Девочка с перчиками - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 35
- Предыдущая
- 35/37
- Следующая
– Скажи мне только, он тебе в любви уже объяснился?
– Да! И я!
– Знаешь, я счастлива! И вы тоже будьте счастливы, мои дорогие. А он хорошо целуется?
– Лучше всех на свете! – залилась вдруг краской Яна.
– Дай вам Бог! – И Маргарита Семеновна положила трубку.
– Тима, не смотри на меня так!
– Как? – охрипшим от желания голосом спросил он.
– Ты как будто раздеваешь меня взглядом...
– Да... раздеваю... и все остальное... тоже...
– Тима! – еще пуще покраснела она и засмеялась. – Какой ты, оказывается...
– Какой? – он больно тискал в ладонях ее тонкие ломкие пальцы, не сводя с нее жадного взгляда.
– Самый лучший... Права была тетя Рита... И почему-то уже родной.
Его как будто обдало холодом. Он выпустил ее руки и как-то недобро прищурился.
– Родной? Из-за Олега? Да? Говори! – вне себя от внезапного приступа дикой, звериной ревности, никогда прежде им не испытанной, прошипел он.
Она побелела.
– Тима! Боже мой, что ты говоришь? Как тебе такое в голову пришло? – она так обиделась. что, казалось, всю любовь и нежность как ветром сдуло. – А, я поняла, тобой движет вовсе не любовь, а что-то другое... Вот дура я, вечно мы, бабы, любви ищем, всюду она нам мерещится...
– Яна, прости, прости идиота!
– Нет, не прощу! Я все поняла, тебе просто как мужику любопытно, что же такое твой обожаемый дядюшка нашел в этой девчонке с перчиками, из-за чего с ума спятил на старости лет и столько бабок вбухал в подарки...
– Замолчи!
– И не подумаю! Это же ясно как божий день! И как я, дура, могла в тебя так влюбиться...
– Яна, любимая, ну прости дурака, все не то, все не так... Просто я никогда в жизни не ревновал и не очень понимаю как с этим быть... Я болван, мне уже мама говорила, что меня колбасит и плющит от ревности к Олегу...
– Так и сказала? – сквозь слезы вдруг улыбнулась Яна.
– В том-то и дело, именно так! И она права. О, знаешь, я совершенно не ревную тебя к Мишке, живому и здоровому, а к Олегу... умираю от ревности, потому что знаю – ты его любила, а Мишку... Ты пригрелась возле него, да? Он такой редкостно теплый человек, да?
– Откуда ты знаешь?
– Наверное, чувствую, потому что люблю... Черт побери, мне почти сорок лет, но я всегда считал все эти штуки чем-то... литературным, что ли... Я не мог понять, каково это, когда крыша едет от ревности, когда... Короче, Янка, выходи за меня замуж, а?
Она молча покачала головой. Потом проглотила подступивший к горлу комок и тихо сказала:
– Нет, Тима, не надо замуж... Я не хочу... Я не гожусь... замуж...
– Что за бред, почему?
– Я буду плохой женой, а ты... ты заслуживаешь другого... лучшего... Во-первых, у меня не может быть детей...
– Мне это уже известно, к тому же ребенка можно усыновить.
– Я никудышная хозяйка, я не умею готовить.
– Подумаешь, большое дело, возьмем домработницу, да и мама тебя научит, не боги горшки обжигают.
– Я растеряха, я вечно попадаю в какие-то дурацкие ситуации.
– Ну и что? Я же тебя уже люблю, люблю именно такую... Я вот тут думал, вспоминал, хотел понять, когда же я в тебя влюбился, в какой момент...
– Ив какой же?
– В самый первый, когда увидал, как у тебя из-под джинсов колготки выпали...
– Не ври!
– Честное благородное слово! Ты тогда так мне улыбнулась... и была вся какая-то неправильная и такая обворожительная! А потом, второй раз, я ведь тебя сразу даже не узнал, там в кафе, где я передал тебе эти чертовы побрякушки... Я помог снять жакетку, у тебя молния на платье была не до конца застегнута, у меня тогда в глазах потемнело, так захотелось прижаться губами к этому местечку... И я вдруг стал злой, противный, меня все стало дико раздражать в собственном доме, я вдруг понял, что жил как идиот, мне создали идеальные условия существования, а я вдруг стал там задыхаться, как подопытный кролик в виварии...
– И во всем виноваты мои колготки? – с нежной улыбкой спросила Яна.
Он просиял.
