Однажды летом в Италии - Гордон Люси - Страница 12

• Предыдущая
• 12/23
• Следующая

Не узнав голос, она игриво ответила:

— Вам, конечно. — И, с улыбкой повернувшись, увидела прямо перед собой Фаллуччи.

— Я всегда знал, что вы не доверяете мне, — весело заметил Маттео.

— Ну, это взаимно, — легко ответила она.

— Верно. Однако однажды у нас был краткий союз.

— Конечно. — Она рассмеялась ему в лицо. — Враг моего врага — мой друг. Но когда моего врага нет…

— Тогда нужно все пересмотреть, — согласился он. — Хочу только предупредить вас, чтобы вы не считали, что вашего врага больше нет. У таких, как он, есть привычка появляться вновь.

— Вы думаете?..

— Я думаю, что надо быть осторожнее. И если мои опасения подтвердятся, я по-прежнему буду здесь, чтобы помочь вам.

Он склонил голову в поклоне и отошел.

Из своего окна наверху Холли слышала, как отъезжали машины, а потом наступила тишина.

Ей надо было раздеться и лечь спать, но она все еще не могла успокоиться, а залитый лунным светом сад манил ее. Тихо спустившись вниз, она выскользнула с черного хода и пошла по тенистой дорожке.

Проходя мимо кабинета судьи, Холли остановилась, услышав сквозь приоткрытые окна голос, полный неприязни:

— Вы же видели, как вызывающе она вела себя сегодня вечером…

— Она была там, потому что я пригласил ее, — объяснил Маттео.

Женщина презрительно фыркнула, и Холли поняла, что это был голос синьоры Лионелло. Весь вечер сдерживая свои чувства, она решила дать им выход сейчас.

— И разве она не кокетничала со всеми подряд? Не знаю, какими хитростями она смогла втереться в ваше доверие, но беспринципные нахалки, подобные ей…

— Вы не знаете ее.

— Я знаю этот типаж — серая мышка, которая использует свою смазливую внешность, чтобы удачно выйти замуж. Как только на нее западет какой-нибудь несчастный, она без колебаний бросит вас с Лизой. Вам надо избавиться от нее как можно скорее.

Холли понимала, что надо уйти, но никакая сила не могла заставить ее сделать это, пока она не услышит ответа Маттео.

— Я знаю, что Андреа не самый прекрасный муж, но он уже много лет стреляет глазами, и не только сегодня вечером. Несправедливо обвинять синьорину Холли в том, чего она не совершала, — отчеканил Фаллуччи. В его голосе звучала неприкрытая угроза.

— А если она начнет охотиться за вами?

— Сомневаюсь. В любом случае мое сердце под надежной защитой, так что волноваться не о чем. Холли здесь ради Лизы, других причин нет. Поверьте мне, я знаю, что говорю.

Со своего места Холли хорошо его видела. Когда он поднял голову и кивнул, ей показалось, что он принял какое-то решение.

От Лионелло, к счастью, не было никаких известий, но два дня спустя позвонил Томазо Бандини и пригласил ее провести с ним время.

— Даже не думайте об этом, — усмехнулся Маттео, когда она сообщила ему. — Я ни за что не отпущу вас с ним одну.

— Но я еще не видела Рима, и мне так хотелось посмотреть его…

— Я сам как-нибудь повезу вас гулять.

Несмотря на обещание Маттео, Холли все-таки решила принять приглашение Томазо и написала ему записку с согласием. Но он ответил, что, к большому сожалению, не сможет вырваться из-за работы.

На следующее утро за завтраком судья сообщил ей, что в восемь вечера за ней приедет машина. Она уже хотела отказаться, когда он заговорщически сообщил Лизе:

— Хочу показать Холли наш город сегодня, если ты не возражаешь.

— Уверена, Лиза предпочтет, чтобы я осталась с нею, — заметила Холли.

— Но ты никогда не развлекаешься, — возразила Лиза. — Обязательно поезжай.

Холли сдалась и только спросила:

— Куда поедем?

— Еще не решил. Но наденьте черное платье.

Вечером, увидев себя в зеркале, Холли поняла, что не ошиблась с выбором. Черный шелк платья струился по фигуре, открывая взору стройные ноги в босоножках на высокой шпильке. Холли сделала красивую прическу и подкрасила глаза.

