому ничего не испытывает? К своему ужасу, Холли поняла, что не уверена в этом.

А потом Лиза потеряла сознание.

— Нет, — взмолилась Холли. — Дорогая, проснись. Все будет хорошо.

Но ответом ей послужило лишь прерывистое дыхание Лизы.

— Он приедет в больницу, — твердила Холли. — Сюда ведь недалеко ехать. Он приедет быстрее нас.

Через несколько минут задние дверцы «скорой помощи» раскрылись, и Лизу на каталке увезли в приемное отделение. Маттео нигде не было видно.

Потом у нее не было времени думать о чем-то другом, кроме Лизы, которую забрали на проведение анализов. Сестра попросила рассказать все в деталях.

• Предыдущая
• 21/23
• Следующая