– Да! Но я ведь ничего не понимал! А потом возник Мишка и я запретил себе даже думать о тебе. Но прежняя жизнь показалась мне невыносимой и я четко осознал, что не люблю жену и она меня не любит, мы просто были удобны друг Другу...
– Но твоя жена такая красавица...
– Ну и что? Красавиц в Москве до хреновой тучи, а ты – единственная. И знаешь, мама с самого начала терпеть не могла Юльку, а ты ей страшно понравилась. Это тоже о чем-то говорит. И вообще... Мне нужна именно такая жена!
– Ты так в этом уверен?
– На все сто!
– А вдруг я не понравлюсь тебе... как женщина?
– Дурочка!
– Но ведь так бывает...
– Я намерен немедленно это проверить!
– Немедленно?
– Ага! Молодой человек! – позвал он официанта. – Будьте добры счет!
– Но вы ж ничего не скушали! Давайте я вам с собой все упакую! Даже шампанское не открыли, вон, весь лед в ведерке растаял! – огорчался официант.
– Валяйте! И цветы не забудьте! У тебя, Янка, ведь наверняка пустой холодильник? Признайся, а?
– Ну да, – слегка смутилась она. – Только не вздумай платить, это я тебя пригласила.
– Янка, запомни, платить теперь всегда буду я. И потом, ты пригласила меня на день рождения, а что у нас получилось?
– Что у нас получилось?
– Практически, семья... И в семье я главный!
– Тимка, я ужасно, ужасно тебя люблю... И я хочу, чтобы ты был главный и командовал мной... Мне это нужно...
– Я знаю. Я завтра же напишу Мишке обо всем.
– Может, лучше мне написать?
– Нет, – отрезал он. – Это я возьму на себя.
– Что? Вину за наше общее предательство?
Тимофей вспыхнул.
– Предатель здесь только я. Ты – оставленная им женщина, ты же в конце концов не Пенелопа, а он вовсе не Одиссеей. Его странствие просто прихоть... – он вдруг рассердился, – хотя, если честно, я уж не помню, чего ради Одиссей уплыл от Пенелопы...
Тут официант поставил на стол два пакета, обтер салфеткой стебли пионов и подал букет Яне с несколько фривольной улыбочкой. Понял, куда и зачем спешат эти двое.
– Тимофей Борисович, звонила ваша жена, просила немедленно связаться с ней, – доложила секретарша.
– Что за бред? – нахмурился Тимофей, до этого момента безуспешно пытавшийся погасить идиотское сияние на лице.
Ага, понятно, подумала секретарша, шеф, видимо, загулял в выходные и теперь ему мало не покажется!
Он вошел в кабинет и сразу набрал номер Юли. Настроение резко испортилось.
– Почему ты звонишь через секретаря?
– А у тебя все телефоны два дня выключены.
– Так, в чем дело?
– Тим, надо поговорить.
– Надо, значит, поговорим, но не в рабочее время. Я занят.
– Тогда, может, пообедаем где-то?
– Не уверен, что получится. Впрочем, ближе к обеду я с тобой свяжусь. Извини, у меня дела.
Дел и впрямь хватало и к часу дня он понял, что обеда с женой не получится. Он набрал ее номер.
– Юль, извини, ничего не получается. Если угодно, я после работы заеду к тебе.
– О, отлично!
Еще через час позвонила Геня.
– Тимоша, что-то случилось? Куда ты пропал?
Господи, с досадой подумал он, чего они все от меня хотят?
– Я так соскучилась! Может, встретимся сегодня?
– Извини, Генечка, сегодня не выйдет, дел по горло.
– Тим, скажи только – это правда, что ты ушел от жены?
– Гень, извини, у меня абсолютно нет времени на личные разговоры, извини ради бога, поговорим как-нибудь потом.
Так, ей уже донесли... Неужто она на что-то надеется? Вот мне урок – не связываться с бабами, которые... А впрочем, какие бабы, ведь у меня есть Яна, Янка, Яночка... Никогда ни одну женщину он так не хотел и никогда и ни с кем ему не было так хорошо! Они провели в постели почти двое суток... Двое суток счастья... Нет, нельзя сейчас предаваться этим мыслям. До совещания у директора оставалось семь минут, даже поговорить с ней некогда, а так хочется услышать ее голос... Он просто отправил ей эсэмэску: «Люблю. Счастлив». Ответ пришел мгновенно: «И я».
- Предыдущая
- 35/37
- Следующая