В назначенное время шофер Карло усадил ее в машину. По дороге к центру города он спросил:

— Вы любите оперу, signorina?

— А мы едем в оперу?

— В каком-то смысле. Император Каракалла около двух тысяч лет назад построил комплекс общественных бань. Сейчас от него остались лишь руины, но каждое лето там дают оперные постановки.

Когда они подъехали к полуразрушенному фасаду когда-то величественного здания, Маттео уже ждал ее. На нем был смокинг и черная бабочка.

— На остальную часть вечера ты свободен, — сообщил он шоферу, помогая Холли выйти из машины.

Взяв ее под руку, он отправился к маленькому бару, заметив:

— У нас есть время выпить по бокалу вина.

Холли заметила, что он с одобрением смотрит на нее.

— Вижу, вы не отослали это платье обратно. Я рад. Еще тогда мне показалось, что черный цвет подойдет вам больше, чем красный.

— Еще тогда? Вы хотите сказать, в тот первый вечер? Как далеко вы планируете заранее?

Он пожал плечами.

— Ни один хороший юрист не допустит, чтобы непредвиденные обстоятельства застали его врасплох.

— Стало быть, когда я оказалась в вашем купе в поезде, вы уже предвидели дальнейшее развитие событий?

— Ну, возможно, не до конца, — улыбаясь, признался он.

Холли хотела спросить, как далеко вперед он запланировал ее жизнь и позволено ли ей будет хоть что-то решать самой, но потом передумала.

— А какую оперу мы будем слушать? — спросила она, решив сменить тему.

— Сегодня концерт. Думаю, вам понравится. Он начинается в девять часов, так что мы скоро пойдем.

— Расскажите мне об этом месте, — попросила Холли, оглядывая огромную сцену под открытым небом.

— Комплекс зданий когда-то включал в себя гимнастический зал, сауну, горячую баню и комнату отдыха. Здесь также можно было поплавать в бассейне, полистать книгу в библиотеке или побродить по саду. А теперь остались только руины…

— Но какие, — восхищенно заметила Холли. — Здесь мылись вельможи?

— Не только. Это место было открыто для всех. В лучшие годы оно вмещало около двух тысяч человек. Мы, римляне, делаем все основательно.

Концерт состоял из популярных арий, нескольких увертюр и вальсов Штрауса. Музыка наполнила Холли спокойствием, и она была благодарна Маттео за прекрасную идею.

Теперь она поняла его план. Он старался очаровать ее, возможно, даже заставить ее немного влюбиться — и все это для того, чтобы она не уехала от Лизы.

Холли знала, что сам он не собирался в нее влюбляться. Она слышала его слова: «Мое сердце под надежной защитой». Тогда почему он так недоволен, когда ей оказывают знаки внимания другие мужчины? Неужели ревнует?

— Почему вы улыбаетесь? — спросил Маттео, когда затихли аплодисменты.

— Разве?

— Вы были погружены в какие-то свои увлекательные мысли. Уж не замышляете ли вы что?

Она молчала, глядя прямо на него.

— Понятно. Вы хотите разжечь мое любопытство.

— А почему вы думаете, что мои мысли имеют отношение к вам?

— Надеюсь, что имеют.

— Вы очень тщеславный человек. Впрочем, вы и на этот раз угадали. Поскольку вы подарили мне такой прекрасный вечер, с моей стороны было бы невежливо думать о ком-то еще.

Глаза Маттео недоверчиво блеснули.

— Только обещайте мне, что это не Бруно. Мне будет неприятно думать, что вы тоскуете по этому ничтожеству.

— Обещаю. На самом деле я вспоминала Томазо, — сказала Холли и томно вздохнула. — Интересно, почему он так быстро потерял ко мне интерес. Вы его друг и можете посоветовать, как снова завоевать его сердце.

Маттео поднял ее руку и прикоснулся к ней губами.

— Великолепно. У вас отличная тактика.

— И стратегия тоже, — заверила она его.

— Не говорите мне, что я встретил женщину, которая знает разницу между тактикой и стратегией.

— Стратегия — это когда врага не видно, а тактика, когда враг перед вами.

— Уж не я ли ваш враг?

— Еще не знаю. А вы враг?

• Предыдущая
• 12/23
• Следующая